– А зачем у меня в комнате в такую рань несусветную льется с потолка? – гневно вопросила я.
– С потолка льется? Ах, это… – кикимора сделала безуспешную попытку вернуться к себе, но фиг у нее получилось. – Да это ничего особенного, польется и перестанет… Ты ж магичка хозяйственная, живо все уберешь. Было б из-за чего порядочных людей буди…
– Почему. У меня. В комнате. Льется. С потолка? – возвысила голос я.
Кикимора зашикала, но информацией делиться никак не хотела. А она у нее была, это уж как пить дать.
Я набрала в легкие воздуха, давая понять, что в третий раз не буду сдерживаться – только это на нечисть и подействовало.
– Ну, что ты так возмущаешься, золотая, ничего ж особенного, – зачастила она. – Родственница к нам приехала погостить, вот мы ее к тебе и подселили. Временно. У нас же, сама понимаешь, детки малые, нам у себя ее держать никак не можно. Но опять-таки, то родная кровь Валерочки, моего мужа любимого, сестричка единоутробная. Не прогонишь ведь! Она недолго пробудет… Наверное.
– Что за родственница? – мой голос был обманчиво тих и ласков.
– Ну так… э… – замялась кикимора. – Мокруха. Но ты не переживай, она большого неудобства тебе не сотворит! Очень хорошая, душевная и добрая нечисть, головой за нее ручаюсь. Ей у тебя понравилось, заживете душа в душу…
– Выселить ее. Немедленно!
– Если у тебя получится, золотая-брильянтовая, я тебе еще и сама приплачу, – понизив голос, сообщила кикимора и, изловчившись, все-таки утекла обратно к себе.
На факт подселения в мои покои некой Мокрухи бабочки отреагировали достаточно бурно.
– Не отвяжешься от нее теперь… – страдальчески возвестил Гэри, а Коди издал печальное, но подтверждающее похрюкивание.
Затем под их чутким руководством я кое-как при помощи неких волшебных пассов убрала воду с пола и даже чуток просушила потолок. Выжала подол своего красного сарафанчика и бодрым шагом отправилась в столовую. Явно не желая оставаться наедине Мокрухой, Коди и Гэри отправилась со мной.
Бабочки преспокойненько уселись мне на волосы, напоминая две диковинные заколки. Поначалу они переговаривались в своей манере, но послушно замолчали, когда я сказала: «Цыц!». Вот теперь они точно напоминали заколки.
В связи со всеми этими «мокрыми» событиями к завтраку я опоздала. Из еды осталась некая каша, по виду поразительно напоминающая манку. Но, как выяснилось, она была вовсе не из манки, а из березовой коры. «А еще там «сережки» и даже немного трухи», – радостно сообщила Милавица, которая уплетала вторую тарелку.
Я поковырялась деревянной ложкой, роспись которой была здорово похожа на «хохлому», поглядела, как белесоватая субстанция с нее стекает, но пробовать не рискнула.
Придется поголодать до обеда.
К сожалению, такая позиция в корне не устроила Коди и Гэри, которые при своих малых размерах имели очень даже здоровый аппетит. Бабочки даже не побрезговали легким шантажом, требуя от меня раздобыть если не меренговый рулет, то, на худой конец, торт «Наполеон» или там пирожное «Павлова».
Я сообщила своим недовольным фамильярам, что легкая диета еще никому не повредила и мы с Милой собрались идти на первую пару, которая должна была вот-вот начаться. Но тут наше внимание привлек некий шум за самым дальним деревянным столом.
Посредине стола монолитно стояло огроменное блюдо… Хотя, вообще-то нет – таз! В общем, прямо посредине стола был водружен таз, полный румяных замысловато скрученных вареников. Рядом с ним находился тазик поменьше – там плескалась нежно-белая сметана. По обе стороны от стола восседали двое – Мавсим и какой-то парень таких необъятных размеров, что, похоже, он парочку лет прожил в обители Жирика.
Вареники парили над тазом с видом, познавшим дзен. Стройными рядами они сами собой плюхались в сметанку, а потом поочередно летели в широко раскрытые рты Мавсима и того парня, которого звали Урван.
Любопытствующие студенты окружили столик, громко ведя отсчет съеденным парнями вареникам. С огромной неприязнью я заметила среди них Амаранту – черный паук-фамильяр сидел у нее на плече.
При виде него бабочки у меня в волосах позабыли про свои мечты о тортах с пирожными, и довольно громко и неприлично ругнулись, впечатленные отвратными видом твари. А я могу поклясться, что Пушок посмотрел на них и его багровые фасеточные глаза голодно блеснули. Чуть поодаль от своей капитанши стояли Бардлаф и Крекен. После укуса паука нос последнего немного уменьшился в размерах, но не потерял своей грибовидной формы и жизнерадостной яркости.
Рыжий одарил меня таким взглядом, что, будь я немного повпечатлительнее, уже паковала бы чемоданы.
Интересно, а я в чем виновата? Вон, пусть Пушка так взглядом сверлит – он же его укусил, а не я.
Впрочем, на паука смотреть не хотелось от слова совсем, такое неприятие он внушал. Несмотря на то, что был теперь официальным талисманом команды магполица.
Между тем счет вареников пошел уже на какие-то совершенно астрономические цифры.
– Урван – пятьсот шестьдесят два! Мавсим – пятьсот шестьдесят три! Урван – пятьсот шестьдесят… четы-ы-ыре! Мавсим пятьсот шестьдесят пя-я-я-ять! Урван пятьсот шестьдесят… ше-е-е-е… Нет! Он больше не может! Кто бы мог подумать? Урван выбывает из состязания! Жалкий лузер! Мавсим – пятьсот шестьдесят шесть! Шестьдесят семь! Шестьдесят восемь! Шестьдесят девять! И-и-и-и… Семьдесят! И наш полный и безоговорочный победитель – Мавсим, который съел пятьсот семьдесят вареников!
Окружающие захлопали, но Мавсим особо радостным не выглядел. Он тяжело отвалился от стола и с надеждой посмотрел на Амаранту.
– Ну что, теперь ты пойдешь со мной на свидание? Ты ведь обещала, что пойдешь с тем, кто съест больше…
– Я? С тобой? – засмеялась черноволосая и сказала с нескрываемым презрением. – Я всего лишь пошутила – только дурачок мог поверить. Вытри рот – он у тебя весь в сметане.
На бедного Мавсима страшно было смотреть. С несчастным видом бедолага схватился за свой огромный круглый живот и застонал – ему явно стало плохо не только морально, но и физически.
– Объелся… – испуганно прошептала Мила. – И, как назло, целителя нет, а аспиранты его заколдуют так, что как бы ему хуже не стало! Что же теперь делать?
– К Ядвиге его, – тут же созрело у меня решение. – Она поможет!
– Точно! – облегченно выдохнула подруга.
Не скажу, что в том, чтобы волочь на себе охающего и стонущего Мавсима к избушке Ядвиги, было какое-то удовольствие. К тому же студенты, которые попадались нам на пути хихикали, и чуть ли не показывали на нас пальцами. Новость о феерическом баттле в столовке распространялась со скоростью света. Мне-то было наплевать, а вот Мила переживала, особенно за то, сможет ли ее партнер по команде отойти до следующей недели, в которую была назначена первая игра городошного чемпионата.
