И тут активизировалась девушка. Ее рука метнулась в сумочку, и мгновенье спустя ее пальцы уже сжали перцовый баллончик. Плотная струя брызнула грабителю в глаза, и он, уже не чертыхаясь, а матерясь, рухнул на землю и принялся вертеться как волчок, завывая и корчась от боли.
А Саня и девушка остолбенело замерли, осмысляя, что они только что натворили.
– Ловко ты его! – первым заговорил Евлантьев.
– Да, и ты тоже! – тяжело дыша, сказала девушка. – Хорошо, что он не взял мое ожерелье. Оно очень важно для меня.
– Кстати, об ожерелье!
Саня подошел к поверженному грабителю и одной оплеухой прервал эту круговерть юлы.
– Хватит вертеться! – прорычал он. – Сам виноват! Возвращай деньги! Куда ты их дел?
Он пошарил в карманах беспомощного бандита и достал пузатый кошелек. Чтобы восстановить карму, он вместе со своими деньгами вынул и все остальные. Девушка тем временем отыскала на земле ожерелье, а Евлантьев взял в руки пистолет. Он оказался травматическим, а в обойме было всего три патрона. Что ж, ранить он их мог, конечно, а вот убить вряд ли. Только если в висок стрелять.
– Но у меня было только четыре тысячи! – возроптала девушка, когда Саня протянул ей десять купюр.
– Это за моральный ущерб, – легкомысленно пояснил Саня.
– И что нам с ним делать? Вызовем полицию?
– Ой, нет! Окстись! – отозвался Саня. – Пусть лежит здесь и думает о своем поведении. Вряд ли он захочет продолжать свою деятельность после случившегося. Тебя как зовут-то?
Девушка растерялась из-за внезапно сменившейся темы и ответила взволнованно:
– Анна Николаевна.
– А если без выпендрежа?
– Аня.
– Ну а я Санек. Пойдем отсюда. Мне здесь не нравится.
Глава Десятая
Неподалеку от парка располагался торговый центр «Капитолий». Там, в ресторанном дворике, они и обосновались на время. К счастью, было не очень людно, и свободные места нашлись без труда. В отличие от леса тут хотя бы было светло, и Саня мог рассмотреть свою новую знакомую.
Ей было от двадцати до двадцати пяти лет. Волосы густые, светло русые. Глаза задумчивые и глубокие. А голос обладал довольно-таки странной, но в то же время милой для ее хрупкого облика боевитостью.
В целом она была далеко не красавица. Но и черты лица, и фигура обладали невероятной миловидностью, а ее шарм и харизма чувствовались с первых минут общения. А общение наладилось без особых проблем.
– В моей жизни такое происходит первый раз! – призналась она, на нервной почве уплетая гамбургер. – И надеюсь, что в последний! Просто с ума сойти! Живем в развитом, правовом государстве, а такие ситуации все равно происходят.
– В каком-каком государстве? – ехидно переспросил Евлантьев и, не дождавшись ответа ввиду занятости рта собеседницы, продолжил: – В мире есть и более правовые государства, нежели наше. Однако и там никто не застрахован от столкновения с каким-нибудь ублюдком-грабителем.
«Вроде меня», – мысленно прибавил Саня.
Но девушка, к счастью, не слышала его мыслей и продолжала о своем:
– Зря мы не позвонили в полицию! А что, если он выследит нас?
– Так а чего нам бояться с твоими-то способностями? Ну выследит, а ты его опять зафигачишь своим баллончиком. Как ты его, а? Я и не ожидал.
Аня поперхнулась от смеха и ответила, только придя в себя.
– А ты каков! Я стою себе, ничего не подозреваю. Этот урод подбирает мое ожерелье. И тут – здрасьте. Напарник по несчастью, словно Джеки Чан, начинает махать ногами.
– Это я еще пожалел его! Так-то я могу драться куда лучше, – скромно заявил Евлантьев.
– Ему и этого хватило, – отмахнулась Аня, не оценив бравады собеседника. – Представляешь, что он сейчас думает! Решил ограбить парочку прохожих и достать легкие деньги, а эти прохожие его сами и обчистили. Кстати, что ты делал в парке в такое время?
– Ловил людей, грабил, убивал, – искренне признался Саня, лишь слегка придав правде художественный вымысел.
Аня, естественно, не поверила и восприняла эти слова как шутку.
– Ну, точно! Нашла коса на камень! А я домой возвращалась, в Чертаново. Автобуса не дождалась и решила через парк срезать.
– Отлично срезала.
– Да уж! Но с этого дня в парк ни ногой.
Саня испил кока-колы, представляя, что пьет дорогущее вино, и поинтересовался:
– В чем секрет твоего ожерелья?
– Какой секрет?
– Ты дорожишь своей игрушкой слишком сильно даже для девушки.
Аня отвела взгляд, и на ее лице повисла ностальгическая мина:
– Мне подарил его близкий человек. Тот, кого уже нет рядом.
Саня откинулся на спинку стула, радуясь, что его дедукция оказалась верной. И тут к их столику подошла уборщица.
– Могу ли я забрать? – спросила она, указав на поднос с остатками еды.
– Да, – не глядя на нее, сказал Саня.
Этот ответ почему-то очень обрадовал уборщицу. Она широко улыбнулась беззубым ртом и радостно выговорила:
– Прекрасно! Хочу передать вам благодарность от нашего ресторана! А так же напоминаю, что у вас осталось всего восемнадцать часов!
Уборщица снова улыбнулась с неподдельным счастьем и пошла прочь. Однако Саня не разделял ее позитива.
– О чем это она? – удивленно спросила Аня. Это явление так поразило ее, что девушка проводила уборщицу изумленным взглядом.
Саня не стал догонять посланницу при Ане, хотя в иной ситуации обязательно бы это сделал.
– Наркоманка. Больной человек. Не обращай внимания, – отмахнулся Саня, изобразив безразличие.
Но на самом деле его волновал этот вопрос. Вернее, два вопроса. И второй волновал гораздо сильнее первого. Было ясно, что Бельфегор мухлюет. Саня избил человека в лесу и отобрал у него деньги, а преступление так и не было засчитано. На экране телефона по-прежнему висела надпись: «Остаток: 20 преступлений». Нужно было срочно связаться с Бельфегором, однако тот не звонил. Зато постоянно хохмил через рекламные щиты и уборщиц.
Некоторое время Саня болтал со своей новой подругой, однако все же, не выдержав, поднялся и сказал:
– Извини, мне надо попудрить шнобель.
Он сделал вид, что заходит в туалет, но, когда Аня отвернулась, прошел дальше и заскочил в книжный магазин. Здесь он никого не ограбил, чем очень возгордился, и абсолютно честным образом приобрел красный маркер.
Затем вышел на улицу, остановился у входа и намалевал на руке надпись: «Давай звони уже, повелитель уборщиц».
После чего поднес руку к глазам и замер в ожидании. Прошла минута, вторая, третья и вот наконец телефон ожил. Все ясно. Бельфегор выждал пару минут, чтобы изобразить свое величие и только потом позвонил.
