– Но… ты немного напориста в своей дружбе, – продолжала ее сестра аккуратно. – Создается впечатление, что ты все-таки что-то хочешь от Маши. Может быть, что-то случилось, и ты хочешь, чтобы она и я с Мариной тебе помогли?
Оля покачала головой.
– Спасибо за заботу, но я не понимаю, что криминального вы здесь видите. Правда. Я хотела стать похожей на Машу. Ты мне всегда нравилась как человек, – слабо улыбнулась мне Оля, и я не знала, что на это ответить. – Общаться свободно с людьми. Не бояться показывать истинную себя. Научиться…
Чему там Князева хотела научиться у меня, мы так и не узнали. Нам помешал Димка и несколько сокурсников, что получили вчера «автоматы» по английскому. При них мы не хотели говорить на эту тему.
– Машка, пойдем Дэна благодарить, – сказали они мне.
А Димка, кивнув настороженно Князю, спросил у Марины:
– Чего вы тут такие серьезные?
– Секретами делимся, Дмитрий. Меняй пол и вступай к нам в кружок любителей женских штучек, – подмигнула она ему. – О, кстати, Димка, говорят, у тебя герлфренд есть?
– Кто говорит? – не понял тот. – У кого длинный язык? Бурундукова, это ты сплетничаешь без устали?
– Я, – отозвалась я, злясь на то, что так ничего и не узнала от Оли. Что-то мне слабо верится в то, что я и мои душевные качества дико ей нравятся. К людям, которые нравились мне, кстати говоря, я всегда подходила без стеснения и пыталась подружиться, узнать получше, а не копировать их. Вот нравится мне Димка – он отличный парень, так что же мне теперь, перенять на себя весь его гардероб и в футбол начать играть с пацанами?
– Двухметровый язык, – покачал Чащин головой.
– Лось метр семьдесят пять в холке, – вспомнился мне рост одногруппника.
– Метр семьдесят восемь, – поморщился тот.
– Так что, Дим, есть, да? Говорят, ее Викой зовут? – не отставала Марина от парня, и он даже перестал со мной спорить.
Ольга подняла заинтересованный взгляд на Чащина, но ничего не сказала. Кажется, уголки ее губ слегка дрогнули. Я тоже молчала. Не хотелось выяснять отношения при нем и одногруппниках.
– Да, есть, – устало отозвался парень.
– А когда ты ее нам покажешь? – встряли и парни. – Красотка ведь?
– Красотка. Отстаньте от меня, – отозвался мой друг.
– Стесняется, – захихикала Лида. – Димка стесняется. Не лезьте в его личную жизнь!
Угрюмый вид Димы мне не понравился, и я решила подбодрить его. Хлопнула по спине по-свойски и заявила на полкоридора:
– Не лезьте к нему. Он свою девчонку только мне покажет, да?
– Нет. – Еще больше рассердился он. – Тебе точно не покажу. Ладно, Бурундук, пошли уже, твой парень сейчас придет. Скажем ему групповое «спасибо». Как и хотели.
– Пошли, – кивнула я, толкая за «бурундука».
– Мы с вами, – мигом схватили меня под руки кузины. Им было интересно. Кстати, сами они экзамен по английскому сдали на «отлично».
Парни, так и не отставая от Чащина и подкалывая его, пошли вслед за нами. А Ольга так осталась стоять около большого окна, продолжая глядеть в пол. Мне стало совестно – а вдруг я обидела ее просто так, оттолкнула, накричала, а она нуждается в помощи?
Но вернуться к ней я уже так и не смогла.
Минут через десять я, наслушавшись сомнительных комплиментов от одногруппников, приготовивших Смерчу пару коробок с какими-то сладостями (нет, ну что с ними не так?), с замиранием сердца увидела Дениса. Тут же захотелось обнять его и не отпускать – так я по нему успела соскучиться. Общение по эсэмэс и телефону – это одно, а вот вживую – совсем другое…
По-моему, Смерчинский был в шоке, слабом, конечно, не в таком, как в прошлый раз, когда к нему набежала толпа народа, но все же он удивился. Наверное, подумал, что мои сокурснички его украсть хотят. Но, поняв, что его всего лишь хотят отблагодарить, засмеялся, как знаменитый писатель, к которому родители нерадивых школьников хотели устроить своих чад на обучение писательскому мастерству.
А потом он увидел меня. Подошел, встал рядом, оценивающе поглядел и даже обошел кругом. Народ заржал.
– Ты что с собой сделала? – зачарованно глядя на мои ярко-оранжевые волосы, спросил Дэнни. – Маша, почему у тебя волосы цвета тыквы?
– А где привет? – возмутилась я и все-таки обняла парня, прижавшись щекой к его груди.
– Это типа намек? – слабо пошутил он, обнимая в ответ одной рукой. – Чакра Свадхистхана имеет оранжевый цвет.
– Что еще за чакра?
– Ты называешь это веским понятием «извращенская», – убрал волосы назад Смерч. – Ну все, Чип, снимай парик.
– Не могу.
– Снимай-снимай.
– Правда, не могу.
– Почему? – полюбопытствовал он удивленно. Кто-то сзади умилился, сказав, что «мы так хорошо смотримся вместе». Я аж улыбнулась – теперь меня это не бесило, когда про нас так говорили, а радовало.
– Потому. – Я вдруг подумала, что он не выглядит радостным от того, что лицезреет новый цвет моих распрекрасных волос, и попробовала к нему примазаться. – Ты такой теплый сегодня.
Смерчинский поцеловал меня в нос, заставив умереть и возродиться, словно я была фениксом.
– Маша, снимай это, я уже понял твои намеки. Мне безумно нравятся твои прежние волосы. – Это Денис уже прошептал мне на ухо.
– Это не парик, – призналась я, глядя на него снизу вверх глазами нашкодившего енота. Рядом со Смерчем стало так уютно, что мне тут же захотелось уснуть. Желательно на нем.
– А что же это?
– Это и есть мои волосы. Блин, Смерчинский, ты такой гад, что я рядом с тобой сейчас мяукать начну. Так и быть, буду называть тебя «милый».
– Я не понял, – проигнорировал парень мои слова. – Это сейчас твои волосы? – Его тон был мягким-мягким, как у детского платного стоматолога, спрятавшего за спиной шприц.
– Да, мои, я покрасилась, – призналась я с осторожной улыбкой. Сокурсники и некоторое количество прочих студентов продолжали на нас глазеть. Кажется, им нравилось наблюдать за нашим, каким казалось, «щебетанием».
– Не понял, – повторил он.
– Я покрасилась.
– Повтори?
– Покрасилась я, глухой, что ли?
– Ты что, с ума сошла? – вдруг рассерженно прокричал он мне на ухо, подумав, наверное, что глухая – я. А я, не ожидая такой реакции, только помотала головой и краем глаза заметила, как на улице появилась Князева. Она не спеша, вышла на крыльцо, заметила нас, остановилась на ступеньках и скрестила руки на груди.
– Не сошла. А тебе что, не нравится? – глядя на нее, спросила я у Дэна.
Ответа, однако, не дождалась.
