— Здесь тебе особенно нечем заняться, — сказал она и шагнула в…
О Боже! Руна зажала ладонью рот, чтобы сдержать испуганный вскрик.
Шейд хмыкнул:
— Когда я прихожу сюда, то нахожу себе занятие…
Руна резко остановилась, ноги словно приросли к полу. Его ладони легли ей на плечи, рот приблизился к уху. Сердце ее забилось в беспорядочном ритме.
— Как видишь.
О, она видела.
Это было что-то вроде спальни. Если этим словом можно назвать то, что предстало перед ее глазами.
— Это… это комната пыток.
Шейд протиснулся мимо нее, и его жар опалил ее сквозь одежду.
— Я предпочитаю называть это комнатой удовольствия.
Он развернулся к ней, и она ожидала улыбки, но, странное дело, он выглядел… печальным.
— Здесь ты проведешь ночь.
— Что? — Руна попятилась от него, ударившись о стену пещеры позади себя. Что-то загремело. Цепи. Боже милостивый! — Ты вытащил меня из той тюрьмы только затем, чтобы привести в другую?
Она снова попятилась от него, скользя спиной вдоль холодной стены, но он преследовал ее с хищной неумолимостью ягуара, которого она опасалась, проходя через джунгли. Дура. Шейд куда опаснее любого хищника.
Он настиг ее, остановившись так близко, что ей пришлось задрать голову, чтобы посмотреть на него. Голос его превратился в низкий, эротичный рокот, когда он пробормотал:
— Это комната игр, Руна.
— Что для одного игра, для другого — пытка, — хрипло отозвалась она.
— Оглянись.
Сглотнув ужас, она оторвала взгляд от его черных глаз.
Массивная кровать занимала всю заднюю часть комнаты и, как и все остальное, была встроена в естественный альков, располагаясь как бы в маленькой пещере. Шкивы, цепи, кожаные наручники и ошейники свисали с потолка над кроватью.
Повсюду беспорядочно стояли крепкие деревянные конструкции, хотя она не сомневалась, что в том, как они использовались, не было ничего беспорядочного или случайного.
— Колодки, — объяснил он. — Скамейки для наказания. — Его ладонь скользнула по крышке сундука в углу. — Плетки, хлысты, кляпы. Есть и другие штуки, но сомневаюсь, что ты хочешь это видеть.
Во рту у Руны пересохло. Она понятия не имела, как реагировать, но знала, что впервые с тех пор, как встретила Шейда и узнала, что он демон, испугалась.
Шейд оставил Руну одну в спальне, не в силах выносить запах ее замешательства и страха. Он ненавидел эту комнату, ненавидел все в ней. Ненавидел то, что нежную и заботливую Руну пришлось привести в место, где во время секса он проливал свое семя и кровь бесчисленных женщин. Они хотели этого, и он давал им это, вынужденный следовать своей природе, но ненавидел каждую минуту с теми женщинами-демонами. Они покидали его пещеру удовлетворенными, но он чувствовал себя вывернутым наизнанку, настолько выбитым из колеи, что только погружение с головой в работу снова приводило его в равновесие.
Зная, что его братья, должно быть, сходят с ума от беспокойства, он воспользовался спутниковым телефоном, чтобы позвонить Рейту на сотовый. Рейт ответил после первого звонка.
— Шейд?
Помехи так искажали голос Рейта, что Шейд едва его слышал, но он не хотел выходить наружу, где прием лучше. Ему надо присматривать за Руной.
— Да, старик, это я.
— Где ты? С тобой все в порядке? Мы с Эем тут уже на стенки лезем.
— Все хорошо. Скоро буду в больнице.
— Я приеду за тобой. Скажи мне, где ты.
Озабоченность в голосе Рейта резала Шейда как скальпель. Между ними с Рейтом всегда была тесная связь, даже слишком тесная. Рейт порой мог читать мысли Шейда, что было нежелательно, даже если б Шейд не держал секретов от младшего брата. Но у него имелись секреты, и один из них — эта пещера. Рейт, которого почти с рождения держали в клетке и мучили, имел веские основания ненавидеть все, что имеет отношение к ограничению свободы и пыткам. Он бы явно не понял таких пограничных сексуальных потребностей Шейда.
— Брат, со мной все хорошо.
Он услышал, как включился душ, представил раздевающуюся Руну, вообразил, как вода стекает по ее обнаженному телу, и его плоть затвердела.
— Мне нужно немного времени, чтобы сделать кое-какие дела, если ты понимаешь, о чем я.
— Если ты не появишься до полуночи, — прорычал Рейт, — я приду за тобой. Если ты понимаешь, о чем я.
Шейд усмехнулся. Когда Рейт грозится прийти, это означает, что уж когда он тебя поймает, то надерет задницу.
— Остынь, ладно? Я обо всем расскажу вам с Эйдолоном, когда буду на месте.
Он отключился прежде, чем Рейт успел возразить, и выскользнул через потайной боковой выход между гостиной и кухней.
Выход привел его на плоскую, хорошо скрытую каменную платформу за водопадом. Он никогда не приводил сюда никого из своих сексуальных партнерш, но хотел, чтоб Руна увидела его самое любимое на свете место. Руна, которая сейчас, обнаженная, в его душе. Кожа Шейда сделалась горячей, такой горячей, что освежающая, прохладная мгла от водяных брызг не остудила его.
Втянув через зубы воздух и процедив проклятие, он шагнул полностью под водопад. Вода обрушилась на него, смывая грязь подземелья, но не могла очистить душу от тьмы и боли, от потери Скалк.
Его маленькая сестричка была светочем в его жизни, такая мягкая, нежная и любящая. Она была наделена даром амберов видеть тьму в душах, обладала способностью уменьшить или даже рассеять ее прикосновением. То, что Скалк не могла исцелить Шейда, не могла рассеять мрак в его душе, не давало ей покоя, но она не сомневалась, что и его проклятие в конце концов уйдет, потеряет силу.
Она ошибалась насчет Шейда, но была права в отношении Роуга. «В нем так много зла, Бледная Тень», как-то сказала она Шейду, используя детское прозвище, которым называла его только она. Имея смуглую кожу, он сильно отличался от своих двадцати сестер, которые были чистокровными амберами с цементно-серым цветом кожи, черными как смоль волосами и стальными глазами. Шейд был первенцем — результат изнасилования его отцом матери, которая в то время едва вышла из подросткового возраста, — и на десять лет старше самой старшей из сестер. Амберы — крайне нежные и любящие матери, поэтому к нему относились так же, как и к сестрам. Долг Шейда, как старшего, состоял в том, чтобы заботиться о них. Оберегать от опасности.
А он не уберег.
Мать оставила его за старшего, когда отправилась охотиться, что порой занимало по нескольку дней. Пока ее не было, у него наступил первый цикл полового созревания, и он оставил сестер одних, чтобы удовлетворить свои сексуальные порывы, а когда вернулся в пещеру, его глазам предстало страшное зрелище. Кайлеш-дьяволы в поисках пищи наткнулись на незащищенное логово, и было ясно, что, даже набив брюхо, они продолжали убивать. Скалк единственная осталась в живых. Ей удалось избежать смерти, забившись в узкую расщелину, где она любила прятаться во время игр.
