Ребята на какое-то время замерли, и мы все вместе начали осматриваться, но вполне ожидаемо ничего подозрительного не увидели. Лишь очертания домов, деревья и торчавшие черными свечами во тьме, телеграфные столбы.
— Похоже тебе показалось, Макс, — усмехнулся Толик. — Оно и понятно, после такого дня что угодно может привидеться. Ладно, пошлите, нам и в самом деле уже недолго осталось.
Еще немного усилий, и мы наконец добрались до нашего временного пристанища, которое за последние несколько дней уже начинало казаться нам вполне уютным и обжитым местом.
— Вашу мать! Ну, где вас носит?! — встретила нас Настя недовольным вопросом. — Мы тут уже и не знали, что и думать! Изволновались все.
— Спокойно, кошечка, все под контролем, — попытался успокоить свою разбушевавшуюся тигрицу Никита. — Мы живы и здоровы, так что все класс, можешь успокоиться.
— Как Ольга? — спросил я.
— Спит она, — коротко ответила Касаткина. — Только недавно температура спала и сразу заснула. Так что вы не орите сильно, ей сейчас поспать будет очень кстати.
Ну, Ольга спит, это уже хоть какие-то хорошие новости, а то я все боялся, что она здесь с ума сходит от боли.
— Ребята, вы бы скинули с себя мокрые шмотки, пока сами не простудились, — сказала нам Настя, пытаясь стянуть с Чернова насквозь мокрый плащ.
Какое-то время после Настиных слов мы просто сидели молча, как будто находились в каком-то ступоре. Судя по всему, только сейчас для каждого из нас наступил откат и только сейчас каждый всерьез начал оценивать и переживать, что с ним на самом деле случилось за день. По правде говоря, день и в самом деле был безумным, если не сказать больше. Я думаю, еще немного, и он добил бы нас окончательно. Из этого состояния нас вывел Паровоз, который громко хлопнул себя по ляжкам заставив нас всех вздрогнуть от неожиданности.
— Ну, господа самоцветы, посидели и хватит, — сказал он. — Мне кажется, нам нужно поесть и кое-что обсудить. Да и Насте будет не лишним узнать последние новости.
Не знаю, сколько испытаний может выдержать человеческий организм, но, похоже, ресурс у него тот еще. Во всяком случае, после слов Паровоза мы действительно немного пришли в себя и занялись подготовкой к ужину. Никто никому не говорил, что делать, каждый занимался тем, чем посчитал нужным. Паровоз вместе с Никитой помогали Насте накрывать на стол, ну а мы с Толиком взяли на себя доставку топлива для печи. Приготовления к ужину много времени не заняли, на стол собрали необходимый минимум, которого нам вполне хватило.
Ели молча и без аппетита, откуда ему взяться? Если честно, я вообще не хотел есть, разве только из необходимости как-то поддерживать организм калориями. Один только Костя успевал с завидной скоростью метать сардельки и последовательно излагать Насте все, что с ним случилось. Когда он закончил, то слово взял Никита и к концу ужина у Касаткиной сложилась полная картина произошедших с нами за день событий, а сама она находилась под сильным впечатлением от услышанного. Ну да, согласен, здесь и в самом деле было отчего впечатляться.
Закончив с ужином, молча убрали со стола, и дом на какое-то время погрузился в тишину — каждый был занят своими мыслями, а здесь было над чем подумать.
— Ладно, ребята, предлагаю размышлять всем вместе, — внес здравую мысль Толик. — Очень может быть, что у нас сейчас не так много времени на размышление и поиск нужной стратегии, поэтому давайте-ка каждый изложит свои соображения по поводу того, что здесь происходит. Кто начнет? — спросил он, но все предпочли промолчать. — Что, ни у кого нет никаких соображений? Тогда, с вашего разрешения, начну я, а вы понемногу включайтесь в разговор. Предлагаю накидывать варианты происходящего, потом мы все дружно будем обсуждать их, отметать наиболее неправдоподобные и оставлять вменяемые. Собственно говоря, что мы здесь имеем?
— Хер пойми что! — буркнул Костя. — По-другому это не назовешь.
— Все верно, — кивнул Толик. — Как подсказывает мой старый приятель, мы здесь имеем ряд странных и труднообъяснимых событий. Не знаю как у вас, а у меня о этих событий уже крыша едет.
Вот здесь Валет был прав как никогда, я тоже не мог поверить, что со мной это и в самом деле происходит.
— Сразу отбросим мысль, что мы дружно сбрендили, — продолжил Толик. — Поэтому примем все как есть и попытаемся ответить на вопросы, которых у меня накопилось уже порядком. Вопрос первый: почему мы обнаружили так много трупов в этом сраном поселке и при чем здесь еловые ветки, которые обязательно присутствуют на трупах?
— Я думаю, это один из символов какого-то культа, которому поклоняются живущие здесь твари, — предположил Чернов. — Людьми их трудно назвать, но они вроде как и не мертвяки. Ну, я имею ввиду ту мерзость, которая хотела нас сожрать в тоннеле.
— Мы поняли тебя, Никита, — махнул рукой Костя. — Давайте все-таки называть этих тварей мертвяками?
— Почему мертвяками? — спросил я. — Мне они показались довольно живыми.
— Ну, надо же их как-то называть, — пожал плечами Паровоз. — А то, что на обычных людей они не похожи это ясно как день.
— Пусть будут мертвяками, какая разница? — согласился Толик. — Итак, допустим здесь живут эти мертвяки. Допустим он убивают всех, кто сюда является, посыпая трупы еловыми ветками и совершая ритуальные песнопения или что там у них.
— При этом они разводят и едят собак, — вставил Костя, чем привлек к себе наше общее внимание.
— С чего ты взял, что они их едят? — спросил я.
— Ну, а как иначе? Вы видели сколько собачьих костей в этом вонючем тоннеле? Разумеется, они их разводят и жрут! — уверенно сказал Паровоз. — Сами подумайте, что-то же они должны жрать так почему бы не собак?
— Вдруг они друг друга жрут, откуда нам знать? — усмехнулся Чернов. — Мысль не хуже твоей, между прочим.
— Мне вот на самом деле вообще насрать кого и что они здесь жрут, — сказал я. — То, что у них с башкой не все в порядке и так видно. Меня больше интересует кто такой этот Большой, который так часто упоминается во всяких надписях и рисунках?
Я не стал говорить, что когда мне показалось будто я увидел чью-то тень, то она была гораздо больше, чем та, которую мог отбрасывать обычный человек. Конечно, многое можно было свалить на игру света и все такое, но мне почему-то кажется, что зрение меня не обмануло. В любом случае, скажи я об этом сейчас — мне все равно никто не поверит.
— С чего ты взял, что вообще существует какой-то Большой? — нахмурился Толик.
— Почему бы нет? Мы видели надпись: «Большой — смерть», мы видели эту же надпись на постаменте в тоннеле в большой комнате, значит она должна нести для этих мертвяков какой-то смысл, — ответил я. — И будет лучше, если мы будем готовиться к худшему, чем к лучшему. Если в компании этих уродов может появиться еще и какой-то их гигантский собрат, то лучше быть к этому готовыми заранее, разве нет?
