Хмыкнув, достал ошейник с цепью, другой конец которой крепился к столбу, и защелкнул его на моей шее. Затем украсил железными браслетами щиколотки. Жесткая сцепка кандалов ограничивала движение, в них только прыгать можно, а не нормально ходить. Убедившись, что оковы надежно закреплены и их не снять без посторонней помощи, Михаил развязал веревки. Поочередно высвобождая руки, продемонстрировал, что на запястья надеты блокирующие магию ограничители. И даже этого показалось мало. Заломил правую руку за спину, едва не вывернув суставы, и зафиксировал в таком положении цепью, которая крепилась к ошейнику.
– Без глупостей! – предупредил Корсаков. – Я знаю, что из себя представляет пространственное хранилище. Вытащишь хоть что-то, кроме кинжала, и твои друзья умрут. Нападешь, и они пожалеют, что родились на свет.
Для наглядности, темник зажег ближайший к нему факел, и следом по цепочке загорелись другие, освещая громадное подземелье. Я завертела головой, пытаясь разобраться в том, что увидела. Возникло ощущение, что логово темники устроили в производственном цехе. Но, как только сообразила, для чего предназначен конвейер, механической лентой уходящий в жерло объемного куба, меня чуть не стошнило. Жертвы с кандалами на ногах и руках висели на крюках, которые, двигаясь, сбрасывали груз на вращающиеся острые лопасти. Из гигантской мясорубки отводились желобки для сбора крови, ниспадающие в открытую пасть статуи, а остальное отправлялось в печь для уничтожения.
– Что же вы за нелюди! – прошептала, увидев ужас на лицах девчонок, сообразивших, какая участь им уготована.
Ольга ближе всех висела к кубу с жерновами и, как никто, понимала, что ее ждет. По щекам подруги ручьями лились слезы и впитывались в скрученную жгутом повязку, закрывающую рот.
– Отпусти их!
Слова разбились об глумливую ухмылку морального урода.
– Кинжал! – он требовательно протянул руку.
Я молча вытащила требуемый предмет и отдала темнику, который аж затрясся при виде древней вещицы и жадно сглотнул. Однако же не растерял осторожности, надел защитную кожаную перчатку и только после этого забрал ритуальный нож. Отложил его в сторонку, заломил мне левую руку за спину и закрепил так же, как и правую недавно.
– Не терпится проверить в действии, – Михаил алчно посмотрел на притихшую жертву.
Месс из-за потери крови впала в забытье и только хрипло булькнула, когда темник вонзил нож в сердце. В магическом зрении кинжал засиял, когда впитал в себя жизнь человека. Однако тело, как это бывало раньше, не превратилось в горстку пепла. Возможно, это зависело от того, в чьих руках находилось оружие?
В момент гибели девушки пришел в себя Лука. Он шумно задышал, весь напрягся и засветился изнутри, но темный артефакт на его груди не позволил очистительному свету вырваться наружу. Крест жреца исчез, как пропали мои артефакты и замаскированные предметы, с помощью которых можно подать сигнал о помощи.
– Что, ничего не получается? – издевательски расхохотался Михаил и приблизился к светочу. – Думаешь, за столько лет противостояния мы не научились справляться с такими, как ты?
Жрец скривился, выражая презрение к той падали, что перед ним распиналась. Это не понравилось темнику и, чтобы побольнее ударить исконного врага, он снял бездыханную жертву с алтаря и скинул тело на конвейерную ленту. Затем повернул рубильник, которым приводилась в движение гигантская махина. Внутри большого куба с противным хрустом завертелись жернова, со скрипом сдвинулось металлическое полотно конвейера. Девчонки отчаянно замычали и задергались, перебирая пальчиками ног, которые едва касались ленты. Лука только зубами заскрипел, глядя на творящийся ужас. Я всеми фибрами почувствовала ненависть к темному отродью и испытала жгучее желание уничтожить это место, выжечь заразу и похоронить так глубоко, чтобы никто следов не нашел.
Стихийную магию Корсаков заблокировал ограничителями. Однако он понятия не имел о знаниях, где применялись другие техники. Например, о древних рунах или же магии крови. Любое неосторожное движение в кандалах приводило к боли и травмам, но именно это сейчас и требовалось. Я рванулась, чувствуя, как металл пропарывает кожу, а из ранок сочится кровь. Чтобы заставить ее измениться, требовалось время, зато использовать в качестве краски могла прямо сейчас. С вывихнутыми за спину конечностями непросто начертить руны разрушения на кандалах. Но я справилась и освободила одну руку. Удерживая ее за спиной, разрушила браслеты и на второй. Осталось избавиться от ошейника и оков на ногах, чтобы вернулись магические способности. Я бы сделала это быстрее, если бы Корсаков не расположился так близко.
Темник, используя ритуальный нож, наносил светочу болезненные порезы. Михаил торопился, а, может, чего-то опасался. Он даже не уложил жертву на алтарь и постоянно оглядывался, будто ожидал кого-то. Лука лишь глухо стонал, когда костяное лезвие погружалось в плоть. Ни криков, ни мольбы о пощаде мучитель так и не дождался.
– Светоч готов! – Корсаков пристально посмотрел на меня.
Мне не хватило пары минут, чтобы кровь, как кислота, разъела обруч на шее. Вычертить руны и обезвредить ошейник, не привлекая внимания, как это получилось с браслетами на запястьях, я не могла.
– Вот! – Михаил положил кинжал на алтарь. – Ты должна убить жреца.
Сам же парень направился к щитку управления и повернул второй рубильник, который приводил в движение верхнюю часть конвейера, где висели девушки.
– Как, если руки связаны? – крикнула, опасливо глядя, как медленно заворочались шестеренки и лента с крюками поползла к жерновам.
– Уверен, ты что-нибудь придумаешь! – ухмыльнулся темник. – На блокираторах стояла сигналка. Не думай, что умнее всех.
Ага, значит, мои действия для Михаила не стали откровением. Ладно! Посмотрим, кто кого.
Рывком высвободила руки и мазнула кровью по металлу на шее. Когда тот треснул, стащила ошейник с цепью и присела, чтобы избавиться от оков на ногах. Ольга тем временем достигла края конвейерной ленты и повисла над жерновами. Когда металл на кандалах разрушился, я бросилась к алтарю и схватила кинжал. Крюк, на котором висела Орлова, угрожающе задрался, чтобы скинуть ношу вниз.
– Убей светоча или твоя подруга умрет! – выкрикнул темник.
– Не сегодня! – Ударила воздушным тараном по узлу подвижного механизма конвейерной ленты и запустила веер острых, как бритва, пластинчатых щитов, прошедших сквозь защиту и тело Корсакова, как горячий нож через масло.
Часть конструкции заклинило, а крюк с висящей девушкой накренился. Ольга с визгом подтянула колени к телу, болтаясь над острыми вращающимися лезвиями. Княжна сумела ослабить кляп и избавиться от него, поэтому визжала, что есть сил.
– Я сейчас! – ринулась на помощь, когда в спину ткнулось холодное лезвие.
– Не так быстро, Нина Константиновна. Вы еще не сделали того, о чем попросил мой нерадивый ученик.
– Вы?! – я обомлела от ужаса, потому что узнала голос и поняла, кто толкнул меня в портал.
