— Конечно. Иначе с чего бы мне жопу рвать.
— Но у тебя первый ранг. И тебя все побаиваются, даже детки из именитых родов.
— Редкий случай, — Игорь довольно оскалился. — Спасибо папочке, хоть я его никогда и не видел.
Ясно.
Ещё один бастард.
— Барскому я не нравлюсь, — добавил Гриднев. — И вовсе не потому, что я староста. Если бы он хотел получить этот кусок, то получил бы. Слишком влиятельный род, близко к верхушке клана. Просто… как бы тебе сказать… Барские знают моего отца. Это всё, что ты должен знать.
— У нас общий враг, — кивнул я.
— Я тебя без протекции не оставлю, — заверил Гриднев. — Всякое бывает. Если не получится влезть… Или не сумеешь пробудиться… В общем, можешь рассчитывать на меня в будущем.
— Не парься, — я хлопнул Гриднева по плечу. — У меня несколько иные планы.
Гриднев насторожился:
— Какие?
— Да неважно. Я на твоей стороне. Можешь подавать мою фамилию куратору. Или с кем это всё утрясать надо…
— С куратором, — кивнул Игорь. На лице кинетика проступило явное облегчение. — Теперь Барскому будет тяжелее меня задвинуть. И на тебя не станут прыгать лишний раз.
— А что с обязанностями помощника?
— Их почти нет. Надо будет порядок навести — прикроешь. Это главное. И подменишь, если заболею. Но я пробуждённый и уже не помню, когда болел последний раз.
— Добро.
Пожав друг другу руки, мы поспешили на третий этаж, где вот-вот должен был начаться урок по Всемирной истории новейшего времени. Учебник я взять не успел и рассчитывал в этом вопросе на Ираклия. Сосед не подвёл, достав из рюкзака потрёпанную книжку.
— Можно? — спросил я, потянувшись к учебнику.
— Ага, — Ираклий выложил ручку и конспект. — А что у тебя за базары с нашим старостой?
— Помощником предложил стать.
— Ого! — глаза Ираклия загорелись. — Круто.
Я раскрыл учебник на первой странице и уже собрался бегло ознакомиться с вводным параграфом, но тут меня отвлекли новые действующие лица.
— Помощник старосты? — девушка, сидевшая прямо передо мной, обернулась. — Не смеши, Иванов.
Девушка была симпатичной для своих четырнадцати, хотя меня и не привлекают малолетки. Копна тёмных волос, две небрежно заплетённые косички. Правильные черты, пухлые губы и густые чёрные брови.
— А что здесь такого? — к нам повернулась вторая девчонка. Эта предпочитала носить длинные волосы, собранные в два пучка на голове. Русые прямые волосы, мне такие нравятся. — Ты чего, Даша?
— Это же Иванов, — Даша презрительно скривилась.
— Дорогая, — я придавил обладательницу косичек тяжёлым взглядом, — меня не интересует твоё мнение. Я собрался книгу почитать, так что отвали.
Даша чуть не задохнулась от возмущения.
— Ты…
— Я. Буду помощником старосты, если захочу. На твои взгляды, повторюсь, насрать. Всё, я занят. Пока-пока.
Фыркнув, Даша отвернулась.
А вот её подруга, судя по всему, жаждала продолжить общение.
— Где ты драться научился, Серёжа?
— Прости, не помню. У меня же потеря памяти.
— Ева, не разговаривай с ним! — прошипела Даша.
Русоволосая Ева нехотя отвернулась.
Параграф я так и не успел прочесть. Понял только одно — здесь Новейшая история имеет совсем иную точку отсчёта, нежели в привычной реальности. Первая мировая война тут случилась в 1854 году, в результате чего Халифат погрузился в длительный период упадка. Почти полсотни лет творилась разная муть — локальные войны, экономические кризисы, революции. На рубеже 1910-х годов произошло сразу несколько знаковых событий. Во-первых, Небесный Край подмял под себя сопротивляющихся лаосцев и тайцев, утвердившись в современных границах. Во-вторых, от Халифата откололось несколько крупных вилайетов, что окончательно подкосило империю, некогда наводившую страх на всю Европу и север Африки. В-третьих, образовался Евроблок, а кланы Российской империи договорились между собой, пресекли распри и учредили Турнир. Какое из этих событий главнейшее, учёные спорят до сих пор. Условно стартовой вехой новой периодизации считается 1910-й год.
После звонка выяснилось, что учитель давно сидел в классе. Это был не Мурат Георгиевич, как следовало бы ожидать, а другой тип — худощавый, болезненного вида мужчина лет тридцати, в клетчатой рубашке, серых брюках и джинсовой куртке. Звали этого типа Георгием Дадиани.
Ираклий толкнул меня в бок и шепнул на ухо:
— Она на тебя запала.
— Кто? — не сразу догадался я.
— Ева.
Пожимаю плечами.
— Запала, брат, — уверенно повторил кучеряшка.
Я не стал развивать тему. Решил сосредоточиться на теме урока. Когда мужик в джинсовке заговорил, воцарилась абсолютная тишина — Дадиани оказался интересным рассказчиком.
— Вы знали, что первые участники Турнира были наследниками правящих Домов? — Дадиани обвёл взглядом собравшихся. — Их готовили к поединкам с раннего детства, многие погибали. Поэтому быть старшим в роду считалось… практически самоубийством.
— Тоже мне новость, — хмыкнул Барский.
— Старшим сыновьям Великих Домов запрещалось выезжать за границу, — невозмутимо продолжил учитель. — Вырваться за всю историю кланов удалось лишь паре человек.
— Биться на Турнире престижно, — заявил Барский.
— Наверное, поэтому Великие Дома перестали выставлять своих сыновей, — невозмутимо ответил Дадиани. — Сегодняшний урок будет посвящён внутреннему политическому устройству России первой половины «десятых» годов. Поехали.
И мы поехали.
Урок промчался незаметно — я слушал историка, записывал в тетрадку ключевые события и начинал дорубать, почему всё сложилось так, а не иначе. И дело не только в Турнире, который позволил решать на арене то, что ещё недавно решалось на поле брани. Нет. Появились договорённости, а на смену грубой силе пришли законы, соблюдение которых обязались обеспечивать все Великие Дома и старейшие рода страны. Началась эра порядка. Пусть и странного, но порядка. Эффективность подобных решений ещё предстояло осознать во Второй мировой войне, когда кланы, объединившись, наваляли всем, включая реваншистский Халифат, Британию и не успевший толком подняться Евроблок. Именно тогда мы начали дружить с Небесным Краем, но это уже совсем другая история…
Третьим уроком поставили медпрактику.
Я уж совсем было поверил в то, что пятница будет спокойной и умиротворённой, как мне прилетел очередной вызов. Правда, не на дуэль, а в кабинет директора.
Глава 27
Глеб Олегович, по своему обыкновению, перебирал бумаги, что-то подписывал и складывал в солидную кожаную папку. Я уселся напротив и терпеливо дождался высочайшего внимания важной персоны.
