И — глаза.
Чёрные, в них проваливаешься, словно в бездонный колодец.
А дальше начинается шок-контент. Роскошная копна тёмных вьющихся волос… подрезана самым безбожным образом. Под каре. Только каре — явно не та история, с которой моей новой знакомой следует начинать свою жизнь. Ей бы отрастить гриву до пояса… но нет. И, самое главное, стрижка явно делалась не в парикмахерской. Слишком неровно и уродливо.
— Чего уставился? — выдало чудо с каре.
— Есть одно хорошее слово, — заметил я.
— Какое?
— Спасибо.
Выдав эту мудрую мысль, я утратил к спасённой всяческий интерес. Меня больше занимала другая проблема — где мои вещи.
— Козёл, — выдохнул нескладный коротышка, скукожившийся на полу. — Я тебя…
— Ты меня — что?
— Ууу… дай только встать.
Длинноволосый лежал на спине, хватал ртом воздух и благоразумно молчал.
Я присмотрелся к тумбочкам. Прямо недокомоды какие-то, а не тумбочки. Высокие, металлические, похожие на сейфы. С прорезями в дверцах и выемками вместо ручек. Каждая дверца пронумерована. Судя по заправленным кроватям, нас здесь четверо. А комната рассчитана на восьмерых беспризорников.
— Что ты ищешь? — заинтересовалась девушка.
— Свои вещи.
— Они же в боксах.
— И где мой?
— А ты не помнишь?
— Представь себе.
Девушка переступила через длинноволосого, обогнула меня и указала пальцем на нижнюю секцию дальней от меня тумбы.
— Хм. Уверена?
— Попробуй открыть.
— Чем?
— Жетоном самостоятельности.
Я потрогал кругляш, висящий на моей шее. Снял цепочку, повертел непонятную хрень в пальцах. По размеру — старая пятикопеечная монета. Я думал, что это медальон. А там выбиты мои имя и фамилия, сложный цифробуквенный код и невразумительная загогулина. Вроде китайского иероглифа, сросшегося с шумерской клинописью.
Забрасываю жетон в приёмную щель бокса.
Цепочку не отпускаю.
Внутри что-то щёлкает, сдвигаясь. Бокс открывается — и я вижу две полки со своими скромными пожитками. Плюс выдвижной ящичек, как в письменном столе.
— Как тебя зовут? — бросаю через плечо.
Помедлив, девушка представилась:
— Джан.
— Красивое имя. Спасибо за помощь, Джан.
— Ты ведь заснёшь, — раздался голос коротышки. — Мы тебя ночью придушим.
Я не ответил.
Снял рюкзак, расстегнул молнию, и переложил внутрь все шмотки, которые лежали в боксе. Трусы, носки, шорты, пара футболок и клетчатая рубашка. Весь мой нехитрый скарб. Учебники нашлись в ящике. Три книги, штук пять тетрадок и ручка. А ещё — мятая купюра и горсть медных монеток. Деньги я распихал по карманам брюк.
Закрыв бокс, достал из щели жетон.
Повесил на шею.
— Ублюдок, — просипел очухавшийся друг коротышки. — Ты нас знаешь, Серёга. Мы это так не оставим.
— Мне насрать, — направляюсь к двери. — Пока, Джан.
Уйти далеко я не успел.
В коридоре меня догнала Джан.
— Ты куда?
— Есть хочу.
— Я с тобой.
Сворачиваю к лестнице, быстро сбегаю вниз и, не отвечая на последнюю реплику, иду к столовой. Арка встречает меня умопомрачительными запахами, звоном посуды и классической атмосферой советского общепита. С той лишь разницей, что попал я не в СССР, а в чудом сохранившуюся Российскую империю.
Джан — симпатичная девушка.
Но я искренне хочу, чтобы она отвязалась.
— Мне в комнату возвращаться нельзя, — сказала моя новая знакомая, когда мы взяли подносы. — Да и тебе тоже.
— А я и не собираюсь.
Большинство обитателей ночлежки, судя по всему, уже пообедали. Работники столовой убирали объедки, расслабленно что-то помешивали в громадных кастрюлях и крайне недовольно посматривали на опоздавших. То есть, на нас.
— Что значит, не собираешься? — опешила девушка. — И где ты спать будешь?
— Не здесь, — отрезал я.
— На улице?
— Не твоё дело.
— Грубый ты.
— Я же не спрашиваю, как ты оказалась в мужской комнате.
— Меня там поселили, кретин.
— В самом деле?
— Это же ПСП. Странный ты какой-то.
Шарообразная повариха нехотя стала накладывать нам еду. Суп с фрикадельками, где большая часть фрикаделек исчезла в желудках работников столовой. Рисовую кашу с микроскопическим кусочком масла и столь же ничтожными котлетками. Салат из огурца с луком. И нечто, отдалённо напоминающее компот. Также нам досталось по половинке лаваша. Платить за всё это я бы не стал, но на халяву и уксус сладкий.
— Ясно, что ПСП, — уклончиво ответил я, шагая к окну. — И что?
— Парней и девчонок селят вместе. Здесь только душ раздельный. И туалет. В подвале.
— Круто, — я начал выгружать на липкую столешницу нехитрую снедь.
— Ты же здесь жил. Не в теме?
— У меня проблемы с памятью.
Развить тему мы не успели.
Боковым зрением я отметил паренька-грузина, который с самодовольной усмешкой на лице двигался в нашу сторону. Ну, может и не грузина, а турка. Я их всегда путал.
— Здорово, брат.
По глазам засранца я понял, что подвезли очередную порцию неприятностей.
Глава 6
Еду мне жалко.
Поэтому делаю шаг в сторону, оказавшись в проходе между столами. Джан сидит спиной к упырю, но по её лицу я вижу, что девочка напряжена.
— Не дёргайся, братан.
Паренёк вразвалочку приближается ко мне. Редкостный клоун, если честно. Клетчатые брюки-клёш ядовито-жёлтого цвета, кубинские ботинки на каблуках и облегающая зелёная футболка. Ну, мы же в семидесятых, ёпт. В моём мире одевались примерно в том же духе…
— Что надо? — спросил я.
— Резкий ты, Серго, — ухмыльнулся грузин. — Давно по шее не получал?
— У тебя есть шанс уйти с целыми пальцами.
— Что? — недоносок застыл в метре от стола. — Сейчас я заберу всё, что лежит на этом столе. Ты подождёшь, пока я поем. И отнесёшь пустые тарелки вон к тому окошку. Я понятно говорю, брат?
После этих слов шпанёнок сделал роковую ошибку.
Забросил мне правую руку на шею, а левой потянулся к волосам, чтобы их взлохматить, демонстрируя своё превосходство. И очень удивился, когда средний и указательный пальцы угодили в крепкий захват. Не давая придурку опомниться, я сделал шаг в сторону, одновременно поворачивая кисти и ломая чужие фаланги.
