Естественно, Вэл почти сразу разглядела сокровище, попавшее ей в руки, а чуть позже узнала, что он родился и первые семнадцать лет ещё человеческой жизни провёл в Ксоре. Не прижился в старообрядческой вампирской общине из-за сохранившейся после перерождения человеколюбия и вернулся на родину. С тех пор они, в общем-то, и сдружились.
Взгляд соскользнул с довольной мордочки Фабы и остановился на точёных лицах Лафайетов. Вот уж кто точно соответствовал её представлению о вампирской знати: надменные, холодные, хитрые, но при этом безупречно вежливые, если того хотели, остроумные и, ладно, чего уж там — красивые. Все вампиры, словно с картинки сошли. Оборотни и люди даже вполовину были не столь привлекательны, как эти кровожадные гады.
Пусть Вэл понятия не имела, что творилось в голове всегда тактичной Белладонны, но она отлично осознавала: ссориться из-за мелочей с ней не стоило. В лоб эта коварная дамочка бить не станет, а подстроит такую подлянку, что закачаешься — месяцы, если не года будешь расхлёбывать последствия. Поэтому Вэл в отношении её хранила дружеский нейтралитет, а ещё с плохо скрываемым любопытством наблюдала за их странным противостоянием с Дарси. Чего бы они ни поделили, она ставила на победу Белладонны.
Второй Лафайет и по совместительству напарник Вэл — бесконечно бесящий, наглый, высокомерный, заносчивый тип, явно страдающий от неизлечимой головной болячки, где-то глубоко под слоями всей этой мерзости оставался добрым, заботливым парнем. Чтобы разглядеть в нём столь хорошо припрятанные качества, ей пришлось потратить уйму времени. Тем не менее сейчас она отчётливо понимала, что он хоть и придурок, коего свет ещё не видывал, но положиться на него в сложную минуту было можно — плечо подставит.
Её взгляд перескочил на последнего вампира в их пёстром коллективе, и они с ним встретились глазами. Пожалуй, если говорить совсем уж откровенно, то он красивее Фабы и Мацика: чёткий овал лица, у которого широкий лоб плавно перетекал в узкий подбородок; глубоко посаженные миндалевидные глаза смотрели со спокойным интересом из-под прямых, слегка заросших бровей; рот ещё не успел искривиться в лицемерной улыбке, поэтому можно было заметить, что нижняя губа более пухлая, чем верхняя. И фигура у него сбалансированная. Не такая худощавая, с намёком на развитые мышцы.
— Чего? — хмуро буркнула Вэл, совсем не польщённая вниманием с его стороны.
Неприятно признавать, но Аллен её пугал. Пугал так, как не пугал ещё никто. И дело даже не в том неестественном воздействии, которое она время от времени ощущала на себе. Нет. В нём будто что-то важное сломалось. Так, глубоко и давно, что он оставил попытки это починить.
— Твои глаза кое-кого мне напомнили, — задумчиво ответил Аллен без привычной искусственной улыбки, которую предпочитал натягивать при общении с кем-либо из сослуживцев. — Только у неё они были зелёные, как молодая трава. И смотрели они на меня совсем иначе.
И как ей следовало реагировать на этот приступ откровенности? Расспрашивать о зеленоглазой девушке не было никакого желания. Да и смысл — он не ответит с почти стопроцентной вероятностью.
— Ну, здорово, — Вэл неловко повела плечами и тут же оглянулась на звук так кстати хлопнувшей двери.
Из лаборатории выскочила взъерошенная Лиора с перекошенными на носу очками. На ходу стягивая с себя рабочий халат, она возбуждённо выкрикнула:
— Аллен, Оскар, срочный сбор! Через двадцать минут вылетаем с крыши!
Окликнутые мужчины сорвались с места раньше, чем она снова скрылась в недрах лаборатории, потеряв с обратной стороны двери тапок. С ней подобная неприятность частенько приключалась. Приходя на работу в кедах или мокасинах, их забавная глава криминалистического отдела неизменно переобувалась в пару дешёвых, но удобных пластиковых сланцев. А потом в кураже исследований попросту не замечала, как обувь слетала с её ног.
Повернув голову в сторону брата, Вэл успела лишь приоткрыть рот, как он опередил её и ответил на незаданный вопрос:
— Без понятия. Возможно, убили кого-то важного.
— Впервые вижу, чтобы Фидж тоже выдвигалась на место преступления, — подметила Белладонна следом. — Обычно она работает в лаборатории.
— Речь идёт о личном самолёте? — уточнил Марсель у Офиры. — У полиции Ксоры есть свои самолёты?
— О полицейском вертолёте, — поправила она, нисколько не удивлённая его глупым вопросом. Прикрыла поднос салфеткой и понесла остатки чипсов в сторону кухонного островка, делая вид, что не слышит возмущённые вопли Фабы.
Обратно в зал Лиора выскочила уже в кедах и с чемоданчиком в руках. Споткнулась о валяющийся тапок и с удивлённым возгласом полетела плашмя вниз. От безусловно роковой встречи лица с полом её спас Оскар. Отточенным движением поймал худую, но длинную фигуру в полуметре от бетонной стяжки, и вздёрнул за подмышки, ставя начальницу в устойчивое положение на ногах.
— Ох уж эта гравитация! — воодушевленно выдохнула она и поправила съехавшие на кончик носа очки. — Никогда не знаешь, когда случайная переменная поспособствует проведению незапланированного эксперимента!
— Пожалуйста, госпожа Фидж, смотрите под ноги, — отчитывающим тоном попросил Оскар.
— Нашему светочу науки недоступны столь примитивные заботы, — с любезной улыбкой произнёс Аллен и встал возле Лиоры, призывно оттопырив локоть. — Не правда ли, барышня?
— Может уровень моего EQ и ниже, чем IQ, но я всё же в состоянии понять, что ты сейчас иронизируешь. — Она взяла его под руку. — Однако придумать остроумную реплику, чтобы достойно ответить тебе в этом словесной дуэли, я не в состоянии.
— Ваша честность и прямота отлично контратакует любую мою остроту, — усмехнулся он и двинулся вместе с ней к выходу. — Поэтому приходится мне отрываться на нашем многострадальном Оскаре.
— Можно подумать, что ты в этом хоть сколько-то преуспеваешь, — откликнулся тот уже в дверях.
После того как криминалисты покинули отдел, оставшиеся детективы вступили в вялый спор об убийстве. И если вампиры окончательно уверились, что жертва обязательно обладала громким общественным статусом, то оборотни стали в итоге склоняться к нетипичности преступления. Скорее всего, тело находилось в таком состоянии, что его было невозможно транспортировать без риска испортить или потерять часть улик, оттого главному криминалисту и пришлось составить компанию своим подчинённым.
Фабе надоел балаган, стоявший шумовой завесой над его столом, поэтому он полез в базу данных, чтобы посмотреть новые дела. Столпившись у него за спиной, они ждали вердикта: чья версия ближе к правде. Но первая фотография, загруженная буквально полтора часа назад с места преступления в пяти километрах от одного маленького провинциального города в штате Броувер, дала им понять, как сильно они все заблуждались.
— Эта тварь плешивая! — выкрикнула Вэл. — Он вернулся!
— Я всё понимаю: ни один подчинённый не любит своего начальника, — тут же донёсся издалека приглушённый голос старшего детектива, а уже в следующий миг входная дверь распахнулась, и он вошёл в зал. — Но сейчас мне стало как-то обидно. К твоему сведению, я так коротко стригусь, потому что у меня очень густые волосы. О них даже расчёски ломаются.
