Пара секунд — и смертоносный арсенал упаковался в чехлы да карманы. Выяснилось, что боевая школота внесла в форменные пиджаки некоторые модификации. Тэссэн, например, в сложенном виде помещался в продолговатый внутренний полукарман-получехол. А секира второй девушки крепилась в притороченных к рюкзаку держателях.
— Отошли к беседке, — приказал Вадим Петрович.
Ученики послушно выполнили указание.
Прыгун обернулся и посмотрел на меня.
— Иванов. Опять ты.
Жду продолжения.
Прозвенел звонок. Некоторые школьники дёрнулись в строну крыльца, но были остановлены взмахом преподавательской руки.
— Всем оставаться на местах!
И снова — подчинение.
Да уж, дисциплина в гимназии Эфы железная. И это при том, что вркруг меня нет нормальных детей. Сплошные отморозки.
— Нож, — учитель посмотрел мне в глаза и протянул руку.
— Это моё, — холодно возразил я. — Я реализовал право на самооборону.
— Не заставляй просить дважды. Если не хочешь лишиться руки, конечно.
Руки я лишиться не хотел.
Что-то подсказывает: клановец не станет церемониться с безродным малолеткой. И вряд ли я смогу дать отпор на данном этапе своего развития.
Бросаю нож Вадиму Петровичу.
Тот выхватывает оружие из воздуха, брезгливо осматривает. Жмёт кнопку, выщёлкивая клинок. Рукоять и лезвие запачканы кровью. Как и мои пальцы.
— Верну после разговора с директором. Не двигайся.
Наставник неспешно приближается к распростёртому телу и, стараясь не наступить в лужу, приседает. Проверяет пульс на шее. Цокает языком, сокрушённо качает головой.
— Он его убил! — выкрикнула одна из девчонок.
Охранник продолжал стоять между нами монументальной скалой. Словно в асфальт врос. Памятник, а не человек. Снял бы шляпу при её наличии.
— Вижу, — спокойно кивнул учитель. — Свидетели?
Обступившие нас ребята начали поднимать руки. Ираклий тоже поднял. Ну, это понятно. Глупо было ожидать чего-то иного.
— Ты, — Вадим Петрович указал на девчонку с двумя хвостиками. — Опиши, что видела.
— Я могу рассказать, — ввернул носитель кастета.
— Заткнись. Тебя не спрашивали. Я жду.
Девушка была не в восторге от происходящего, но, заикаясь, начала рассказывать:
— Антон зацепил этого, — кивок в мою сторону. — Он ответил. Началась драка, Антон упал.
— Кто первым достал нож? — вкрадчиво поинтересовался учитель.
— Антон, — уверенно заявила хвостатая.
— Уверена?
— Абсолютно.
— Все согласны? — Вадим Петрович обвёл взглядом притихшую толпу.
Народ начал кивать и нестройно подтверждать показания девчонки. Друзья мертвяка понуро молчали.
— Это Антон Ставрин из рода Ставриных, я правильно понимаю? — уточнил наставник.
— Да, — буркнула рыжая.
— Представься.
— Ольга Котова.
— Твои друзья?
— Анника Линдберг, — отрапортовала владелица топора.
— Роман Самсонов, — буркнул узкоглазый чувак с кастетом. По виду никакой он не Самсонов. Бурят или казах, русскими корнями там и не пахнет. Ладно, пусть боги разбираются. Это же, мать её, огромная империя.
— Вы собирались втроём напасть на гимназиста без регистрации дуэли, — скучным голосом провозгласил учитель. — Получите взыскания. Марш на уроки. Остальные тоже могут разойтись.
Я дёрнулся в сторону школы, но был остановлен взмахом руки.
— Все, кроме тебя.
— Держись, — прошептал Ираклий, проходя мимо.
С лица моего одноклассника не сходило странное выражение — смесь ужаса и растерянности. Ну, ещё бы. Мой предшественник явно не блистал бойцовскими качествами.
Толпа рассасывалась неохотно.
Барского среди гимназистов я не заметил.
Когда мы остались одни, Вадим Петрович устало вздохнул.
— Что на тебя нашло, Иванов?
— Не понимаю.
— Всё ты понимаешь. Драка за дракой. Какая-то хрень с потерей памяти. И ты явно не осознаёшь, на кого нарываешься.
— Я не нарывался. Просто шёл на занятия.
— Ага. А Ставрин просто наткнулся виском на выкидуху. Так получается?
— Это была самооборона. Вы всё слышали.
— Директору это расскажешь.
Попетляв по парковым дорожкам, мы вышли к красивому фасаду, усеянному четырьмя рядами окон. Крыльцо было превращено архитекторами в античный портик с колоннами и барельефом атакующей змеи. Двери были закрыты — полуденная жара ещё не успела превратить жизнь учеников в ад. Проходя через вестибюль, я окинул себя придирчивым взглядом. Правый рукав пиджака слегка запачкан кровью. Несколько капель попало на штаны. А так — почти норма. Застирывать придётся, но это дело поправимое.
Миновав пост со злобной гориллой, мы зашагали по широкой лестнице, связывающей этажи главного корпуса. Как и следовало ожидать, на четвёртый этаж. Витражи лестничных площадок бросали на моего проводника причудливые отсветы.
Оказавшись в просторном и светлом коридоре, сворачиваем направо.
Я кинул мимолётный взгляд в окно. В лучах восходящего солнца гимназисты уже тренировались. Кто-то занимался на манекенах вин-чун. Кто-то под руководством наставника прогонял по кругу оружейные ката, оттачивая движения до полного совершенства. На одних площадках школьники спарринговались, на других преодолевали полосу препятствий, на третьих отжимались, подтягивались, работали с тренажёрами. Бросали ножи, метали копья. Бегали трусцой по периметру…
Почему-то вспомнился момент, когда у самого входа в гимназию умирал Ставрин. Некоторые из ребят струхнули, но в целом — никакой паники. Обычное дело. И это говорит о том, что выжить в змеином питомнике Эфы будет непросто. Особенно для человека, коллекционирующего врагов в первые же дни.
— Убери эту ухмылку с лица, — посоветовал Вадим Петрович, останавливаясь перед массивной чёрной дверью. — Для человека, управляющего этой гимназией, ты — никто. И сделать с тобой могут что угодно.
Мы вошли.
Первое, что бросилось в глаза — письменный стол в дальнем углу. Точнее, не сам стол, а миловидная блондинка лет тридцати. Девушка очень быстро набирала текст на пишущей машинке, время от времени сдвигая каретку. Строгая блузка не могла скрыть очевидных достоинств секретарши. Мне показалось, ещё немного — и верхние пуговицы на груди красотки оторвутся, являя миру…
Ну, вы поняли.
— У себя? — Вадим Петрович кивнул на вторую дверь.
