Мне хотелось поделиться с Элиаром новостью, но для этого нужно было найти его среди всех галерей и зданий замка. Искать его, полагаясь на водное чутьё, стало трудно: всепроникающая тёмная материя и здесь мешала найти целую нить следов, перемешивая все стихии. Решив, что Элиар должен быть где-то неподалёку от аудиторий, я направилась в юго-западную часть замка.
Мы с Гронианом прошли по галерее к Лазуритовому залу, затем свернули к водной аудитории. Издали я увидела, что у входа стоит Элиар, а рядом, очень близко к нему — Манора. Они о чём-то тихо разговаривали, слов было не разобрать. Белые волосы Маноры были распущены и свободно падали на плечи. Поправляя прядь, она поглядывала на Элиара, что-то вполголоса уточняя. Элиар кивал.
Рука Маноры взмыла в воздух, очередной раз коснулась волос, а затем таким же лёгким жестом погладила Элиара по плечу.
Жгучее чувство ревности на мгновение кольнуло меня, но я волевым усилием тотчас одёрнула себя: успокойся, она ведь должна переписать отчёт заново после всех этих признаний. А не липнуть к Элиару она, видно, просто не может.
Увидев нас, Манора сразу ушла прочь, а Элиар зашагал по галерее навстречу:
— Как всё прошло?
— Магистр Кимитс, — перебил Грониан, — у меня вопрос по пересдаче!
— Вы были не в моей группе, — отрезал Элиар. — Идите и спрашивайте своего куратора.
Грониан протопал в аудиторию необычно шумно для будущего мага воздушной стихи. Должно быть, это был его способ показать недовольство.
— Идём, расскажешь… — Элиар обнял меня за плечи, увлекая по галерее прочь.
Мы вышли на причал, где шум воды отчасти заглушил нас. С тех пор, как пала вся охранная магия замка, не осталось ни одного укромного места для разговоров.
— Получилось, — сказала я. — Чувствую, как перешла на новый уровень икусства воздушной стихии. Хотя, конечно, были свои сложности…
— Замечательно. Сколько времени потребовалось?
Я пересказала вкратце всё, что произошло.
— Нужно обследовать этот туннель. У всестихийников особое чутьё, ему стоит доверять, — сказал Элиар. — А теперь иди, отдыхай. Я тоже скоро приду. Ужинать будем в комнате, что-то я сегодня тоже вымотался, не хочу больше никого видеть.
Вечер мы провели по вчерашнему плану: ужин, только лёгкие разговоры о студентах и планах академии и, конечно, любовь.
Проснувшись в одиночестве, я вспомнила, что у Элиара занятия. Потянулась на стол за лентой — нащупала тесьму. Ах, да, нужно поискать мою ленту. Она могла соскользнуть куда угодно, и я осмотрела все углы, а затем решила перетрясти покрывала.
Что-то жёлтой полосой скользнуло на пол. Я оцепенела, не веря глазам. Но ошибки быть не могло… На полу лежала охристая лента, вышивка на которой подтверждала, что она принадлежит Маноре.
Глава 41. Лента
Комкая в ладони охристую ленту, я направилась прямиком в аудиторию огневиков, где Манора вела занятие у первого курса. Без стука открыв дверь, я пересекла зал, положила ленту на стол, за которым сидела Манора и развернулась, чтобы уйти.
— Мне не нужны твои одолжения, — прилетело в спину.
— Просто валялась под ногами, не знала, выкинуть или отдать, — отозвалась я через плечо, продолжая идти к дверям.
— Я не собираюсь извиняться!
— Мне и не нужно, — я встала в дверях. — Надеюсь, через много лет мы сможем обсудить это без ссор и обвинений. Но сейчас ты не готова к этому разговору.
— Опять это твоё «подрастёшь — поймёшь»? — раздражённо спросила Манора.
— При чём тут это? Пойми, ты действительно ещё столького не знаешь… — не договорив, я махнула рукой.
— Да, я ещё накануне солнцеворота поняла, что больше никогда не смогу доверять тебе и общаться по-дружески, — выпалила Манора. Казалось, она перепутала наши роли в этой нелепой сцене и произносит мои реплики.
— Ты? Мне?! — от удивления я даже выпустила из руки дверную ручку.
— Зачем вот так лезть в душу, ковырять до дна? Чтобы найти что-то, над чем будешь ёрничать?
— Тебе отчёт по водной магии покоя не даёт?
— Если ты хотела мне что-то сказать, надо было использовать рот!
— Если ты хотела услышать меня, надо было использовать уши.
— Значит, всё-таки было что сказать? — Манора сжала ленту в кулаке.
Молча покачав головой, я закрыла дверь и ушла. Чем больше мы разговаривали друг с другом, тем очевиднее становилось, что она не хочет понимать меня и слышать. На фоне всего происходящего её мелочная обида казалась оскорбительно бессмысленной. Пока глубина восприятия магических стихий недоступна, маг не видит окружающую реальность целиком. Его наполняют только разрозненные знания, пусть и оцененные как «блистательные», как гласила запись в дипломе у Маноры.
Тем более отвратительным было то, что она вчера находилась в комнате Элиара, пока я весь день провела на каменоломнях. Запоздалый гнев начал переполнять меня. Зачем он вообще позволил ей войти в комнату? Ленты из причёсок магов сами собой не теряются, их должен снять сам маг или кто-то другой, просто так они не соскользнут.
Манора не могла случайно обронить ленту, да ещё и под простынь. Мне не хотелось верить ни во что дурное, но тотчас в памяти всплыло, как они разговаривали вечером возле аудитории, и эти распущенные белые волосы…
Даже во время занятий я не могла сосредоточиться на предмете. Тиенна задала вопрос, и пока она говорила, я смотрела, как шевелятся её губы, не понимая ни слова и неопределённо кивая в ответ. Наконец, мне удалось справиться с собой:
— Предлагаю сейчас больше времени посвятить самостоятельному освоению магии на стыке огня и пульсации. Идите в бестиарий и получите огненных жуков. Постарайтесь не замучить их насмерть!
— По жуку на каждого? — спросил Брилеус.
— А ты боишься сразу замучить? — с ухмылкой уточнил Грониан.
— Я хороший маг, — отрезал Брилеус. Похоже, его уже начало утомлять снисходительное отношение однокурсников.
Шумной толпой вывалившись из аудитории, группа понеслась в бестиарий, а я, почувствовав, как мне нужна родная стихия, бросилась из замка прочь, на любимый обрыв у озера.
Мне было почти физически плохо, словно от меня ножом на живую отрезали часть надежд и желаний. Бывает такое чувство, когда после долгого купания выходишь из воды — и вся кожа разом пересыхает. Только сейчас пересохло что-то внутри, среди эмоций.
Чувствуя, как будто меня вырвали из родной стихии, я снова попросила сил у воды. Присев на валун, протянула ладони над гладью озера. И как в детстве, волны легко повиновались мне, струясь и поднимаясь к пальцам, играя и переливаясь на солнце. Я сплетала их в косы и распускала потоками в разные стороны, затем поднимала и заставляла рассыпаться во все стороны тысячами брызг.
