– Почувствовал, – молодой человек вздохнул. – Еще там, в зале совета, как только спустился к трибуне. Это… этого не передать словами. Будто разом ощутил людей вокруг: их тревоги, надежды, переживания. Невероятно! До сих пор в себя не могу прийти. А тут, в храме, все еще больше усилилось. Чувства людей, будто запахи или цвета, у каждого собственный оттенок, аромат. Вера в бога как глоток чистого воздуха среди смрада лжи и ненависти. От тетки Бат-Шевы несет жуткой гнилью. Не понимаю, откуда столько злобы? Да и в целом – не понимаю, что вдруг нашло.
– Зато я, кажется, начинаю понимать, – хитро прищурившись, подмигнула. – Когда ты спустился, чтобы заявить о себе, то попал под воздействие княжеского венца, подыскивающего нового хозяина. Твой дар пробуждается! Ты чувствуешь магию, которую прежде оберегали печати. Быть может, венец великого князя – ключ к раскрытию способностей?
– Хм, это надо проверить. А ты не видишь изменений? – с надеждой спросил помощник.
Я присмотрелась магическим зрением к молодому человеку. Аура будто ярче засияла, однако магические печати никак себя не проявляли. Слишком мало времени прошло. Хотя, в лобной части будто бы образовалось уплотнение из энергетических линий. У себя я такого эффекта не наблюдала. Оно напоминало третий глаз Гектора, благодаря которому ворон видел прошлое, знал настоящее и предугадывал будущее. Возможно, Алим проявит себя как маг разума и со временем будет с легкостью читать чужие судьбы. Вот только принесет ли это счастье? Печальный пример госпожи Разумовской показывал, что расплата за способности – одиночество. Нет абсолютно честных людей, и в мыслях мы часто злимся даже на тех, кого любим. Некоторые вещи в них не устраивают, но стараешься не обращать внимания, искать компромиссы. Найдется ли женщина, что примет Алима таким, какой есть?
– О чем задумалась? – нарушил течение мыслей помощник.
– О великом будущем и цене, которую за это придется заплатить. Понимаешь, какую власть дает сила разума над человеком? Как думаешь, почему в мире так мало ментальных магов? Почему ашкеназцев едва не уничтожили пару веков назад? Полагаю, в библиотеках золотых и серебряных родов сохранились упоминания о народе с уникальными способностями. Чем больше узнаю ашкеназцев, тем сильнее проникаюсь мудростью и гениальностью первопроходцев, придумавших печати.
Еще в начала разговора окутала нас пологом тишины. Алим это понял и потому без опасений говорил на волнующую тему.
– Столько лет прошло, вряд ли кому-то интересно копаться в семейных архивах, если даже мы сами не помним другого прошлого. Кажется, печати существовали всегда, еще до изгнания со священной земли и великого истребления.
– Или вам это внушили, а тех, кто лично участвовал, заставили забыть, – скривилась от поразившей догадки. – Теперь я лучше понимаю причины, почему одаренные дети проходят через жуткую боль при инициации.
– Вот как? Просветишь?
– Какую жизнь ведут твои сверстники? Усердно ли постигают науки? Задумываются ли о проблемах народа и важных для развития вещах? Несчастье отвернуло от тебя друзей, вынудило избрать затворничество, чтобы не видеть жалостливых взглядов и не испытывать дикого сожаления об упущенных возможностях. Каким бы ты человеком вырос, не случись этого увечья?
Алим побледнел, сомкнул кулаки на подлокотниках с такой силой, что четко проступили костяшки. Ашкеназец умел анализировать, думать и из крошечных фактов восстанавливать целостную картину. Далеко за примером ходить не надо: Барух Хайим Леви – претендент на великокняжеский престол, – избалованный мальчишка, возжелавший власти. Бат-Шева, как и многие княжеские отпрыски, одаренная. Не видела печатей, наложенных на женщин, но они определенно были. Вероятно, несли в себе иную функцию, вроде полной блокировки дара или способности передать его потомкам.
– Считаешь, я бы ничем не отличался от троюродного брата?
– Думаю, тогда мы бы не встретились и этого разговора не состоялось, – вздохнула. – Судьба часто преподносит тяжелые уроки. Кто-то не усваивает знания, сворачивает с пути, сдается. Но выдержавшие испытание, спустя время, понимают, зачем оно на самом деле было нужно.
– Нина, давно хотел спросить, – Алим взял мои ладони в руки, бережно поцеловал и коснулся лбом, будто спрашивая благословения, – кто ты? Я видел детей, потерявших семью и вынужденных выживать в жестоком мире. Ты другая! Бесконечно скорбишь о потерях, и в то же время стремишься к цели, помогая всем, кого только можно спасти. Мне непонятно течение твоих мыслей и иногда ты говоришь странные вещи. Твои рассуждения поспорят здравостью с учеными академиками, но поступки, порой, граничат с безумным безрассудством. Ты заставляешь считаться с собой великих князей и собственным примером доказываешь невозможное. Необходимо прожить не одну жизнь, чтобы набраться мудрости, которая с легкостью слетает с твоих уст. Так, кто же ты такая? Нина Забелина? Наами Зельман? Или кто-то другой?
– Я – все они, – гулко сглотнула, – и… ты прав, кое-кто еще.
– Кто? – молодой человек подался вперед, чтобы посмотреть в глаза, которые старательно отводила. – Нина, доверься мне. Я скорее умру, чем выдам тайну.
– В другой жизни меня звали Инга Симакина, – решилась на откровение. – Я погибла при пожаре в возрасте тридцати четырех лет. Помню жуткую боль. Огонь плавил кожу и выжигал легкие, пропитывая удушающим запахом паленых волос. Смерть стала избавлением, отправила в бесконечное ничто и на этом, казалось бы, история закончилась. Но однажды я проснулась и осознала себя в теле шестилетней Нины Забелиной. Настоящая наследница погибла, сунувшись без подготовки в источник, – закусила нижнюю губу и часто заморгала, чтобы избавиться от страшных картин, до сих пор стоящих перед глазами. – Этот мир так похож на родной! И в то же время совершенно другой. Главное отличие – магия! В моем мире ее нет. Он пошел по техническому пути развития и достиг в этом небывалых высот.
– Это многое объясняет, – пробормотал Алим ошарашенно. – Выходит, тебе настоящей сейчас тридцать восемь лет?
– Нет, – покачала головой, – почти десять, ведь о новом мире мне известно столько же, сколько знала бы Нина к этому времени.
– А там? Кем ты была там? Ученым? Магистром? Изобретателем?
– Что ты! Бог с тобой. Каким ученым? Так, домохозяйкой, любящей женой и мамой двух очаровательных детишек. Скучаю по ним. Сильно. Надеюсь, они пережили потерю, и у них все хорошо.
– Постой! Но, если ты пришла из другого мира, зачем восстанавливать род Забелиных? Ведь куда легче начать с чистого листа. Да, вот хотя бы здесь, в Австрии! Титул княжны откроет любые двери.
– Потому что вместе с телом мне достались чувства Нины, ее привязанности и магия. К счастью, ты познал любовь папы и мамы, а я выросла в детском доме с мечтой о большой и дружной семье. Первые три года я купалась в родительской любви и прикипела к Забелиным сердцем. Когда их отняли, хотела уйти следом. Я ведь уже умирала и знаю, это не так страшно, как кажется. Игнат спас меня от Шумского, да и от самой себя тоже. Он стал семьей, опорой, другом, братом. Разве могу я поступить иначе и нарушить слово? Нет! Мое появление в этом мире – не случайность. Ради отважной девочки, которая погибла, спасая младшего брата, я буду бороться до последнего вздоха.
