«Ты должен быть смелым.» — прозвучал голос матери.
— Просто представь, что тебе это нравиться. — сам себе сказал Генри. — Гроза, гром, молнии, ветер, мрак… Позволь ему пройти сквозь тебя, как болезни, чтобы выработался иммунитет.
Генри поднялся.
— Ладно, — низким голосом сказал он. — Давай сделаем это.
Аластар, который успел уже во всём засомневаться, оживился. Генри ощутил себя свободным, и это ещё сильнее его вдохновило.
Улицы наполнились людьми. Фонарики висели над головами прохожих, поваливших на улицы; торговцы ларьков со сладкой ватой подзывали к себе покупателей; куча детей, бегающих туда-сюда, набивали карманы сладостями в ярких шуршащих обёртках; огромное количество самых разных тыкв от коротких, но широких, до узких, но высоких — всё это был Хэллоуин. В главной ратуше вот-вот должны были начаться танцы, на которые пускали только взрослых. Старшие братья и сёстры, которым не посчастливилось в эту ночь следить за младшенькими, сидели около забора с кислыми лицами, дожидаясь, пока детишки накидаются туалетной бумагой в дом, где нет конфет. Джереми, самый пухлый в компании десятилеток, постукивал по свисающей с дерева тыкве леденцом, а сам уминал шоколадный батончик с карамелью и орехами. Его мама даже не подозревает, что он не соблюдает диету, назначенную доктором, хотя могла бы и догадаться, однако она и думать забыла о своём сыне, когда попала на карнавал в ратушу и тут же была окружена кавалерами. Дух Хэллоуина стал медленно расползаться из Уоррена по штатам, как ударная волна. И начало ей было именно там, куда сейчас направлялись двое свежеиспечённых друзей.
Генри и Аластар подошли к воротам парка.
— Сюда. — сказал кот и побежал вдоль забора.
Этот забор не меняли с самой постройки парка, а это было, на минуточку, лет пятьдесят назад. Не меняли, потому что и не надо было. Время шло, качели ржавели, горки ломались, а забор всё стоял и мрачно чернел. Однажды его задумали снести из-за возникшей опасности. Весь забор был выполнен в готическом стиле. Сам узор был незатейливым, пара завитушек, но недоверие вызывала верхушка забора. Это были торчащие железные прутья с наконечниками на концах, подобные стрелам. Много ребят, пытающихся перелезть через неё, рвали брюки и приходили домой с порезами. Позже, когда количество таких случаев преуменьшилось, о заборе позабыли, и он здравствует в своём первоначальном виде и по сей день. Правда теперь он зарос мхом в некоторых местах, а прутья обвил плющ.
Аластар вёл Генри вдоль забора и постоянно оглядывался по сторонам. Мимо проходили призраки и демоны всех мастей с набитыми сладостями карманами. Кот остановился около той части забора, которая практически вся утонула в кустах омелы.
— Омела? — удивился Генри. — Почему я раньше её не замечал?
— Потому что сегодня необычная ночь. Приоткрывается завеса. — пояснил Аластар.
— Но омела же вроде символ Рождества или что-то типа…
— Омела также считалась грозовым растением, поэтому её присутствие в доме призвано было предохранить его от грома и молнии, а также от ведьм и злых духов. — кот лукаво улыбнулся.
Генри удивлённо захлопал глазами.
— Не может всё вот так сходиться. — подумал он.
— А тут нет таблички: «Оставь надежду, всяк сюда входящий»?
Аластар усмехнулся:
— Нет, это не ад. Здесь веселее.
До него донёсся приглушённый бой часов. Семь. Аластар повертел головой и громко спросил:
— Ты готов?
Генри хотелось закричать: «Нет!», но он сдержался и кивнул.
— Тогда ты иди вперёд. — загадочно молвил кот.
Его шерсть встала дыбом, и ветер стал дуть с бешеной силой.
— Что?! — вскрикнул парень. — Почему я первый?!
— Потому что ты откроешь проход, а я пойду следом. — ответил чёрный. — Скорее!
Генри обернулся. Никто из прохожих не обращал на них внимания. Все были заняты праздником.
— Ну, с днём рождения, Генри. — сказал парень себе и, закрыв глаза, полез в кусты.
Он почувствовал, как его руки касаются холодных листьев, а затем чего-то неприятного, а дальше пустота. Звуки улицы стихли, и Генри слышал только биение своего сердца. Парень открыл глаза, но ничего не увидел. Он стоял в кромешной тьме. Ноги задрожали, ладонь прикрыла рот, сдерживая крик.
— Генри. — раздался где-то сзади знакомый голос.
— Аластар! — дрожащим голосом позвал Генри. — Я ничего не вижу!
— Успокойся. — промурлыкал кот. — Ты в своём самом страшном страхе.
— Что?! — воскликнул парень, впадая в шок.
Ему начало казаться, что он упадёт в обморок. Он опустился на колени, и рука задела что-то мягкое. Парень вскрикнул.
— Это я. — отозвался Аластар.
В этой темноте даже его ярких глаз не было видно. Генри сжал спину кота.
— Что это значит?
— Чтобы попасть в мир Хэллоуина надо переродиться, а чтобы переродиться надо пройти через что-то плохое, через то, чего ты боишься. — объяснил кот.
— Аластар… — жалобно проскулил Генри. — Я не понимаю ничего. Мне чертовски страшно, и я хочу обратно.
— Генри, я бы не повёл тебя сюда, если бы не был уверен в том, что ты справишься.
— Может ты и веришь в то, что я справлюсь, но я не верю! — сорванным голосом прокричал Генри.
Слёзы подступали, и он был готов разрыдаться, всё равно здесь кромешная тьма и ничего не видно.
— Вот именно. — голос чёрного стал мягче.
Он коснулся мокрым носом уха Генри, отчего тот содрогнулся.
— Поверь в себя.
— Я не могу, Аластар. Я же человек, в конце концов.
— Ты — человек и это главное. Люди могут бороться со своими страхами, в этом их преимущество. Я видел тысячи людей, и каждый из них чего-то боялся, но что меня восхитило — они продолжают жить и борются каждый день, иногда даже не замечая этого. Лучший способ побороть страх — встреться с ним, и это уже будет победой.
Генри сглотнул и вытер слёзы с щёк.
— Может Аластар и прав. Что-то начать делать намного лучше, чем просто сидеть. Если уж и встречать свой конец, то сидя в седле.
Генри встал в полный рост.
— И что мне делать? — спросил он.
Неожиданно зажегся какой-то свет. Парень зажмурился. Он не был очень ярким, но непривыкшим глазам было неприятно. Пустота стала исчезать, и перед Генри образовалась лестница с лампочкой над ней, которая качалась и слабо освещала первые ступеньки. Генри сделал шаг назад и наткнулся на стену. Эту лестницу он хорошо знал, поскольку избегал всеми возможными способами.
— Это же подвал в моём доме. — пролепетал он.
