— Метка исчезла сама по себе, — я ощутила острое желание оправдаться. Словно, сделала нечто очень плохое. — Я не понимаю, почему так произошло, но она просто сама по себе пропала.
Я услышала, что Помпей вышел из душевой кабинки. От этого уловила острое желание убежать, но осталась стоять на месте так, словно не могла сделать ни шага. Все же присутствие альфы било по мне. Подавляло.
— Я хотела объясниться, — произнесла еле шевеля губами. Даже они уже толком не слушались меня. — Когда ты увидел меня с Вавилоном… Ты все не так понял. Между мной и Вавилоном ничего не было. Только метка и недопонимание, которым являлся тот поцелуй.
— Продолжай, — Помпей остановился слишком близко, из-за чего я вовсе предпочла закрыть глаза.
— Я не сожалею о том, что не рассказала тебе о том, с кем именно у меня метка. Мне не хотелось конфликта, который мог возникнуть между тобой и Вавилоном. Я сожалею лишь о том, что раньше не решила эту ситуацию, так как конфликт все же случился.
Ладонь Помпея легла на мое лицо и большой палец коснулся моих губ. Надавил на них, после чего провел вправо. Прикосновение жесткое, но я даже от этого затаила дыхание, не в силах пошевелиться.
— Есть ли еще что-то, что ты хотела бы мне рассказать? — спросил он, наклоняясь. — Еще что-нибудь скрываешь?
— Нет, — я еле заметно качнула головой. — Вернее… Империя провел тест на нашу с тобой истинность. Анализ показал положительный результат.
— Правда? — сколько же сарказма было в этом вопросе.
— Может… — я запнулась. Сделала глубокий вдох и, чувствуя сильное головокружение из-за запаха Помпея, прикусила губу, после чего продолжила: — Может, для тебя, как для альфы, многое было понятно с самого начала. Для меня — нет. До того, как мне назвали результат анализа, я не могла поверить в нашу истинность, а теперь… — я сделала еще один глубокий вдох. — А теперь не знаю, что думать и делать.
— Что делать? — я все еще была с закрытыми глазами, но ощутила, что Помпей наклонился к моему лицу. Так, что нас теперь разделяли считанные сантиметры. — Давай, подскажу тебе.
Его губы, коснулись моих. В горячем, но таком истязающем поцелуе, от которого я потерялась и окончательно разорвала связь с реальностью, а Помпей, положив ладонь, на мою шею сзади, немного сжал ее, но почти сразу отпустил.
После чего, я ощутила, как он надавил мне на плечо.
Тело подчинилось и я встала на колени. Податливо. Спокойно. Но почти сразу сознание пробило пониманием происходящего, из-за чего я тут же открыла глаза и попыталась встать. Вот только, ладонь Помпея, лежащая на моем плече, не позволила подняться.
— Что ты делаешь? — спросила, еле шевеля губами. Застыв, полностью теряла связь с реальностью. Ощущала лишь ладонь Помпея и ее жар, который вновь пробуждал во мне нечто непонятное, но очень сильное. То, что тянуло. Сжимало и в тот же момент расслабляло. Действовало на меня, как крепкий алкоголь и, в тот же момент, как нечто до невозможности пробуждающее.
— А ты не понимаешь? Давай, омега, подумай чего я хочу, — его ладонь легла на мое лицо и большой палец коснулся губ. Очень ясный намек.
— Ты хочешь, что бы я?.. — я даже не знала, как спросить об этом. Единственное, что я смогла сделать, это вовремя отвести взгляд. Проклятье, все же я действительно боялась посмотреть на обнаженного Помпея. — Я не буду.
— Ты же хотела, чтобы я подсказал, что делать, — альфа взял меня за руку и мою ладонь положил на свой член. Горячий, твердый, до предела возбужденный. — Удели мне свое внимание, омега.
Сжимая мою ладонь, он начал водить ею по члену. Медленно. А мне казалось, что я или сгорю от стыда, смущения или от тех огоньков, которые начали пробуждаться в груди. Постепенно все сильнее и сильнее дурманить сознание. Доводить меня этим до исступления и сильнее пробуждать во мне омегу.
Вторая его ладонь вновь легла на мое лицо и пальцы опять коснулись губ. Надавливали. Водили по ним.
— Открой рот.
Я разомкнула зубы, но лишь потому, что хотела сказать Помпею, что он, черт раздери, слишком сильно спешил, но, прежде чем я успела сказать хоть слово, его большой палец скользнул мне в рот, подушечкой касаясь языка. Водя по нему. Делая совершенно неоднозначные, порочные движения.
— Хочу вставить тебе в рот член, — голос Помпея стал хриплым.
Я замычала, выдавая несогласие, но даже это получилось как-то вяло. Чертово омежье тело настолько сильно откликалось на Помпея. Особенно сейчас, когда метка была снята. Так, словно все происходящее между нами было нормальным. Но прошлая «я», для которой Помпей все так же оставался тем привычным «братом» не соглашалась со всем этим. Буйствовала. Сгорала. С трудом понимала, что ладонью прикасалась к его члену и вообще не предполагала, как можно взять его в рот. Это же… нечто такое, что вообще находилось за гранью.
Помпей убрал палец из моего рта, но ладонь оставил на щеке.
— Я не могу этого сделать, — прошептала сипло. Совершенно не узнавая собственный голос.
— Объяснишь?
— Я не могу понять того, что происходит, — прошептала на выдохе. — Все это ломает. Я и девушки в себе не вижу. И даже до сих пор не могу понять, как мы смогли оказаться истинными. Что теперь? И, черт раздери, это же ты… Как мы с тобой можем заниматься чем-то таким? — вопрос прозвучал отчаянно.
— Давай проверим. Как ты сама сказала, мы же истинные. С этого дня и до конца жизни вместе. Да?
Помпей убрал мою руку от члена и уже в следующее мгновение горячая головка коснулась моих губ. Я дернулась так, словно от соприкосновения с раскаленным металлом. Чувствуя, как в груди разошелся огонь перерастающий в бурю.
И я бы отстранилась. Убежала. Долго бы пыталась принять то, что сейчас происходило, но Помпей не отпустил. Провел головкой по губам, заставляя их еще сильнее гореть, после чего сказал:
— Открой рот.
Я отрицательно качнула головой. Вновь с неким отчаянием.
Словно все еще цеплялась за прошлую жизнь. Ту, в которой мы с Помпеем в жизни бы не стали заниматься чем-то подобным.
Хотелось отказаться. Остановить его.
Но, в тот момент, когда он надавил на мои губы, все же поддалась. Разомкнула их.
Это мгновение было подобно полному разрыву. Тому, что разделяло мою жизнь на «до» и «после», ведь отчетливо возникало понимание — после того, что сейчас произойдет, дороги назад уже не будет.
Член Помпея скользнул вглубь моего рта. Головка коснулась языка и вошла слишком глубоко, из-за чего я сразу же закашлялась. Попыталась отстраниться, но он словно почувствовав это, положил ладонь мне на затылок, не давая этого сделать.
Я не понимала, что мне делать. Инстинкты внутри говорили, что все, что происходит между нами — правильно. Они требовали подчиниться своему альфе, его запаху, проникающему в каждую клеточку моего тела, и ставящего клеймо принадлежности.
