На последней фразе я засомневалась в том, что верно понимаю инструктаж, и даже вопросительно глянула на парня, но тот повернулся спиной. Дернув ручку, Хезенхау откатил ворота одного из ангаров и шагнул вперед.
Внутри пахло дождем и травой, сладковатые нотки усилились, а вот освещение, увы, ухудшилось. Пришлось изрядно поморгать, привыкая к полумраку, прежде чем я заметила в противоположном углу помещения ядожала, меланхолично пережевывающего ветку.
Шкура завра была синего цвета с яркими желтыми полосами, как у тигра, но стоило лучу солнца коснуться даже отдельной чешуйки, как та начинала переливаться всеми оттенками зеленого, голубого и желтого.
Ядожалы считались самыми большими из открытых Эрикой Магни летающих ящеров, я это знала по занятиям зоопсихологии. Но знать и воочию видеть эти ноги-колонны и туловище больше похожее на вагон поезда…
Теперь, когда ядожал перестал быть просто перечнем фактов и обрел реальную форму, а с ними и свой внушительный размер, мне резко стало не по себе.
А вот Хезенхау не ведал что такое робость.
— Так, встань вот на эту отметку, — командовал он. — А теперь найди Борщевика взглядом и пристально смотри. Здоровяк подумает, что это вызов и побежит на тебя.
Ядожал не стал ждать зрительного контакта, сам повернул голову на звук, выплюнул ветку и начал разворачивать массивное тело в сторону отметки, где оцепенела от страха я.
— Класс! Он нас услышал… — обрадовался северянин и… отступил за мою спину.
Минуточку! Он что… Он решил спрятаться за мной?!
Памятка для адепта факультета ядожалов
Завр — это общее название вида летающих ящеров, открытых Эрикой Магни.
Максимус Медный — декан факультета ядожалов.
Имена ядожалов, обитающих на территории академии: Анчар, Дурман, Лютик, Борщевик, Плющ.
Характер: вспыльчивый.
Описание вида: характерная сине-желтая ядовитая для большинства видов чешуя. Кожистые крылья с внутренней стороны имеют плавный переход от светло-желтого цвета до оранжевого. На голове присутствуют два коротких рога, направленных вперед, и короткий рог возле носовых отверстий. Спинной и хвостовой отделы гладкие. Хвост гибкий, с копьеобразным окончанием. Самый крупный вид завров.
Повадки: дневной образ жизни.
Питание: травоядные, любимые лакомства: морковь и растения, вырабатывающие фитотоксины.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ. О тихом ужасе и странном совете
Ядожал громко фыркнул, подняв облачко пыли. Крохотные былинки взлетели в косых лучах солнца и закружились в гипнотическом танце. Борщевик же парнем был суровым. А суровые парни не танцуют. Суровые парни резко стартуют с места и несутся на тебя во весь опор.
— Теперь дождись пока Борщевик проскочит вон тот красный столбик и заори на него! — скомандовал из-за моей спины Хезенхау.
— Заорать? Что заорать?!
— Ори что хочешь, главное, ори! Только не матом. За мат десять отжиманий.
Земля под ногами завибрировала, словно неподолеку весело скакало целое стадо слонопотамов, а не один большой и пыхтящий ядожал. Блики солнца плясали на ярких чешуйках, но было откровенно не до любований переливами цвета и поиска редких оттенков.
Я сжала мелко подрагивающие пальцы в кулаки, выждала пока ядожал поравнялся с отметкой и…
— Пиу! — выдала на рефлексе, совершенно позабыв, что имею дело не с дружелюбным звездокрылом, а я с ядовитым и вредным гигантом.
Борщевик взревел, опустил рогатую голову и продолжил забег.
Почувствовав приближение… Нет, даже не ядожала, а еще одного похода в лекарское крыло (это если еще повезет), я откровенно запаниковала и в ужасе попятилась. Естественно, налетела спиной на Хезенхау, не ожидавшего от меня подобного маневра. Тот витиевато ругнулся, видимо запамятовав про штрафные отжимания, и бесцеремонно оттолкнул. Я отлетела в сторону, запуталась в собственных ногах и рухнула в пыль.
Северянин сделал шаг навстречу несущемуся ядожалу и рявкнул:
— Хей!!!
Это был даже не крик. Это был полный ярости шторм, обрушившийся на одинокую скалу.
Борщевик дернул ушами, сделал еще пару легких шагов, притормаживая, и наконец замер. Постоял, подумал и шумно фыркнул: его ведь не заставят отжиматься за мат. После чего ядожал медленно развернулся, величественно продемонстрировал присутствующим свою внушительную корму, гибкий хвост с жалом на конце и был таков.
Хезенхау довольно тряхнул светлой головой, крутанулся на пятках и заорал уже на меня:
— Идиотка! — все еще громыхал шторм в его голосе. — Я что тебе сказал делать? Где твои стальные яйца, дура ты недобитая?! Ты должна кричать! И не просто кричать! Ты должна вложить в этот крик всю свою силу! Должна показать, что здесь главная ты, а не он. Здесь ты одна все контролируешь!
— Я просто испугалась, — буркнула, вставая.
Лицо парня вытянулось.
— Испугалась? — произнес он с таким видом, будто я только что призналась, что на досуге обожаю топить новорожденных котят в ведре с водой.
Северянин сделал пару стремительных шагов, уничтожая даже намек на дистанцию, и толкнул в плечо — я отлетела на пару шагов.
— Ты в своем уме, Нэш?! Это ядожал! Ему нельзя показывать слабость, иначе тебя проткнут и раскатают в кровавый блин. Или ты, тупая курица, думала, что…
— Достаточно, — оборвал тираду непреклонный голос.
Демонстрируя удивительное единодушие, мы с моим горе-наставником синхронно повернули головы в сторону входа. Кто к нам пожаловал?
Кристен Арктанхау, собственной неотразимой персоной, отлип от стеночки, которую, видимо, уже какое-то время подпирал. И он был не один.
— Эрик, хватит на нее орать. Не у всех получается с первого раза, — вступилась за меня девушка с белоснежным каре.
Она сняла куртку и осталась в узком плотном топе без бретелек. Топ выгодно подчеркивал грудь, облегал и жестко фиксировал все, что нужно, оставляя открытым шикарный пресс с розовым камешком-сережкой.
К слову, мне такой не выдали. Ни топ, ни пресс, ни сережку. И даже не знаю, чего хочется больше.
— Власта, вот ты-то че лезешь? — совсем уж взбесился адепт. — Больше всех надо? Иди давай, тренируй прыжки со сверхмалых!
— Вообще-то я решила поиграть в добренькую и продемонстрировать то, что с натяжкой могли бы назвать актом доброй воли. Но раз тебе нравится корчить из себя сурового наставника и заниматься с ней, то я вернусь к…
— Так ты меня сменяешь? — возрадовался северянин.
Радость его выражалась в том, что парень оскалился в подобии улыбки. Показательно проигнорировав, прошел мимо, словно я была очередной кадкой с экзотическими цветами, расставленными тут и там.
