– Как думаешь, он ей понравился? – внезапно спросил Саня.
– Нет, он слишком слащавый. Не волнуйся, я видел волоски у него на шее. Он даже побриться нормально не может. А девку охмурить тем более.
– Ты свою-то бороду видел, Робинзон?
– Ну, борода либо есть, либо ее нет. А когда торчат три волосины, это хуже всего! – философски изрек Самовар.
Аня тем временем зашла вслед за мужчиной в подъезд и скрылась из поля зрения. А Жора все никак не мог угомониться:
– Что за хрень мы делаем? Кто это вообще придумал? Тебе деньги нужны? Так помогай мне самогонку гнать. Ну, или тараканов трави. Они от высокой температуры так и прут!
– Мы пытаемся совершить действия, предусмотренные статьей «Мошенничество», – заумно пояснил Евлантьев.
Но эти слова еще больше раззадорили Самовара. Он тряхнул пышной шевелюрой и рявкнул:
– Мошенничество, говоришь? Это хренотень, а не мошенничество! Я тебе сейчас покажу, что такое настоящее мошенничество! Смотри и учись!
Как раз в этот момент во двор въехало такси. Недолго думая, Жора бросился прямо под машину и, придавленный бампером, с глухим стуком упал на асфальт.
Держась за ушибленное плечо, Самовар заорал на всю улицу:
– Люди добрые! Что ж это делается! Убили! Убили! Что ты, гнида, делаешь? Гони компенсацию за ущерб!
В этот момент из машины вылезла «гнида» – широкоплечий таксист с монтировкой в руках.
– Сейчас я тебе покажу компенсацию! – заорал он еще громче и кинулся на Жору, осыпая его страшными ударами.
Саня понял, что другу явно нездоровится, а значит, пора вмешаться. Он подбежал к таксисту и навалился на него сзади. Жутко бранясь и вопя на всю улицу, они втроем, превратившись в дерущийся клубок, рухнули прямо в грязь.
В этот момент на первом этаже зажегся свет, а из окна высунулась женщина боевого вида:
– Эй, алкашня, дайте поспать! – завизжала она.
– Прошу прощенья! – крикнул в ответ Саня, высунув голову из-под Жориной ноги.
В итоге Евлантьев и Самовар кое-как скрутили бешеного таксиста, запихали его в багажник такси, а сами сели в салон и помчались вперед. Они выскочили из двора и припустили по сонной улице. При этом Жора, в восторге высунувшись из окна, рычал и свистел на всю округу. Таксист тем временем барахтался в багажнике и, судя по звуку, бился о стенку лбом.
И тут Евлантьева как током ударило. Он остановил машину, да так резко, что Жора впечатался в лобовое стекло.
– Аню забыли! – рявкнул Саня и поехал обратно.
Пока въезжали в уже знакомый двор, у Сани прозвучал сигнал телефона. Еще одно преступление засчитано. Интересно, что на этот раз? Похищение человека? Нет, уже было. Значит, угон автомобиля.
– Проверь мобилу, – велел Саня, подъезжая к нужному подъезду.
Жора полез в карман и жутко удивился.
– Ой! Мне кто-то написал! И это не Билайн!
– Я в курсе, это Аня. Она должна скинуть номер квартиры и код домофона.
Жора послушно зачитал цифры и Саня, взяв у друга красную «корочку», выскочил на улицу. Подбежал к подъезду и, введя код, ворвался внутрь. Затем поднялся на шестой этаж, нашел нужную дверь и позвонил.
Пока хозяин открывал дверь, Евлантьев придал лицу каменное выражение и сжал в руке удостоверение, которое когда-то давно по пьяни забыл у Пряхина участковый Филатов.
– Да? – недовольно отозвался высокий мужчина, появившись в дверном проеме.
– Капитан Филатов, – представился Саня и махнул перед носом мужика красной ксивой. – Разрешите войти?
Хозяин удивленно вскинул брови и посторонился. Евлантьев вошел внутрь и заглянул в ближайшую комнату. Там на кровати сидела Аня в одном лишь нижнем белье. Саня знал, что увидит это, однако сердце все равно пропустило удар.
Посмотрев на хозяина с искренней ненавистью, он сухо констатировал:
– Значит, сообщение гражданки Андреевой было верным. Вы, сударь, арестованы. Против вас будет возбуждено уголовное дело.
– Что? По какому праву? – рявкнул мужчина, нависнув над Саней.
Евлантьев не растерялся и оттолкнул хозяина.
– А по такому, что вы вступили в связь с лицом, не достигшим 18-летнего возраста! А это, между прочим, преступление!
– Да у нас ничего не было! – возмутился мужчина. – И как ей может не быть восемнадцать? Ей лет двадцать как минимум!
Тут с кровати поднялась Аня и робко подошла к Евлантьеву.
– Это правда, товарищ полицейский, мне семнадцать, – сказала она, потупив взор.
Но мужик, судя по всему, оказался тертым калачом:
– Что вы мне вкручиваете? Ей же в любом случае уже исполнилось шестнадцать, верно? И потом, какой ты к черту капитан полиции? Документы покажи!
Саня слегка дрогнул, но не потерял самообладания. Отступать было поздно, поэтому он решил давить до конца.
– Я тебе щас покажу! А знаешь, что будет потом? Потом я вызову наряд, и все твои соседи узнают, что ты хренов педофил. Я лично отвезу тебя в отделение и брошу в обезьянник, а уркам, сидящим там, подробно расскажу, за что тебя взяли и, уж поверь, они устроят тебе теплый прием. Ну, как тебе такой расклад?
Расклад хозяину квартиры, похоже, не понравился. А может, сыграла напористость Евлантьева. Так или иначе, в глазах мужчины исчезла боевитость, и он капитулировал:
– Давайте договоримся. Я могу заплатить двадцать тысяч.
Саня хищно оскалился. Дело пошло, самое трудное уже позади.
– Так-так. Что это у нас тут? Дача взятки должностному лицу?
– Хорошо, – быстро согласился хозяин. – Сорок! Вас устроит?
– Меня бы устроило, будь я лейтенантом. Но я капитан.
Мужчина поднялся и подошел к шкафу. Там на полке стоял внушительного вида сейф. Он набрал код и вытащил из хранилища все деньги.
– Вот! Сто двадцать тысяч! Берите все, только отстаньте от меня!
Саня изобразил нерешительность, поколебался немного для приличия и в конце концов махнул рукой.
– Ладно уж! Но это в последний раз! Больше не безобразничайте!
Жертва мошенничества протянула руку с деньгами, но в самый последний момент заколебалась.
– И все-таки она не тянет на семнадцать, – пробормотал мужчина, настороженно прищурившись.
– Время сейчас такое, – пояснил Евлантьев. – Одни люди к семнадцати годам спиваются так, что выглядят на сорок, а другие и в сорок еще жизни не знали и смотрятся как семнадцатилетние дети. Все, давайте деньги. У меня мало времени.
Он выхватил пачку купюр и повернулся к Ане:
– А тебя, девочка, я отвезу к родителям. Но ты им не говори о том, что случилось. Мы же не хотим выдавать дядю?
