После долгой недели, полной забот, Адам все еще решал какие-то организационные вопросы по телефону в другом конце гостиной, в то время как мы со Сью засели у камина, неспешно потягивая вино. К предстоящей помолвке практически все было готово. Все, кроме меня самой.
– И все-таки я вижу, тебя что-то беспокоит, – Кудряшка склонилась ближе, накрывая мою ладонь своей. – Переживаешь из-за мамы?
Я допила остатки вина в бокале и тяжело вздохнула. Что тут ответить? Переживаю – это еще мягко сказано. После нашего с мамой разговора я буквально не находила себе места.
– Что, если она все-таки решится, и приведет Роуз?
– Да нет, перестань. Она этого не сделает.
– Ты бы ее слышала, Сью, она говорила со мной будто одержимая. Я не знаю, чего от нее ожидать, но абсолютно точно ничего хорошего.
Сьюзан прищурилась и решительно тряхнула головой.
– Даже если так, ты не должна все время думать об этом, потому что завтра один из самых счастливых дней твоей жизни. Мы с Берни все возьмем на себя: и твою маму, и ее мужа, и Роуз, если потребуется. Вот увидишь, все пройдет гладко и без сюрпризов.
Как же мне хотелось ей верить, но даже в объятьях Адама в эту ночь накануне помолвки мне никак не удавалось уснуть. Когда же я наконец отключилась, мне приснился очень странный сон. Я оказалась совсем одна посреди зеленого лабиринта. Нет, я не испугалась. Сперва это место даже показалось мне чем-то волшебным: высокую изгородь из кустарника украшали цветы, над которыми порхали бабочки, в безоблачном небе над головой звонко щебетали птицы. Я бежала босиком по мягкой траве в прекрасном белом платье, и наслаждалась этой игрой, кто бы ее ни затеял.
Но тут совсем рядом за изгородью я услышала голос Роуз.
– Где же ты, Софи? Снова заблудилась, глупышка? – насмехалась она надо мной, как когда-то в детстве, пользуясь своим положением старшей сестры и всеобщей любимицы.
Стоило ей это сказать, а мне затаить обиду, все вокруг стало стремительно меняться, от былого волшебства не осталось и следа. Голубое небо затянуло свинцовыми тучами, того и гляди разразится гроза. Из живой изгороди вместо цветов показались злые колючки, за которые цеплялось мое развевающееся платье. Оно рвалось, так и оставаясь висеть на кустарнике жалкими клоками. Но самым ужасным было то, что прекрасные бабочки превратились в полчище мохнатых мотыльков, и теперь они были всюду. В итоге я бежала, не разбирая дороги, только и успевая отмахиваться от назойливых насекомых, чтобы те не угодили мне прямиком в рот.
– Нет! Нет! Нет! Оставьте уже меня в покое! – вырвалось из груди, когда я действительно отчаялась найти выход из этого проклятого лабиринта.
– Софи, любимая, – прижал меня к себе Адам, успокаивая, будто ребенка. – Это был только сон. Все прошло. Я здесь, рядом.
* * *
На стоянке возле особняка Вудвиллов снова не было свободных мест. Как бы мне ни хотелось, чтобы эта церемония прошла тихо и скромно, нынешнее положение моего жениха, занявшего в обществе место своего дядюшки, обязывало провести помолвку с должным размахом. Друзья детства, бизнес-партнеры, ближние и особенно дальние родственники словно только и ждали повода напомнить о своем существовании.
Адам и сам не был в восторге от происходящего, но должен был отдать дань семейным традициям.
– Отделаемся помолвкой, зато на свадьбу пригласим только самых близких, – рассуждал он.
– Самых-самых? И никаких троюродных тетушек или репортеров?
Горячее дыхание обожгло шею. Адам обнял меня со спины, и я невольно залюбовалась нашим отражением в зеркале. Как же гармонично мы смотрелись вместе: мой любимый, такой мужественный и крепкий в этом строгом фраке, и я, хрупкая и невесомая в летящем платье, будто сотканном из цветочных лепестков.
– Одно твое слово, Софи, и я организую свадьбу хоть на необитаемом острове.
Взгляд потемневших глаз в отражении зеркала замер на моих губах, и я невольно сглотнула, ощутив его будто физическую ласку.
– Нет, это исключено.
– Это еще почему? – вопросительно изогнулась мужская бровь.
– На необитаемый остров, как минимум, придется везти еще и святого отца, который нас обвенчает.
– Не вижу в этом проблемы, – заискрились любимые глаза, а его губы, такие настойчивые и горячие, принялись прокладывать дорожку из поцелуев от шеи к ключице.
– Главная проблема и не в этом, – попыталась сохранить серьезность в голосе, повернувшись к нему лицом.
– А в чем же? – всерьез задумался Адам, перебирая в голове возможные варианты.
– Еще не нашлись на этом свете такие острова, куда за нами следом не примчались бы Сьюзан, Агнес и моя мать, уже купившие наряды для нашей свадьбы.
– Да уж, с этим фактом не поспоришь. Иди сюда…
Мы все еще улыбались и это изрядно мешало целоваться, зато волнение, окутавшее меня плотным коконом, разом куда-то улетучилось. Как же мне было хорошо и уютно в его сильных руках, что вообще не хотелось никуда выходить из спальни.
– Еще один поцелуй и спускаемся к гостям… Нет, два, а лучше три поцелуя…
* * *
Кудряшка оказалась права, до какого-то момента все действительно шло на удивление гладко.
– Софи, доченька, как же ты хороша в этом роскошном платье, – манерно нахваливала меня мама, держа под руку своего усатого мужа номер четыре. Правда, глядя на ее собственный наряд с неприлично открытым декольте, складывалось ощущение, что она как раз приехала искать пятого.
– Спасибо, мам. Я рада, что вы здесь, – нисколько не слукавила я, надеясь, что моя родительница и дальше не выкинет никаких сюрпризов. Роуз она с собой не притащила, и на том спасибо.
Стараясь произвести впечатление и создать образ идеальной матери невесты, вела она себя на удивление адекватно. Что-что, а играть на публику мама всегда умела. Когда к ней подошел Адам, мама все-таки не сдержалась и отчебучила.
– Как же приятно вновь встретиться, лорд Вудвилл, пусть и после стольких лет. Видит Бог, нам все-таки суждено породниться, – полилось елейным голосом, от которого и мне стало тошно.
– Смит. Благодаря вашим стараниям я теперь Смит. Но вы правы, Бог действительно все видит, – ответил Адам, выдержав многозначительную паузу, отчего у мамы перекосило лицо. – И как сильно в первый раз я ошибся с выбором, и как безгранично счастлив теперь, когда Софи ответила мне согласием.
Как же мне стало гордо в этот момент: за него, за себя, за нас обоих. С такой поддержкой больше никто не посмеет относиться ко мне пренебрежительно. Мне давно было пора научиться отстаивать свои границы, и не позволять близким собой помыкать, а ведь именно этим под личиной заботы мама и занималась последние годы.
– Софи, Адам, как же замечательно все организовано! Мои поздравления, – подошла нас поприветствовать Луиза Шелдон, которой я вручила приглашение одной из первых. Подготовка к выставке неожиданно сблизила нас и сейчас я видела перед собой не огнедышащую фурию, а мудрую и достойную женщину, на которую во всем хотела ровняться. Одарив теплой улыбкой, она сгребла меня в объятья, как родную дочь, и даже прослезилась. – Какая же ты красивая, Софи, и твой Адам – глаз не оторвать, вылитый Стэнли в молодости. Вы просто идеальная пара.
