Когда она закончила тыкать вилкой банановый салат, а остальные до отвала наелись, Машка наклонилась над ухом профессора и что-то ему сказала. Профессор округлил глаза и предложил ей пройти в кабинет, куда позвал Андрея Туровского. Тот, на ходу поедая заливной язык, поспешил за ними. Все проводили троицу удивленным взглядом, а Ирина подскочила и попыталась составить им компанию. Но профессор резко покачал лысой головой. Алла зажмурилась и притихла. Сейчас Машка все свалит на Воеводина! План ночного задержания грабителей показался ей еще более важным.
– Вот! – Суркова достала из кармана белоснежного передника и положила на зеленый профессорский стол моток шпагата.
– Что вот? – недоумевал Ображенский, разглядывая моток.
– Это я нашла перед ужином в комнате Ивана Терентьевича, когда пришла туда убираться.
Машка выглядела довольной и очень спокойной.
Туровский взял шпагат в руки, отмотал полметра и попытался разорвать. У него это получилось сразу. Профессор тоже отмотал себе полметра и порвал.
– И что? – поинтересовался Ображенский.
– Ничего, – флегматично пожала плечами Машка. – Я нашла, принесла. Сами думайте, господа хорошие, зачем Ивану Терентьевичу веревка под кроватью.
– Огромное спасибо, Мария. – Туровский подхватил Машку под руку и повел к выходу. – А больше вы ничего в комнате дедушки не нашли?
– Больше ничего. Если только вас не интересуют грязные носки. Иван Терентьевич всегда сворачивает их клубочком и бросает под кровать. Я оттуда выудила их и веревку.
– Нет, – сказал Туровский, – носки не интересуют.
Он открыл Маше дверь.
– Но если найдете что-то еще, Машенька, несите.
– Так я пошла к чаю накрывать? – спросила та у профессора.
– Идите, голубушка, – махнул тот, задумчиво склонившись над мотком. – И что это значит, Андрей Александрович? – спросил он, когда Суркова вышла. Он порвал еще полметра. – Зачем деду привязывать себе самому веревку на лестнице?! К тому же она рвется.
Туровского нисколько не смутил тот факт, что веревка оказалась хлипкая. Он попросил профессора достать улику, ту веревку, которая была привязана на самом деле. Профессор полез в ящик стола и положил рядом с мотком обрывок.
– Один в один, – заключил Туровский после внимательного изучения предоставленного материала. – Значит, ваш хулиган пользовался этим мотком!
– Наш хулиган, – напомнил ему профессор. – Но я не могу представить Ивана Терентьевича в этой роли! Нет, безусловно, Ирина с Володей у него в печенках сидят, Настю со Стасом он всегда ненавидел, к приезду Аллы отнесся с нескрываемым отвращением, а Костик у него на плохом счету, обо мне уж лучше и не говорить… С его мировоззрением можно уничтожить все человечество. Но привязывать веревку с колокольчиком? Нас проще расстрелять!..
– Это мог быть не Иван Терентьевич, – глубокомысленно заметил Туровский.
– Это еще хуже, – вздохнул профессор и полез в шкатулку из слоновой кости за сигарами и щипцами для них. – Можно надеяться, что действовал маньяк.
– Нет, – прищурился Туровский, принимая из рук профессора кубинскую сигару, от запаха которой у него приятно защекотало в носу. – Нет, действовал очень умный человек. Он не хотел совершить убийство, что и случилось. Жертва осталась жива, только наделала много шума. Много шума из ничего.
– Да, я помню это замечательное произведение, – кивнул профессор.
– Веревка оборвалась сразу, как только об нее зацепились. Окажись на месте вашего деда физически крепкий человек, он бы не упал. Но остановился бы и, думаю, хорошенько выругался. Это задержало бы его, а человек, привязавший веревку, воспользовался бы заминкой для бегства.
– Значит, – попыхивая сигарой, предположил Ображенский, – она не убежала только потому, что Иван Терентьевич упал? Я знал, моя племянница не хотела никого убивать. Хотя разум голодающего человека подвержен возникновению фантомов различной этиологии…
– Веревку, профессор, привязала не Звонарева, – изрек Туровский и пустил колечко дыма в потолок.
– Кто же тогда? – Профессор проводил взглядом облачко дыма до потолка и отправил туда свое.
– Скоро узнаю, – пообещал Туровский. – Но это не Алла и не Иван Терентьевич. Ему веревку под кровать подбросили.
– Что вы говорите? – удивился Ображенский. – Интересно. Занимательный детектив.
– Так же как и ваше окружение, Ван Ваныч. Что вы думаете по поводу брата вашей жены?
– А я что-то должен о нем думать? – заволновался профессор.
Алла сидела как на иголках. Она видела: с победным видом из кабинета вышла Суркова и прошествовала к себе на кухню. Недолго думая Алла побежала за ней.
Маша, как истинная хранительница тайны, поджимала и без того тонкие губы и мрачно усмехалась, всем своим видом говоря: «То ли еще будет!» Алла вилась возле нее, пыталась добиться хоть намека на то, с чем Машка заявилась в профессорский кабинет. Но приятельница стояла непреклонно до тех пор, пока на кухне не нарисовалась долговязая фигура студента.
– Что-то случилось? – испуганно поинтересовался Костик с порога, не замечая Аллочки.
– Хм, – сказала Машка, указывая на Звонареву глазами.
– Что вы перемигиваетесь, как сообщники?! – возмутилась Аллочка.
– Мы сообщники?! – еще больше испугался студент. – В чем?!
Алла хмыкнула: как будто она не знает! Да все домочадцы давно в курсе, студент занимается не только научными разработками, но и разрабатывает Машу Суркову на предмет интимных отношений. Ей стало приятно, что студент еще не совсем потерял совесть и пугается при любых предположениях об их отношениях. Или он пугается по другому поводу?
– Садитесь. – Машка кивнула на стол, студент со Звонаревой как по команде одновременно сели на один стул. Оба недовольно вскочили. – Садитесь! – приказала Машка и пододвинула Костику табурет. – Ничего особенного не случилось. – Машке пришлось расколоться. – Я убиралась в комнате Ивана Терентьевича и нашла у него под кроватью веревку. Ту самую, от которой отрезали часть для того, чтобы привязать ее с колокольчиком к лестнице. Сыщик с профессором теперь думают, кто это мог быть. А я уверена, что это мог сделать сам Иван Терентьевич. Он давно грозил расправиться с тунеядцами и лоботрясами, как называл членов своей семейки.
– Получается, – заинтересованно подхватил Костик, – что он привязал веревку, а потом про нее забыл. Не знал, что Алла ночью отправится перекусить…
– Я хотела только понюхать колбасу, – заметила та на всякий случай. – Но как-то так получилось, что она оказалась у меня в руках. Вспомнила! Я услышала шум и взяла ее в качестве орудия защиты.
– Правильно, – кивнула Машка, – в гостиной шумела Ирина. Она раньше случайно увидела, как Иван Терентьевич привязывает веревку к лестнице, осторожно спустилась и решила свести с ним счеты. Знала, подлая баба, что дед на шум из своей комнаты всегда выскакивает первый, как черт из табакерки.
