В общем, все пришли к единому мнению, что мистер Тайлер больше всех выпил воды с подмешанной гадостью.
* * *
Единственным, что никак не могло начать работать был календарь. Ни на одном электронном устройстве он не показывал точную дату. То уверял, что на дворе 6 июля, то 17 февраля, а иногда подолгу не сдвигался с 31 октября, чем пугал всех ещё больше. Как бы Генри не пытался выяснить у интернета точную дату сегодня и сейчас, цифры отказывались говорить правду. У тех, кто уехал из города, всё сразу пришло в норму, но информацией касательно даты они наотрез отказывались делиться.
Со дня конца света по человеческим ощущениям прошло несколько недель, однако переход из состояния 31 октября в положенное проходил довольно медленно. Магия не до конца улетела в вытяжку портала, чему свидетельствовало человеческое обличие Аластара.
Генри настоял на том, чтобы они остались в его мире и проследили за тем, чтобы Хэллоуин окончательно покинул Уоррен. Фамильяр возражать не стал, тем более, что он был в восторге от пребывания в мире людей, будучи двуногим. Иногда он подолгу пропадал на улицах, разговаривая с незнакомцами.
Юный маг наслаждался ностальгией по дохэллоуиновским временам. Он заглянул в магазинчик по совместительству с кофейней как обычный посетитель, выпил горячего шоколада и купил книгу «Война миров» Герберта Уэллса. Затем они с Джеком прогулялись по парку, аккуратно обойдя стороной то место в заборе, которое заросло омелой.
— Мне кажется, это неплохой сюжет для книги. — как бы кстати проговорил блондин, хитро косясь на друга.
Генри лишь пожал плечами, бросив, что таких книг пруд пруди.
Ни Аластар, ни Джек ни разу не упомянули Артура с того самого дня, когда тот исчез, унеся с собой весь апокалипсис. Не то, чтобы они его презирали, а скорее, потому что понимали, что сыпать соль на рану — плохая идея. Генри сам старался не думать об Артуре, но когда Аластар его оставлял наедине с собой, мысли сами утекали в то русло, расстраивая парня. Поэтому он избегал встреч с самим собой в своей голове и чаще ходил гулять с Джеком, пока Аластар познавал все прелести общения со смертными.
В одну из ночей, Генри лежал в темноте, смотря в потолок. За окном завывал ветер, который даже по звуку казался очень холодным. Парня это не волновало. Как не волновали и жуткие звуки ломающихся друг о друга ветвей, и отдалённые раскаты грома последней в этом году грозы, и даже тьма вокруг него его совсем не беспокоила. Он думал о том, что его ежедневное состояние его пугает. Подобно болезни, которая заразила жителей Уоррена перед выходом на сцену пятого всадника, Генри не мог выкинуть из головы навязчивые мысли о дяде, которые лишь усиливали его переживания.
Скрип двери заставил парня выйти из транса и сесть. Он ожидал увидеть во мраке пару жёлтых глаз, но не найдя их свет около двери, Генри напрягся и потянулся к лампе. Как назло, та включилась не сразу, а когда появился свет, то он задрожал и часто замигал, становясь неприятно тусклым. Генри обернулся и открыл рот от удивления. Около двери стоял его дядя.
Первой мыслью парня было броситься к нему в объятия, но он всё же сдержал себя и решил, что паранойя в наши дни не помешает. Артур осторожно прикрыл за собой дверь и замер, будто ожидая чего-то. Генри не знал, что сказать. Ни одно слово не подходило, чтобы начать разговор. Он просто смотрел на человека, недавно восседавшего на могучем животном и отдававшего приказы монстрам.
— Я пришёл попрощаться. — нарушил тишину Артур.
— Как ты прошёл мимо Аластара? — все мысли Генри перепутались, и он выдал первое, что пришло в голову.
— Он же не сторожевой пёс. — ухмыльнулся Артур. — Он спит внизу без задних ног.
— Теперь ты скажешь почему? — парень подошёл чуть ближе, но всё ещё старался держаться на расстоянии.
Дядя вздохнул и оглядел комнату, словно хотел присесть куда-нибудь, но передумал, вернув взгляд на Генри.
— Я был глуп.
— А сейчас нет?
— Сейчас я понимаю, что заплатил бы куда большую цену, чем ту, на которую рассчитывал. — ответил Артур. — Если ты разочаровался во мне, то я пойму.
— Может быть сначала да. — признался парень. — Но в конце концов ты сделал правильный выбор.
— Спасибо, что напомнил мне каково это бояться. — лицо дяди выглядело непривычно искренне. — Я тобой горжусь.
Эти слова были теми самыми, которых Генри никогда не слышал от своих родителей. Тонкий слой льда, который охватил его сердце вмиг растаял и потёк из глаз. Он переступил черту, которую сам начертил и обнял Артура, укрывая свои слёзы в его плече.
— Прости меня. — полный сожаления голос дяди раздавался в ушах парня, как раскат грома, которого тот больше не боялся.
Артур понял, что ни с кем ещё не был так искренен, никого ещё так не боялся потерять, никого ещё так не любил.
— Я прощаю тебя, конечно, прощаю. — всхлипнул Генри.
Артур сжал племянника, как они всегда обнимались. Его сердце заныло от мыслей о том, что им придётся расстаться.
— Мне пора. — дядя решил не тянуть.
— Куда? — удивился Генри.
— Я должен ответить за то, что отказался следовать плану.
— Подожди, — Генри тревожно забегал глазами по дяде. — перед Самайном?
Артур кивнул и грустно оглядел племянника с ног до головы.
— Я уже говорил, что из тебя вышел прекрасный ведьмак?
— Что он с тобой сделает? — Генри сейчас волновало только это.
Дядя вновь тяжело вздохнул и отвёл глаза.
— Нет…
— Пообещай, что никогда не встанешь на тёмную сторону. — попросил Артур, кладя руки на плечи Генри.
— Обещаю… — тихо проговорил парень, беспокойно хватаясь за рукава дяди. — Ты не можешь уйти, пожалуйста.
— Генри, я…
— Мы со всем разберёмся. — голос парня задрожал, поток новых слёз готов был прорваться в любую секунду.
Артур стал медленно отходить назад, но Генри ещё сильнее вцепился в него.
— Подожди. Пожалуйста. Так нельзя. Ты же всегда выпутывался из таких ситуаций.
— Не в этот раз, дорогой. — мягко сказал Артур, стараясь отцепить руки племянника.
Генри захлестнула волна паники, как котёнка, которого собираются опустить в воду. Он мёртвой хваткой вцепился в дядю, снова полностью прилипнув к нему. Артур прикусил губу и закрыл глаза, пытаясь унять разрывающееся сердце. Сейчас ему было страшно не за себя, а за Генри.
— Ну, хватит, Генри, послушай, этого не избежать. — говорил он, уже гладя спину парня, пока тот содрогался от рыданий. — Всё будет хорошо.
Ложь. Всё равно, что сложить пиццу обратно в коробку, из которой она выпала на пол.
Генри словно овладел животный инстинкт, такой, который овладевает человеком, когда тот на волоске от смерти. Парень крепко-накрепко прижался к дяде и ни в коем случае не собирался его отпускать. Пусть забирают их в комплекте.
