— Могу и не подначивать, — ехидного предвкушения в голосе Светки хватило бы на десяток рыжих!
— Нет уж! Подначивай! А я буду думать, — решил не рисковать я.
— Как скажешь, Жорочка, — выдала Светка, — Попытка не пытка.
И вот уверен, что язык ещё свой под маской показывает, стервозинка рыжая!
А пока мы выясняли… ну в смысле были заняты перспективным планированием, крысиная масса двинулась по наши души.
— Они идут, Свет.
— Угу, — чуть сместилась к рюкзаку Света и вытащила из него пару обойм, не глядя, — И, Жор…
— Только быстро.
— Живот. Крыса, — прыснула Светка, не отрывая ствол и взгляд от поворота.
— И хрен с ней, — философски ответил я.
— Это хорошо, Жора, что они такие прыгучие.
— Чем?
— У меня была бы трагедия в личной жизни, если бы она прыгнула сантиметров на двадцать ниже, конечно! — ехидствовала андроид.
— Свет, они идут.
— А я слежу.
И через несколько секунд крысы рванули плотными рядами. Часть к нам, часть от нас, явно тараканами хотели кидаться, сволочи крысиные! Ну а мы со Светкой начали беглый огонь.
И, нужно признать, Света стреляла быстрее чем я. Насчёт точности — не скажу, не мазали оба. Но скорость попаданий и перезарядки была у андроида в разы больше моей. А я просто не успевал, то есть от нескольких тараканов мы увернулись, стреляли, но… в общем, не успевали. Не критично, вроде как — главное под тараканов не подставляться. Ну и мне ладони и лицо под крысиные зубы не совать. Но неприятно. И вот, уже прикидываю я, отбросить “гада” и взяться за СЛУшку, как в углу зрения мелькает надпись:
Режим боевого форсажа активирован принудительно
И крысы… да как в киселе замерли, еле перебирать стали своими подлючими лапками. Правда, у меня пропало периферийное зрение, картинка перед глазами стала практически чёрно-белой: так, лёгкие намёки на оттенки. И сами мою движения стали дерганные, появилось ощущение опьянения, не сильного, но всё-таки чувствующегося. Но, при этом, стреляющая как из пулемёта Света казалось неторопливой и вальяжной.
А я быстро перезарядил пистолет и застрочил по крысам. Причём, сбил двух метательных тараканов и самих крыс-метательниц перебил. Шесть обойм за двадцать секунд, доставанием из рюкзака, с перезарядкой и наведением! И ни одного промаха! Просто запредельная вещь этот “боевой форсаж”!
Крысы закончились, уже перед глазами появилась надпись:
Деактивация режима боевого форсажа. Носителю рекомендуется занять устойчивое положение и отдохнуть.
— У-у-у-й! — в голос взвыл я.
Потому что терпеть боль я, конечно, могу: спортсмен, комсомолец и Советский Человек. Но ощущения после этого режима были… да болело, очень болело, вообще всё! Я и не подозревал, что всё тело, мышцы, внутренности, голова, глаза, кости могут болеть сразу и столь интенсивно.
Да ещё зрение расфокусировалось, толком ничего не разглядеть, да и зашатало. Впрочем, через секунду, за плечо меня придержала рука, а взволнованный Светкин голос поинтересовался:
— Жор, ранение? Где?
— Не ранение, — с трудом ворочая непослушным языком (и болящим! Вот хамство какое — я не языком на курок жал, а болит, заррраза такая!) ответил я. — Боевой режим БАППХ, последствия.
— Так вот, что это было, — протянула Света. — А я совсем перестала понимать — как ты так. Люди так не могут.
— Советские люди могут всё, — ответил я, немного приходя в себя. — Так, крыс нет. Сдохли.
— Жор, а Жор.
— А?
— А своего друга ты так и оставишь?
А я опустил глаза, в которых картинка уже не так сильно расплывалась. И уставился в выпученные крысиные глазёнки. Эта вредительница-трудоголичка, как вцепилась в куртку на пузе, так и висела всё время. И челюстями шевелила.
— Не фиг паразитов отпускать. И обойдусь без такого питомца, — хмыкнул я, наконец избавляясь от безбилетного пассажира аккуратным ударом атомной лопатки, — Так, в округе крыс нет, — обозрел я орлиным взглядом округу. — Вещество это запредельное, — шмыгнул я носом, — есть. И… надо крысятину жрать, — вздохнул я.
А ЗЖКТРУ, паразит такой, высвистел из моего пуза Гимн Союза! Шутники, чтоб их, и Светка ржёт.
— Сырыми?
— Угу, говорил же.
— Давай помогу разделать. И с солью?
— И специями! — заявил я, — Небось гадость.
— Ничего, потерпи, Жор, — сочувственно выдала Светка, на что я кивнул.
Правда сочувствие тут же сменилось ехидством. И обращение — вот сразу стало понятно, что сейчас гадость скажет!
— Жор а Жор?
— Ну чего, Свет?
— А сколько крыс тебе надо съесть?
Ответом стала пара лёгких ударов о стену коридора любом. И ладно бы светкиным, стервочки ехидной! Нет, моим. Я НЕ ЗНАЛ сколько! Знал вещество, понимал на основании данных химанализатора, что его в крысах достаточно. Но вот сколько — ассистент не сказал.
— Не знаешь?
— Не знаю. Буду жрать всех, — принял я ответственное решение, перестав биться башкой.
— Ты мой герой! — преувеличенно-восхищённо съязвила Светка.
Но помогла — и с разделкой, и с просолкой-перчением. И даже, пока я точил крысятину, вставила стеклопластовую пластинку в рюкзак, зашив его за минуту. Да даже пробежалась по коридору, вернувшись с пучком крысиных хвостов!
А они жоп стоят, да и вообще — полезно будет, нам в городе, похоже, какое-то время задержаться надо будет.
В общем, окончательно решил я: Светка — умница, полезный товарищ. А что стервочка и рыжая — ну, у всех свои недостатки. Я вон тоже не ангел белопёрый, да и не бывает их.
Пока питался — “откат” боевого режима прошёл. В ощущениях, конечно, так то “откатывать” меня будет до утра, в смысле поспать для полного восстановления надо. Насколько я понимаю, резервные хранилища питательных веществ опорожнились в кровь, УКЛОНы латают и заменяют повреждённые клетки, вплоть до того, что делают этакий “массаж” перенапряжённым мышцам.
И пошли мы в обратный путь. Добрались до люка без приключений, поднялись — люк и вправду был просто прикрыт, не заперт. Ожидал нас сантиарщик в химзе, издавший три звука. “Выжили?” и присвист, когда увидел хвосты у Светки.
Вот совсем не коммуникабельные они люди, санитарщики, заключил я. Впрочем, без разницы, что мне нравится — общаться радостно они и не должны: у людей своя работа.
— В Автобус, Жор? Или сдадим? — помахала Светка пучком хвостов.
— В горком, — решил я. — А потом отдохнём.
На что Светка кивнула, прихватила меня под руку, и, помахивая пучком хвостов, как женской сумочкой, пошла со мной к горкому.
