Альфа ничего не ответил на слова Норда. Словно и не заметил их. Или просто проигнорировал и продолжил меня целовать, а я мысленно чертыхнулась. Дела. Сплошные, черт раздери, дела. Их было настолько много, что в пору было спотыкнуться, упасть в них и утонуть.
Но, наверное, этого следовало ожидать. Наше государство перестраивалось и мы шли на первой волне. Это участие многого стоило, вот только, если бы не оно, мы бы не имели того, что у нас есть сейчас.
Возможно, мы еще долго будем тонуть в делах. В конце концов, у меня их тоже хватало, но от этого только ценнее были такие моменты. Те, в которых нам наконец-то удавалось встретиться и побыть вместе.
Помпей толкнул дверь ногой и, оставив на моих губах еще один поцелуй, поставил меня на ноги. К этому моменту тело уже было обмякшим, из-за чего я еле заметно качнулась. Хотела опять прильнуть к альфе, но вместо этого оглянулась. Оказалось, что Помпей принес меня в спальню.
— Идешь со мной в душ, — он пальцами ослабил галстук, а потом и вовсе снял его, отбрасывая куда-то в сторону.
— Почему мне показалось, что ты не спрашивал, а утверждал?
— Потому, что так и есть, — он начал расстегивать пуговицы на рубашке, но я потянулась к ним, убрала массивные руки альфы и сама начала убирать пуговицы из петелек.
— Я «за», но лишь при одном условии. Я сама тебя раздену.
Помпей не стал отказываться и он не мешал. Стоял и неотрывным взглядом наблюдал за тем, как мои ладони разбирались с его рубашкой.
Раздевать Помпея — отдельный вид удовольствия. Насколько же сильно мне нравилось это делать. Наблюдать за тем, как постепенно обнажалось его мощное, безбожно красивое тело и с упоением понимать, что оно мое.
Против воли я опять вспомнила о том, что было раньше. О тех временах, когда не смела смотреть на него. И уж тем более, делать это подобным образом. Как для брата, это было неправильно, непозволительно и запрещено. А взгляд, тем не менее, то и дело тянулся к Помпею.
Особенно, когда одежды на нем было не так уж и много.
Несмотря на то, что он считал меня парнем, в прошлом мы никогда не попадали в ситуации, во время которых я могла бы увидеть альфу полностью голым. То есть, в убежище был общий душ, но я по понятным причинам туда не заходила. Поэтому, все, что было мне доступно — это полуголый Помпей.
Зрелище не такое уж и частое, но незабываемое.
Например, когда он летом в жару снимал футболку и по убежищу расхаживал просто в спортивных штанах. Или, когда я приходила к нему в гости, а альфа как раз был после душа — лишь в одном полотенце, обернутом вокруг бедер. Однажды Помпей в таком виде даже сел на диван недалеко от меня. В тот день парни из его стаи подрались. Такое время от времени случалось. Как и конфликты, а Помпею, как вожаку нужно было это решать. Поэтому альфе было не до меня и не до своего внешнего вида. Он был в ярости и в тот момент с кем-то разговаривал по телефону, а я, затаив дыхание, смотрела на него так, словно впервые видела.
Помпей в тот момент вообще не обращал на меня внимания, а я мысленно представила уже множество ситуаций, в которых мы не, как братья, а как парень и девушка. Эти ситуации не были пошлыми, но они являлись до невозможности смущающими, из-за чего я даже покраснела и с трудом, но все же отвела взгляд от альфы.
С тех пор у меня появилось навязчивое желание сфотографировать его таким, но сделать это было труднее, чем хотелось бы. Ведь вообще парень, который фотографирует своего полуобнаженного брата, это дико странно. Помпей бы меня не понял.
С огромным трудом, но спустя время мне удалось сделать это тайно. И подобная фотография, на ровне со всеми остальными снимками Помпея, пополнила мою папку сокровищ.
Сколько же раз я ее просматривала. Наверное, уже наизусть знала тело альфы, но так же, смотря на этот снимок, ощущала дикую боль, которая разрывала грудную клетку и пропитывала сознание иглами. Дарила злость и беспомощность, ведь к телу альфы, фотографией которого я любовалась каждую ночь, я прикоснуться не могла. Зато это делали другие девушки. Множество тех, с кем Помпей спал.
Любоваться и испытывать боль, ревность, злость и беспомощность. Это единственное, что мне было позволено.
А сейчас, раздевая Помпея и понимая, что я имела на это полное право, я ощущала себя так, словно обрела крылья и взлетела в небо. Значит, вот, как оно — избавиться от многолетней боли и той тяжести, которая на частицам разрушала меня. Обрести того, кого всю жизнь считала для себя недоступным.
— О чем думаешь, Лиса? — я ощутила, как ладонь Помпея легла на мою щеку, заставляя приподнять голову. — У тебя охренеть какое странное выражение лица.
«Думаю о тайно сделанной фотографии, на которой ты практически голый»
— Я думаю, о том, что рада тебя видеть, — я расстегнула последние пуговицы и распахнула края рубашки, являя перед собой шикарный вид. Я уже хотела прикоснуться к телу альфы, как он, неожиданно убрал мои руки.
— Теперь я.
— Что? — непонимающе переспросила, а Помпей тем временем уже завел руку мне за спину и потянул за змейку. Расстегнул ее одним движением и, подхватывая меня под бедра, поднял над полом, заставляя обвить его ногами, а руками обнять за шею. — Подожди, я не закончила.
— Потом, — одной ладонью все так же придерживая меня, второй он сорвал лямки платья вниз. Поддевая мои руки, избавил от платья, которое тут же упало к талии и, набрасываясь на мою шею с новыми жесткими, даже агрессивными поцелуями, раздел настолько быстро и ловко, что я даже не поняла, как ему это удалось сделать. Лишь отдаленно я ощущала то, что кожу начало щекотать прохладой воздуха, но в этот момент могла думать лишь о губах альфы. Об его поцелуях и укусах. О том, как он проводил языком по разгоряченной коже и делал все это так, словно собирался сожрать.
А я и не против. Самовольно была готова стать обедом для альфы. Прекрасно знала, что мы от этого вдвоем получим удовольствие. Причем, незабываемое. То, которое у меня возможно только с ним.
Помпей поставил меня на ноги, а они меня будто бы вовсе не держали. Все тело было ватным, но альфа положил руку на мою талию. Придержал, при этом, наклонившись, опять поцеловал, свободной рукой расстегивая ремень, а затем и ширинку.
— Так, когда ты уезжаешь? И когда вернешься? — спросила, краснея при виде того, как альфа уже полностью разделся. Наверное, мне следовало уже привыкнуть к этому виду, но я никак не могла. Да и понимала, что привыкнуть никогда не смогу.
Я была уже в том состоянии, когда разговоры давались с трудом, но я была обязана задать эти вопросы. Сейчас. Немедленно, ведь они меня слишком сильно интересовали.
— Через два часа. Вернусь завтра утром, — Помпей опять подхватил меня на руки, но уже теперь понес к кровати. — Потом опять уеду.
— Как? Настолько быстро? — он уложил меня на кровать, но я тут же приподнялась на локтях.
