Продолжая посещать общие занятия, я заметила, что магистр Кимитс нарочито меня избегает: мы ни разу не встретились взглядами, хотя я настойчиво смотрела ему в лицо. Он ни разу не вызвал меня на проверку навыков перед всей аудиторией. До отчёта оставалась неделя, а баллы в ведомости напротив моей фамилии появлялись сами собой, без моего участия.
Форгран также избегал разговора со мной. Он целыми днями проводил ревизию архива и вёл какие-то переговоры, как донесли слухи, множившиеся в замке. Периодически я видела, как он пересекает двор в направлении здания руководства или Лазуритового зала, но всякий раз не успевала догнать, и он растворялся в галереях.
Но ни Элиар, ни Форгран не знали одного: я продолжила заниматься самостоятельно. Теперь каждый вечер я покидала замок и спешила в рощу, чтобы отточить навыки. Казалось, пруд уже привык ко мне и ждал ежевечерних упражнений.
С каждым разом я всё легче поднимала волну, превращая её в сияющее зеркало. Но странное видение, что предстало передо мной на первом занятии, больше не повторялось. Я занималась так долго и так старательно, что по ночам не могла уснуть от тянущей боли в ладонях и плечах. Иногда я вставала посреди ночи, чтобы походить по комнате, разминаясь. И ночная жизнь замка открылась передо мной с новой стороны.
В западном крыле преподавательских покоев, где я теперь жила, всегда было очень тихо — водные маги большую часть времени проводили в глубинах озера Делори. Зато под окнами непрерывно шуршали шаги.
В очередной раз маясь бессонницей, я видела, как бредут в рощу влюблённые парочки, как на рассвете бегает за травами и ягодами Тиенна, как крадётся среди кустов осторожная Нави. Запреты теряли силу, когда опускалась тьма, и обитатели замка продолжали жить своей тайной жизнью.
Одним утром, когда я только забылась предрассветным сном после очередного ночного бдения, в дверь постучала Келея. По ней было видно, что только что, в глубине озёрных вод, она занималась любовью. Кое-как стянутая шнуровка платья выпустила влажную нижнюю рубашку, стекающая по шее капелька воды задержалась в ключице, но казалось, Келея не замечала её щекотного прикосновения.
Стянув с волос мокрую синюю ленту, Келея кинула её на стул, а сама присела на мою кровать:
— Айлин… Тут такое творится…
— Надеюсь, ты разбудила меня, чтобы рассказать действительно стоящую историю, — сказала я немного ворчливо. Вечный недосып начал меня утомлять. — Как его зовут?
— Аралан.
— Из первокурсников? — удивилась я.
Келея смущённо закрыла глаза ладонью.
— Он очень способный. Я вызвала его на разговор, предложил написать заявление на поступление на нашу кафедру. Мы нашли столько общего… Не знаю, как получилось, но решили попрактиковаться на озере. И дальше как-то само собой…
— Кажется, вы нарушили все правила, которые только существуют в замке.
— И не говори! Сама себе удивляюсь.
— Вас кто-нибудь видел?
— Только Нави, она сидела на причале в ожидании рыбы.
— Думаю, она надёжная кошка и никому не расскажет. Рыбы-то дали?
— Да, столько накидали, что весь день на еду потратит, — засмеялась Келея.
Было приятно слышать её смех — в нём звучало настоящее счастье, пусть и сиюминутное, пусть с туманным будущим, но сейчас оно переполняло мою подругу. Келея наклонилась и обняла меня. Капелька воды с её ключицы упала на покрывало.
— Всё, пойду готовиться к занятиям. Надеюсь, он напишет заявление на поступление к нам.
— Да я не знаю, кем надо быть, чтоб после такого распределиться на другую кафедру! — улыбнулась я.
Келея снова засмеялась и исчезла за дверью.
Задремав снова и пропустив завтрак, я всё-таки успела на занятие. Невыносимо хотелось прогулять, но моё отсутствие было бы слишком заметно — студенты уже собрались в аудитории.
Настроение Келеи было таким заразительным, что меня охватило ощущение, будто я сама несколько часов назад кувыркалась в волнах. Любовное томление — одно из самых необъяснимо распространяющихся.
Стоило мне войти в аудиторию, как волна томления пробежала по студентам. Их и без этого переполняли желания, что не так-то легко преодолеть, когда ты молодой маг и полон неконтролируемых сил. А моё настроение лишь усилило то, что и так бурлило под наглухо захлопнутыми крышками.
Происходящее было мне на руку: сегодня нам предстояло перейти к групповым занятиям по пульсации жизненных волн.
— Надеюсь, все готовы долгому и насыщенному занятию? Я предупреждала ещё две недели назад.
Студенты закивали.
— Итак, сегодня мы освоим новый метод. Он позволяет выявить все жизненные волны, даже слабые, даже подавленные, где бы они ни прятались. Высвобождая их, мы начинаем лучше контролировать собственную магию и более легко взаимодействуем с чужими магическими импульсами. Теперь изучите свой практический материал.
У каждого студента на столе стоял стакан с водой, в котором была небольшая веточка, я заранее позаботилась о подборе материала в роще у замка, чтобы не выпускать группу в лес.
Убедившись, что каждый тщательно осмотрел свою веточку, я спросила:
— Что их объединяет?
— Может, видовая принадлежность? У меня бук, — сообщил всем Брилеус.
— Остролист! Вяз! Клён! — послышалось с разных сторон.
— Отметаем эту гипотезу. Ещё варианты?
— Кажется, я знаю, — Тиенна огляделась. — Они все с дефектом, или как это правильнее назвать…
— Верно, — продолжила я её мысль. — Смотрите: каждая из ваших веточек имеет повреждения. Одну погрызла мышь, на другой вредитель отъел почку, и так далее. Каждая ветвь имела свой план развития, так скажем, идеальный план. Если бы ничего не случилось, ветвь дала бы симметричные побеги в разные стороны, развиваясь по своей схеме. Но столкновение с жизнью оставило свой след — искривления и рост туда, куда получилось.
— И как это связано с нами? — спросил Аралан.
— Когда наша идеальная магическая сила, данная нам от рождения, сталкивается с чужими проявлениями магии, при сильном противодействии в нас что-то затвердевает и мертвеет. Мы начинаем сами себе сопротивляться, и пока эта часть нас не освободится, магия в нашем теле не может стать свободным потоком. А маг, полный зажимов и блоков, никогда не станет по-настоящему сильным магом.
— Что нам нужно делать? — нетерпеливо спросила Леатида.
— Освободите внутренний план этих ветвей, дайте им реализовать себя в той форме, что была заложена. Научившись делать это с живой материей, вы вскоре сможете освободить и себя.
Студенты принялись за дело. У кого-то сразу получалось, и веточки обрастали дополнительными побегами, становясь симметричнее и гармоничнее, кому-то пришлось потрудиться.
