***
«Велес не торопился подойти ко мне, он смотрел на нее янтарными глазами, блестящими то ли от солнца, то ли от волнения, но не подходил. А я не решалась позвать. Велес больше не был ребенком, которого легко можно сцапать в объятия и поцеловать, взъерошить его волосы. Он стал подростком. Угловатый, колючий, стеснительный и в то же время злой на собственное меняющееся тело, ломающийся голос и бушующие гормоны. А еще больше злой на меня, за то, что видел в лучшем случае раз в году на свой день рождения, и то по «скайпу». По людским меркам ему только восемь, но он растет скачкообразно, и физически Велес развит на все четырнадцать. Рост замедлится, когда он достигнет совершеннолетия. Когда ему исполнится восемнадцать, он больше не изменится, будет выглядеть мальчишкой навсегда. Красивый мальчик. Особенный. Мой сын. Рожденный от любви, в муках и такой желанный. Я предательница, потому что позволила члену с яйцами диктовать мне свои условия и разлучить с сыном. Боже, неужели я любила мужа сильнее, чем собственного ребенка?
– Привет, – я попыталась улыбнуться, но вышло лишь жалкое подобие улыбки.
– Здравствуйте, – ответил сын и прошел в кабинет, сел за компьютер.
– Велес, ты не узнаешь меня?
– Узнаю.
Он включил компьютер и с равнодушным видом открыл страницу поиска.
– Велес, я вернулась, я больше никуда не уйду.
Паренек хмыкнул и пожал плечами, что-то написал по-английски. Открылся сайт компьютерной тематики.
– Давай, завтра сходим куда-нибудь. Например, на футбол? Или в кино?
– Я не люблю футбол. А у Влада есть собственный кинотеатр. Наверное, и здесь вы бываете очень редко, если не знаете.
Я закусила губу, в груди начало саднить, сердце сжималось и разжималось в болезненных спазмах. Как же он прав. Я ничего не знаю. Не знаю, что он любит, чем увлекается. О чем мечтает, какой его любимый цвет. Черт, я отвратительная мать. И это жуткое «выканье», словно он подчеркивал, насколько мы чужие.
Я прошла по кабинету, придвинула стул и села рядом с сыном. Он нервничал. От меня этого не скрыть. Сущность дампира улавливала малейшие изменения в его настроении.
– Хорошо, давай по-другому. А куда ты бы хотел сходить?
– С вами – никуда.
Я резко развернула его к себе, хотела что-то крикнуть, высказаться, вспылить, но в горле стал комок, слова застряли, растворились, я подавилась ими. По щеке медленно поползла слеза.
– Чего ты хочешь, Кристина? Я не знаю тебя, я не видел тебя больше полутора лет. И вот ты являешься и хочешь поиграть в заботливую мать?
Черт, как же больно! «Кристина», а не мама…слезы катились и катились, а я жадно пожирала его взглядом. Как же сильно мне хотелось видеть в его глазах любовь. Но я не заслужила. Я смахнула слезы и тихо прошептала:
– Прости меня. Дай мне шанс…один…я буду очень стараться. Я скучала по тебе.
Слова казались пустым и фальшивым звуком.
Велес отвернулся к компьютеру и снова что-то написал. Я молчала. Мне вдруг стало настолько тоскливо и одиноко, что захотелось завыть. Он не простит. Наверное, поздно я лезу к сыну со своими извинениями. Где я была, когда он рос, болел, плакал? Велес резко встал и вышел из кабинета, а я посмотрела на экран компьютера, где большими буквами было написано: «Я люблю автогонки». И я засмеялась, сквозь слезы. Боже, какая же я дура. Мой собственный сын намного лучше, чем я сама, потому что не смогла бы простить, а он…он дает мне шанс. Черт. В этом гребаном, убогом мире все же есть ради чего жить. Вот ради этого чувства, когда захлебываешься любовью древней, как вся вселенная, самой чистой и самой бескорыстной. Я люблю тебя Велес-Константин. Ты самое дорогое, что у меня есть…И эти письма я пишу только для тебя, чтобы ты знал, насколько сильно ты нужен мне».
***
Король вампиров принял своего внука не в кабинете, а на роскошной зимней веранде с невероятным зимним садом и полыхающим камином. Он сидел в плетенном кресле, курил трубку и смотрел на блики от огня. Когда парень вошел король посмотрел на него и широко улыбнулся, но Константин не улыбнулся в ответ. Он прикрыл за собой дверь и встал напротив своего венценосного деда, которому на вид можно было бы дать немногим больше, чем самомУ молодому королю. Только в глазах Влада Вселенская мудрость и глубина, в глазах плескаются тысячелетия и боль. Тогда как янтарные глаза Константина блестят недобрым огнем.
– Здравствуй, мой дорогой, я невероятно рад тебя видеть.
– Ты лучше скажи мне почему здесь до сих пор не стоит моя мать?
Улыбка пропала с лица короля, и он стиснул челюсти так что на скулах заиграли желваки.
– Насколько мне известно император горных волков передал тебе деустал. Так почему ты все еще не воскресил свою любимую дочь, дед?
Влад Воронов выпрямился в кресле, но взгляд от глаз внука не отвел.
– Потому что мной принято иное решение и не нам с тобой зднесь его обсуждать!
– А кому его обсуждать? Разве не я ее сын?
– И не я ее муж?
Они оба обернулись, и король все же встал с кресла. На зимнюю веранду вошел очень молодой парень. Светло русые волосы, серо-голубые глаза, открытый взгляд и совершенно заросшее лицо. Видно, что он немного не в себе, а точнее пьян. Как и все последние несколько лет после смерти его любимой жены…Кристины Вороновой от рук нейтралов Думитру Курда.
– Здравствуй, Габриэль.
– Это у нас ты здравствуешь, Влад. А кто-то влачит жалкое существование и подобие жизни после того, как потерял ее смысл.
– У тебя есть дочь! И ради нее ты мог бы взять себя в руки! Как я держусь ради своего сына и своих внуков!
– Ты держишься ради своей власти и ради своих амбиций. Не рассказывай нам о своей любви к детям и внукам. Будь это так… моя Кристина была бы сейчас жива!
Габриэль чуть шатающейся походкой прошел вдоль оранжереи и сел на второе кресло. Он прикрыл глаза…
– Когда-то, она уже уходила от нас. Когда-то это уже было. И ты точно так же пытался ее похоронить и убедит меня в том, что я сошел с ума если считаю ее живой. Помнишь…помнишь, как я нашел тебя, Велес?
***
Прошлое…
Габриэль нашел Велеса у озера. Мальчик стоял на берегу и смотрел на рассвет, на то, как лучи солнца нежно окрашивают кромку льда в розовый цвет. Когда парень стал рядом с ним, тот даже не обернулся. Габриэль чувствовал его ауру, она пульсировала, дрожала, меняя все оттенки серого и ярко-красного. Гнев, боль, отчаянье и снова гнев, и невыплаканные слезы, а так же мрачное желание уйти…далеко, уйти туда, откуда не возвращаются. Малыш сломался, у него не осталось сил верить и бороться, потому что он всего лишь ребенок, который потерял любимую мать. Пока что единственную значимую женщину в его жизни. Габриэль с трудом сдержался, чтобы не схватить мальчишку и не утащить отсюда насильно.
