Я боялась темноты, боялась леса и волков. Да, сейчас я не находилась в лесу, но густые заросли сада ночью ничем не лучше, а луна, которая периодически выглядывала из-за густых туч, не освещала, а лишь пробивалась тонкими, бледными лучами сквозь сумрак, и из-за этой блеклой желтизны все, что меня окружало, казалось гротескно большим и уродливым. Особенно статуи и фонтаны с заледеневшими струями воды.
Я ведь могу переждать эту страшную ночь где-нибудь в кустах…
И замерзнешь насмерть, дура! Внутренний голос пугал и заставлял лихорадочно озираться по сторонам, но я старалась успокоиться. Я все же снаружи, а не внутри дома. Кто здесь меня сможет найти. Кому я вообще нужна? Но память рисует вмятины на железной двери, и по телу пробегает суеверная дрожь. Но ведь мне могло показаться? Да…уж всем нам показалось.
Совсем рядом послышался одинокий вой. Настолько оглушительно громкий и пронизывающий, что мне стало плохо, и сердце пропустило несколько ударов. Вслед за громким одиночным воем раздался еще и еще с разных сторон, все эти звуки слились вместе, заставляя меня похолодеть от ужаса. Я остановилась и всмотрелась в темноту. И мне почему-то показалось, что она тоже смотрит на меня…затаилась и грозит чем-то ужасно опасным и диким.
«Это собаки…здесь же кто-то охраняет территорию. Они наверняка на цепи. Меня никто не тронет».
Где-то сбоку послышался треск веток. Я вздрогнула, обернулась. Никого нет. Еще треск, но уже с другой стороны.
– Кто здесь? – спросила тихо, и от собственного дрожащего шепота стало еще страшнее. В темноте вспыхнули две огненно-зеленые точки, и вдоль позвоночника поползли огромные ледяные мурашки первобытного ужаса. Попятилась назад, подхватила юбку и побежала, сама не знаю куда. Мне до сих пор не довелось исследовать сад, и теперь я просто мчалась куда глаза глядят. Позади меня раздавался хруст и шелест снега, как будто за мной по пятам кто-то гонится, и снова этот жуткий вой, от которого кровь стынет в жилах.
– Только не кричать, – шепчу сама себе под нос, – не кричать и не привлекать внимание.
Так учила меня мама. Ветки и кустарники больно царапают, словно чьи-то пальцы хватают меня за ноги, за спину, за шею, впиваются в лицо. Теперь я точно знаю, что за мной гонятся, я слышу чье-то дыхание, слышу чьи-то шаги…но они страшные, нечеловеческие. Или это я себя накручиваю. Меня куда-то гонят…обернулась, и от дикого ужаса открыла рот в немом крике. Это…это даже не волки – это нечто огромное, нечто совершенно гигантское. Некие твари с длинной шерстью и сверкающими в темноте глазами. От неверия, от шока я захлебываюсь слезами и стонами лютого страха.
Они гонят меня не спеша, перескакивая из стороны в сторону, петляя и издавая жуткий рык, от которого я вскрикиваю и начинаю бежать еще быстрее, пока не цепляюсь за ветки и не падаю на живот, ничком в снег. Тут же переворачиваясь на спину и отползая назад. Сзади никого нет. Передо мной совершенно пусто. Только ночная тьма.
Выдох облегчения, и в ту же секунду одна из огромных тварей приземляется передо мной, следом за ней еще несколько таких же гигантских зверей. Они похожи на волков, но волк рядом с ними казался бы обычной мелкой шавкой – эти чудовища ростом выше человека, с огромными головами, массивными лохматыми лапами и взъерошенной блестящей шерстью. Звериный смрад наполняет ночной морозный воздух. И я понимаю, что передо мной не животные. Передо мной НЕЧТО…и это нечто вышло из самых недр Ада. Тяжело дыша, всхлипывая, я медленно отползаю назад. Мне не холодно, мне не жарко. Мне мертвенно страшно. Я смотрю в глаза своей смерти. Они так же медленно приближаются ко мне. Не торопятся. Да и зачем? Добыча уже загнана и онемела, застыла от шока и ужаса. Впереди всех более низкая особь, она крадется ко мне, склонив голову. Ее глаза сверкают плотоядным блеском. Наверное, у этой твари право напасть первой. И я безошибочно чую. Что это ОНА. Не знаю почему…мне так кажется.
Это случилось в какие-то доли секунд, над моей головой пролетела тень и приземлилась на все четыре лапы между мной и тварью. Такой же, как и они, огромный волк, только раза в два больше своих собратьев. Из-под его массивных лап вылетели комья снега и заискрились в мертвенно-желтых лучах луны. Холка чудовища встала дыбом, и он издал утробный рык. Мне видна его спина и длинный пушистый хвост. От ужаса я вся закаменела. Не могу даже моргнуть. Самка напротив оскалилась и зарычала в ответ, и тогда я услыхала оглушительный звериный рев, от которого заложило уши и откинуло волосы назад, внутри все дернулось и оборвалось. Я знала, что ее издал тот монстр, что стоял между мной и ими. Наверное, он хочет сожрать меня первым. Я заплакала, неслышно сотрясаясь в рыданиях. Особь поменьше отступила назад, вслед за ней и другие, пока не скрылись за деревьями, и я не услыхала очередной тоскливый вой, а за ним и призывное рычание. Я осталась один на один с невероятно большой черной тварью, которая медленно развернулась ко мне…Морда величиной с три человеческие головы, невероятно страшная пасть, с точащими из-под щетины белыми клыками, и ярко-зеленые светлые глаза, и я понятия не имею, что за жуткое исчадие тьмы передо мной. Волк приблизился, и я закрыла глаза, сдерживая рваные выдохи, но все равно чувствуя мощный, мускусный запах зверя. Он совсем рядом и…он обнюхивает меня. Нет, не касается, но я чувствую, как меня обдает жаром его смрадного дыхания.
Где-то вдалеке послышался леденящий кровь человеческий крик, и зверь взметнулся и скрылся в темноте. Через время вопли стали более ужасающими, и я услышала треск и чавканье, от которых меня затошнило.
Я так и просидела там в кромешной тьме до самого утра, пока не запели первые петухи и не показалась розовая полоска света за макушками деревьев. С лязгом начали подниматься заслоны на окнах и дверях, и я, на ватных ногах, шатаясь, пошла к дому…. А в ушах все еще стоят дикие крики и звуки раздираемой плоти, доносившиеся из-за кустов.
Глава 8
Быть счастливым – это, наверное, чувствовать, что ты живешь. Не знать, не понимать, а ощущать. Кожей, клетками тела, каждым вздохом. Ощущать его на языке со вкусом её поцелуев, под кончиками пальцев, ласкающих её скулы. Оно затаилось в глубине её глаз, там, где я видел отражение собственного взгляда.
– Почему любовь, Лия? – быстрым поцелуем в губы, не позволяя ответить, потому что тогда сорвусь, потеряю голову и наброшусь на неё, сминая такое отзывчивое тело в руках. А я хотел знать ответ. С ней я хотел узнать те вещи, о которых даже не задумывался до неё. – Почему смертные называют это состояние именно так? Ведь любовь – это не чувство… Это не одно чувство. В нём же тысячи, десятки тысяч оттенков, малыш, – прижал её к себе, заглядывая в глаза, падая в голубое небо её взгляда, – почему всего одним словом? Разве может оно передать всё то, что я чувствую к тебе?
– В любви есть ласка, есть нежность, есть забота, есть сумасшествие…– облизнула губы, шёпотом – страсть…
– Боль, в ней бездна боли, малыш. Когда я смотрю на тебя, мне больно от одной мысли, что ты можешь принадлежать не мне, и я знаю, что всегда смогу причинить тебе боль, посмей только ты…
