– Скучал по мне, Фирс Хассел?
Это иллюзия. Это не взаправду. Я убил его. Я убил его. Я убил его.
Одними губами повторял перепуганный юноша, а келпи лишь улыбался.
– Да, так и есть. Ты убил меня. Без раздумий! Взял и убил, — демон щелкнул пальцами и снова расхохотался.
Юноша судорожно сглотнул, а мертвый фейри тут же передразнил его и сел рядом. Он даже рукой провел перед глазами у некроманта.
– Глубоко он забрёл. Оставим его там? – с этими словами келпи впился ледяными пальцами Фирсу в руки. – Его ты тоже хочешь убить, я чувствую это.
– Нет! – решительно ответил Хассел. – Я никому не желаю смерти.
Келпи даже на мгновение остановился и перестал разжимать ладони двух волшебников.
– А как же я? Мне ты тоже не желал смерти?
– У меня не было выбора! Ты Мёрке топил, она чуть не погибла.
Лицо фейри, наконец, начало искажаться, и улыбка превратилась в отвратительный оскал из острых зубов.
– Это тебя не касалось, южанин. Я должен был отомстить ей. Она лишила меня семьи, из-за нее все келпи до единого погибли! Она привела демона в наши земли, а за демоном пришли инквизиторы. Тебе ли не знать их методы, хочешь послушать крики моих собратьев?
С этими словами фейри прижал ладони к ушам Фирса. Десятки воплей ворвались в сознание юноши. Их пытали, уничтожали, поглощали брайтерами. Речные духи не в силах бросить молодняк, попавший в ловушку, закрывали собой жеребят, но всё равно гибли вместе с ними. В тот день воды каждой из речушек Иствинсена стали чёрными от крови, и лишь к ночи смолк последний крик. Не кричал только самый младший дух. Бледная рука заливающейся слезами женщины зажимала ему рот.
– Тише-тише. Я заберу твою боль, малыш. Тише. Нас они не услышат. Ты будешь жить. Так надо. Так надо. Нам с тобой не разорвать нити судьбы. Прости меня. Прости Натт Мёрке. Прости нестерпимый пламень и холод. Однажды все пройдёт.
Келпи убрал ладони, но Фирс всё ещё слышал сладкое успокаивающее пение банши и слабые всхлипы речного жеребёнка. Юноша встряхнул с себя наваждение, крепче взял Синда за руки и уже решительнее посмотрел на речного духа.
– Ждёшь извинений и раскаяния от меня? Да, теперь я убийца. Мне жить с этим. Но ни я, ни Мёрке не убивали твою семью. Она не могла знать, что так все обернётся. Ты хочешь от меня покаяния, но готов ли ты сам покаяться за свои бессмысленные убийства: Квелд, Флельрок. У них тоже были семьи. Их ты пожалел? Ты отомстил Натт. Она страдает после гибели брата, тебе стало легче? Теперь ты счастлив, келпи?
Фейри стиснул зубы. В его ядовито-зелёных глазах стояли слёзы, которые он очень быстро сморгнул.
– Нет. Я несчастлив. Я мёртв. И однажды приду за тобой, Хассел. Ты теперь мой. Я заберу твоё пламя, когда ты испустишь последний вздох, а потом я заберу Мёрке. Я пока не решил, что сделаю с ней. Убью, или она станет моей невестой на дне озера. Хотя это одно и тоже, – рассмеялся демон.
– Только через мой труп, – твёрдо ответил стихийник, и губы фейри вновь озарились улыбкой.
– Именно так всё и случится. Ты умрёшь, Хассел. Та банши показала мне будущее. И в том будущем больше не будет глупого мальчишки с огненными глазами. Однажды ты вновь услышишь эти строки. Запоминай, это твой реквием: Птица пламени сдалась, Не отдав себе отчета, И впервые обожглась, Угодив во тьму с разлета.
Фирсу на мгновение показалось, что келпи сожалеет. Бред! Откуда в сердце этой жестокой твари из глубин жалость? Но на этом их общение закончилось, Синд потихоньку начал ворочаться и просыпаться, разлом же стремительно затягивался. Речной дух истлел, едва последний кристалл на полу погас, погружая двоих парней в кромешную темноту, и чернее её были только глаза некроманта.
Глава 19
Синд не хотел признавать, но ему было страшно идти в разлом, и он медлил. Даже близость стихийника и его влажные липкие руки не вызывали такого отторжения, или влажными они были у него самого. Некромант сглотнул, ожидая очередной порции неуместных комментариев своего напарника. Но Фирс молчал. Вот именно тогда, когда неплохо было бы отпустить шутку, чтобы разрядить обстановку он сидит и таращится своими жёлтыми глазами. И что в нём Мёрке нашла? Выглядит как одержимый псих. У него и правда с головой непорядок, раз он в первых рядах ввязывается в сомнительные авантюры адептов смерти. Вот якорем добровольно стал, даже вопросов не задаёт и не боится ничего. Вот уже действительно слабоумие и отвага.
Некромант сделал очередной вдох, собираясь с мыслями, ведь там за чертой может ждать что-то по-настоящему страшное, например, собственная тьма. Он зажмурился, а когда открыл глаза, не было рядом Фирса Хассела, только ощущение его липких рук осталось. Парень продолжал исправно держать некроманта.
Синд не торопился. Огляделся. Сквозь дымку начал проступать знакомый интерьер родового поместья Форсвордов. Из всех страшных мест, в которых он бывал, его подсознание выбрало именно родной дом. Некромант медленно шел по коридорам и из каждой открытой двери лились грязные секреты его семьи. Где он слышал хохот, где-то сладострастные вздохи очередной любовницы отца, крики рожениц и плач его родной матери. Мысленно Синд пожелал, чтобы двери захлопнулись и в тот же миг, словно кто-то провел пальцем по ним как по клавишам фортепиано, закрывая одну за другой комнаты.
– Неплохо, – похвалил тёмный силуэт женщины, который все это время следовал за ним.
Синду даже голову ломать не пришлось, чтобы понять, что это его тьма. Он старался игнорировать ее, но она шаг в шаг шла за ним.
– Я могу поинтересоваться, что мы ищем? – вполне миролюбиво спросила Тьма.
– А ты поможешь? – он с сомнением посмотрел на сотканную из чёрных сгустков женщину.
– По мере сил. Ты так опрометчиво пошёл сюда, рискуя моим сосудом, я просто не могу оставаться в стороне.
Парень лишь хмыкнул. Он уже давно привык к этому надменному отношению тьмы и обижаться перестал. Сейчас он даже рад был своему проводнику.
– Почему меня забросило сюда?
– У каждого свой персональный ад, Форсворд, все просто. Сначала нужно пройти через него, открыть каждую кровоточащую дверь. Уверен, что хочешь? – Тьма коснулась первой попавшейся ручки и собиралась потянуть её на себя.
– Нет. Я хочу найти Квелда Мёрке, как мне выбраться отсюда?
– Зачем тебе Квелд?
– Натт помешалась на ожившем дереве в лесу. Она проводит там все свободное время, забывая о еде. Я хочу доказать ей, что душа её брата совсем в другом месте, чтобы она могла двигаться дальше.
Тьма отпустила дверную ручку и сейчас явно раздумывала над чем-то.
– Стой здесь, я найду его и приведу. Твои опасения не беспочвенны, нашей птичке не нужны одержимости. И питаться она должна хорошо.
С этими словами она расправила два огромных черных крыла и улетела прямо сквозь потолок поместья. Синд снова остался один. Сел на пол посреди коридора, и воспоминания начали накатывать на него волнами, рваться из-за закрытых дверей жестокими голосами прошлого. Вот он перепуганный мальчик лет четырёх, которого раздели по пояс и жадно оглядывают люди в белых халатах. Ему сначала показалось, что он сильно болен и ему вот-вот поставят укол. Но незнакомцы не трогали его, а лишь переговаривались между собой и качали головами.
