Пробуждённый учится дальше.
Как правило, гимназистов первого ранга разбирают младшие рода. Те, кто сумел выделиться, могут рассчитывать на благосклонность старшей аристократии и даже самого Великого Дома. Последнее случается крайне редко. Дальше — присяга и вступление в клан. Учатся в таких школах не только безродные, но и отпрыски родовичей Эфы. Перед такими детьми стоят совсем иные задачи — с честью выдержать экзамен, не посрамить свою фамилию. Завалить испытание считается позором, это вылет из клана.
Дальше всё регламентировано.
Шаг влево, шаг вправо…
Ты подчиняешься своему хозяину-родовичу, затем получаешь герб и поступаешь в распоряжение одного из старших родов. Ну, или присягаешь напрямую Великому Дому. Так или иначе, работаешь на кого-то. Ради чего? Привилегии, вознесение над законом, достаток и уважение. Есть некие договорённости, которые все пять кланов обязались соблюдать, только и всего. Например, война с другим государством означает всеобщую мобилизацию. Отказаться от участия в Турнире невозможно. Ну, и ещё несколько моментов, в которые я не вникал. Зато на территории своих городов кланы не подчиняются никому и ничему. Полиция Фазиса вроде бы как и общероссийская, но действует по указке Великого Дома. Коммунальные службы, школы, больницы, сады — всё это работает, потому что Эфа милостиво наполняет городской бюджет.
Мне ещё предстоит разобраться, как это всё организовано в масштабах страны, но общая картинка примерно вырисовывается. Великие Дома протянули щупальца повсеместно. Родные мегаполисы кланов подчиняются своему Дому безоговорочно. Сопредельные города — негласно. В некоторых локациях могут схлестнуться интересы, скажем, Волка и Рыси. Это означает бесконечную грызню за влияние, отжим чужого бизнеса, условные границы и красные линии.
Единой армии нет.
Только частные.
У меня вся эта хрень в голове не укладывается. Напоминает эпоху феодальной раздробленности. Вопросов в голове много, ответов — ноль.
Я погрузился в дальнейшее изучение Кодекса.
Великий Дом брал на себя прорву обязательств. Поддержка собственной инфраструктуры, налоги и сборы, содержание армии, поиск и обучение одарённых, распределение благ в зависимости от иерархической ступени, занимаемой клановцем, коллективная защита, внешние связи, взаимодействие с инквизицией и Советом Мойр… От присягнувшего требуют неукоснительного следования Кодексу, верности и максимальной самоотдачи ради общего блага.
Встречались и интересные оговорки.
Например, инквизиторы могли рекрутировать одарённого, и никто не в силах был этому помешать. Служба в консистории не считалась предательством, поскольку отцы стояли на страже общих интересов.
Кодекс регламентировал абсолютно всё. Взаимоотношения между Великим Домом и подчинёнными родами, права и обязанности сторон, войны, турниры, долевое распределение ресурсов, привилегии, форс-мажоры. Рядовые клановцы могли лечиться в больницах Эфы, бесплатно жить в «родных» гостиницах, есть в «своих» ресторанах, забирать крутые тачки в салонах, получать земельные наделы в любых точках Фазиса и подчинённых городах. Были и другие ништяки, всего не перечесть. Вступление в клан означало защиту в случае конфликта с другими аристократическими системами, право на участие в Турнире, свободное ношение и применение оружия. Последний пункт меня особенно впечатлил. Предположим, клановец повздорил с простолюдином или свободным аристократом — он может достать меч, вступить в поединок и зарубить обидчика. В случае с простолюдинами всё выглядело особенно эпично, ведь те не имели аналогичного права.
Моё воображение молниеносно нарисовало ситуацию, в которой школьный хулиган решил преподать мне урок вежливости, получил по зубам, вытащил нож и зарезал меня без лишних церемоний.
Хотя…
Обнаружился пункт, согласно которому гимназисты, вне зависимости от происхождения, могут носить холодняк в стенах школы. И защищать свою жизнь, если потребуется. И вообще. Существовали дуэли, арена и требование всё это регистрировать. Так что покоцать друг дружку в школьном туалете вроде как не получится.
Кодекс периодически ссылался на школьный устав.
Я решил непременно ознакомиться с этим документом.
В дверь постучали.
— Что? — откликнулся я.
Фёдор робко заглянул внутрь:
— Там это… Что-то происходит возле дома.
— В смысле? — отодвигаю книгу на край стола.
— Сам посмотри.
Выхожу из кабинета, пересекаю погрузившуюся в полумрак гостиную и осторожно приближаюсь к окну. Начали загораться первые огни, но из-за края террасы не видно, что происходит на тротуаре перед домом. Зато чётко слышны мужские голоса.
— Говорю тебе, не было его.
— А ты давно здесь был в последний раз?
— Каждый день хожу, брат.
— И проблема в чём?
— Я газ проверяю, у меня нет этого адреса в списке. Тут ничейная земля, пустырь.
— Так доложи Степанычу. Пусть разбирается.
Один из говоривших явно был кавказцем — ощущалось по акценту.
— А с хозяином говорил?
Вот это совсем нехороший вопрос. Если хозяин четырнадцатилетний пацан без документов на недвижимость, у властей обязательно возникнут вопросы. Домоморф не обеспечил меня ни регистрационным свидетельством, ни договором купли-продажи, ни техпаспортом. В этом мире мог быть и другой набор, но при любом раскладе без бумажек не обойтись.
— Стучал, — отмахнулся кавказец. — Не открывают.
Я, кстати, упустил этот момент.
В голове прозвучал голос Бродяги:
Меняем адрес?
Не сейчас. Пусть уйдут.
— Ещё постучи, — предложил первый собеседник.
Раздался настойчивый стук.
Значит, упыри стоят на крыльце.
— Что делать будем? — прошептал Федя.
— Ничего, — шёпотом ответил я.
Раздались тихие шаги, по которым я узнал Джан.
Стук повторился.
Мужчины ещё немного пообсуждали странный дом, которого нет ни в адресной книге газовиков, ни в плане застройки, затем убрели прочь. Я слышал звук голосов, затихающих в вечерней тишине.
По шоссе проехала машина.
— Надо съезжать, — уверенно сказала Джан, когда я включил свет в комнате и закрыл балконную дверь. Не хватало ещё, чтобы комары налетели. — Они утром вернутся.
— С чего бы? — удивился оружейник.
— А с того, — назидательно выдала девушка, — что власти всегда так делают. Нашли что-то подозрительное — начинают рыть и не успокаиваются.
— Бродяга, — сказал я, — можешь перенести нас в другое место?
— Конечно, — ответил домоморф. — Называйте адрес.
