— Ты что, псих? — спросил Иван таким тоном, будто он каждые двадцать минут встречал психов с самыми разными отклонениями. — Не обижайся, просто со мной такое впервые, если честно.
— Со мной, если честно, тоже, — сказал я.
Иван некоторое время задумчиво смотрел на меня, а потом вдруг рассмеялся.
— Слушай, ну ты же не из этих... ну в смысле, я имею ввиду...
— Нет, не из этих, — поспешил я успокоить его.
— Тогда зачем?
— Ну, поговорим.
Он некоторое время внимательно изучал меня своими синими глазами, затем видимо пришел к какому-то решению, пожал плечами и махнул рукой:
— Ладно, странный парень, вреда ты мне не причинишь, так что пошли. В конце концов я ведь твой должник, так что окей — если хочешь поговорим по дороге.
— Вот и хорошо, — сказал я. — Веди.
Некоторое время мы шли молча, пока Иван не сказал.
— Я живу недалеко отсюда, на Кунцевской улице.
— Как тебе этот райончик? — спросил я для поддержания беседы.
— Нормальный район, — ответил парень. — Жить можно. Слишком тесный как по мне, а в остальном — я не жалуюсь.
— А что за куклы ты продавал? — спросил я через пару десятков шагов.
Видя с какой неохотой он торговал этими игрушками мне показалось, что этот вопрос может смутить парня или разозлить, но к моему удивлению ничего подобного не произошло. Он остановился, снял рюкзак и вытащил из него горсть разноцветных вязаных игрушек. Как оказалось, здесь были не только куклы, как мне показалось издалека. В его руках была куча каких-то маленьких человечков, зверушек и просто непонятных существ всех цветов радуги.
— Это не куклы, это амигуруми, — ответил он и его лицо расплылось в довольной улыбке.
Если Ваня думал, что это слово должно было мне что-то сказать, то он явно ошибался — я впервые его слышал.
— Что это за штука такая — амигуруми?
— Ну ты даешь, — удивленно посмотрел на меня Иван. — Ты что с Луны свалился?
— Может быть объяснишь?
— Если в двух словах, то амигуруми — это японское искусство вязания крючком всяких людей и зверей, понятно? — Ваня сжал свои мягкие игрушки и протянул их мне. — Вот эти, как ты их называешь куклы, называются амигуруми, понял?
Похоже не сложное дело. Походу обычные мягкие игрушки, только называются иначе.
— Понял, — ответил я. — Ты их сам делаешь?
— Вяжу, — сказал он и спрятал свои амигуруми в рюкзак.
— В смысле? — я не сразу врубился, что он имел ввиду.
— Амигуруми не делают, а вяжут.
— Угу, понятно, — кивнул я и мы продолжили свой путь.
— Да, я вяжу их сам, — сказал Иван через несколько минут. — Это мое хобби. Во-первых, оно меня успокаивает; а, во-вторых, приносит кое-какие деньги.
Судя по тому, что я видел, если под «приносит кое-какие деньги» парень имеет ввиду продажу этих амигуруми в «Ашане», то приносит оно сущие копейки — по крайней мере на моих глазах никто ничего не купил.
— И много тебе удается продать этих штук за день?
— Иногда две, иногда три, — ответил он. — По двести рублей за штуку получается вроде бы немного, но нам с отцом хватает.
Им с отцом? А мать? Или они вдвоем живут? Странно, обычно наоборот бывает.
— Но я только второй год их продаю, — вел свой рассказ дальше Ваня. — Как с деньгами стало плохо совсем, так и продаю.
— Тебя отец просит?
— Да никто меня не просит, Максим Соболев, — парень посмотрел на меня своими огромными синими глазами, которые вдруг стали какими-то холодными. — Просто если я не буду этого делать, то нам с отцом нечего будет есть, понимаешь? Вот тебя кто кормит — мама с папой?
— Ну, с некоторых пор нет, — честно ответил я, хотя до недавнего времени было именно так, как сказал Ваня — кормили меня мама с папой и ничего ненормального я в этом не видел. — А даже если бы и кормили, что в этом плохого?
— Да ничего, — пожал плечами паренек. — Я и не говорю, что это плохо. Вот и у нас не было никаких проблем — отец работал, я учился и все было в порядке, а потом... Потом произошел несчастный случай и все как-то поменялось. Отец теперь все время сидит дома, а я вот, — Иван похлопал рукой по рюкзаку. — Вяжу амигуруми.
Он замолчал на какое-то время, а потом продолжил вновь.
— Но ты не подумай, я не жалуюсь.
— Я ничего такого и не думаю.
— Ты же хотел поговорить, вот я с тобой и разговариваю, — он усмехнулся. — Я даже не знаю зачем тебе все это рассказываю. Наверное, это оттого, что у меня друзей нет, а поговорить иногда с кем-то нужно, так что не обижайся — сам вызвался, если что.
— Да ну, Вань, что за ерунда? С чего это я должен на тебя обижаться?
Не знаю почему, но этот парень начал мне определенно нравиться. Я любил, когда люди пытались заработать сами, а не думали где-бы срубить деньжат по легкому, и он предпочел вязать эти амигуруми, а не разносить наркотики по клиентам.
— Знаешь, между прочим, отец не любит, что я хожу продавать амигуруми в «Ашан».
— Почему? Что говорит?
— Ничего не говорит, просто кривится и все. Предпочитает делать вид, что не замечает того, чем я занимаюсь.
— Но знает?
— Конечно знает, — ответил Ваня. — Я приношу хоть какие-то деньги, поэтому он и молчит.
Парень на некоторое время замолчал и погрузился в свои мысли, а когда вынырнул наружу, то сказал скорее себе, чем мне:
— Отец вообще странный человек.
— Он что, пьет? — спросил я, пытаясь понять почему молчит отец Ивана, если ему так не нравится, то что он делает.
— Да нет, с чего это ты взял? — нахмурился парень.
— Просто у меня отец пьет, и мы с ним не ладим, вот и все, — ответил я. — Я же не знаю на что твой отец деньги тратит? Может быть и у тебя та же фигня.
— Тогда понятно. Не повезло тебе.
— Уже плевать, — я махнул рукой.
— В каком смысле?
— Недавно я устроился на нормальную работу и съехал от родителей, так что в этом смысле у меня теперь все в порядке.
— Ну, я от отца никуда съезжать не собираюсь, — сказал Ваня. — Да и нельзя мне от него никуда.
— Ну если он не пьет и живете вы вдвоем, то что у вас случилось? — решился спросить я.
Иван ничего не ответил, а вместо этого продолжил молча шагать вперед. Ну так, значит так. Больше мы с ним не разговаривали до того момента, пока он вдруг не остановился возле подъезда одной из двенадцатиэтажек.
— Ты знаешь почему мне нравится делать амигуруми? — спросил он вдруг.
