Холодная вода взбодрила похлеще любого кофе, и через оговоренное время сам Рома уже выходил из ванной комнаты, окончательно готовым к тяжёлому трудовому дню. Заметив Нату в прежнем виде в постели, он только округлил глаза.
– Ты плохо меня расслышала? – буркнул он, распахнув двери гардеробной комнаты.
– Пока не вернёшь мои трусики, я не сдвинусь с места, – облизнулась та и перевернулась на живот, демонстрируя округлые ягодицы. Рома виды хоть и оценил, но реагировать не захотел.
Он прошёлся по комнате и из кармана пиджака выудил кружевную тряпочку, швырнул её любительнице походить голышом.
– Держи и больше не теряй, – посоветовал.
Ната прикусила щеку изнутри и сделала попытку всё же перетянуть внимание на себя, но едва ли обиделась, не получив его. Пока Рома натягивал джинсы и выбирал под них пиджак, она взбила руками волосы и прижалась к нему со спины.
– Тебе помочь?
– Себе помоги! – оглянувшись, сдержался Новак от ругательств. – Ты одеваться думаешь?
– А я разве не так пришла? – Ната отступила в лучи света и, покружившись на месте, продемонстрировала идеальное тело.
– Натуль, я сейчас ухожу, – выдавая невероятное терпение, проговорил Новак. – Если не приведёшь себя в порядок, выпровожу за ворота, в чём мать родила.
– Зачем же сразу за ворота? Я могла бы дождаться тебя здесь, – удивлённо моргнула девушка и с интересом осмотрела комнату.
– Не могла бы! – прикрикнул Рома и, подобрав у двери женские шмотки, швырнул их ей прямо в руки. – Поторапливайся. У тебя одна минута, – сообщил Рома, и Ната сразу распознала его деловой тон и готовность исполнить обещанное.
Неудовлетворённо вздохнув, она всё же расправила скомканные вещи и кое-как натянула их на себя. Облегающий топ и юбчонка ужали стройное тело так, что оставалось только облизнуться. Ната знала, какой эффект производит, но в этот раз явно просчиталась и уже в дверях задержалась, глядя ему в глаза.
– Сволочь ты, Новак, – беззлобно выдохнула она, заботливо поправляя ворот его сорочки. – И за что только я тебя люблю?..
– Иди давай, – подтолкнул он её под попу и закрыл дверь спальни. Не хватало ещё, чтобы Мира увидела эту разруху.
По лестнице Ната шла в точности, как и прошлой ночью: размашисто и смело, явно намереваясь свернуть себе шею, а в гостиной нос к носу столкнулась с Мирой и встала как вкопанная.
– Это, как я понимаю, и есть твоя бабушка? – обернувшись, с вызовом бросила она. Рома и не думал реагировать на претензию.
– Натуль, дверь видишь или компас подарить? – с пакостной улыбкой уточнил он, на Миру намеренно не смотрел, понимая, что метаться меж двух огней дело зряшное.
– Ну, ты и кобель… – с нескрываемым удовольствием потянула подружка и азартно прикусила губу. – Дай, хоть поцелую, что ли?.. На прощание, – со значением выделила она это особым, низким тоном, жирно подчёркивая свою роль в истории.
Новак даже не успел среагировать, как та подалась к нему и жадно присосалась ко рту. Поцелуй оказался предельно откровенным и не в меру страстным. Оторвавшись от его губ, Ната довольно рассмеялась и бросила на Миру победный взгляд.
– Ну а ты-то что смотришь, убогая? – усмехнулась она, отталкивая ладонь Ромы и не позволяя сдвинуть себя с места.
– Перенимаю опыт. А когда я всему научусь, тебя перестанут приглашать в этот дом, – спокойно и ровно проговорила Мира, никак не реагируя на явный вызов. – За ненадобностью, – со значением добавила она и ядовито ухмыльнулась.
– Что ты сказала? – скривилась Ната, но уже в следующую секунду Рома подхватил её поперёк живота и потащил к выходу. – Что она сказала?! – взревела красотка, беспорядочно стуча ладонями по мужским плечам. – Новак?! Что это за курица, чёрт тебя раздери?! – раздалось уже с улицы, и Мира с силой стиснула зубы: будет непросто.
Рома вернулся в дом через несколько минут. Возбуждённый и злой. Он вошёл в кухню и некоторое время просто наблюдал за тем, как Мира неспешно перекладывает завтрак из сковороды по тарелкам.
– И что это значит?! – выкрикнул он, останавливаясь напротив.
Мира вскинула невинный взгляд и беззаботно передёрнула плечами.
– Завтрак. Твоя доля, – кивнула на уже стоящую тарелку. – Есть ещё салат.
– Какой такой опыт ты собиралась перенимать? – Новак выразительно округлил глаза и набычился. Мира едко усмехнулась.
– Сексуальный, – фыркнула она и резко отступила, когда Рома вздумал дёрнуться в её сторону.
– Какой, на хрен, опыт?! – взревел тот. – Ты не видишь, что там на лбу… крупными буквами написано: «Бл**ь»?!
– Не знаю… Вижу только, что мужчинам это нравится, – едва уловимо скривившись, заметила Мира, но в этот раз отшатнуться уже не успела.
Рома с силой схватил её за шею, сжал ладонью щёки и нижнюю челюсть, несильно встряхнул.
– Никаких мужиков, Мира! – с угрозой выдохнул он ей в лицо.
Не обращая внимания на то, как она пытается избавиться от хватки, Рома тряханул её снова.
– Никаких мужиков, иначе я за себя не ручаюсь! – прошипел он, не контролируя злость.
Выждав несколько бесконечно долгих секунд, сделав внушение взглядом, Рома оттолкнул Миру от себя и, поправляя лацканы пиджака, напряжённо вскинул подбородок.
– Это мой дом. И только я решаю, кто и что говорит, поняла?! И если в следующий раз вздумаешь ляпнуть какую-то мерзость или пошлятину, то лучше вообще рот не открывай! – предупредил он, развернулся на месте и ушёл, громко хлопнув входной дверью.
Глава 13
Мира, держась за край столешницы, медленно сползла на пол. Она обхватила колени руками и беспомощно расплакалась, толком не понимая, что напугало её больше: его слова или тот взгляд, который прожигал насквозь и припечатывал к месту, будто самое натуральное проклятье.
Всё началось ещё с вечера, когда она ждала прихода Ромы, чтобы отдать ему одну вещь… Мире казалось, что так было бы правильно. Но Рома пришёл в компании. Через весь дом он тащил на себе невменяемую девицу. Они заперлись в комнате и сходили с ума. Крики, стоны, громкая матерная брань. Она просила ещё, пьяно скулила, а потом отвязно скакала на члене. Стены не дрожали, и дом не ходил ходуном, но было… было мерзко. Мерзко слышать, противно осознавать. Находиться в своей комнате стало невыносимо и Мира, пулей метнувшись мимо двери Ромкиной спальни, спустилась вниз. Некоторое время она просто стояла под лестницей, но за ней никто не пришёл. О ней, скорее всего, даже никто и не вспомнил. Позже послышался мужской смех и женские повизгивания. Мира заперлась в кухне и закрыла уши ладонями. Тошно было даже просто находиться рядом.
Спустя час звуки наверху стихли, а ещё через некоторое время раздались шаги босых ног: кто-то спускался по лестнице. Ссора вышла как-то сама собой. Мира грубила, а Рома включил «папочку». Он строго смотрел и намеревался указать ей на место, но опыта было маловато, и Мира просто ушла, то ли не желая обострять, то ли потому, что сказать больше было нечего. Она чувствовала, что на смену показательному равнодушию подступают злые слёзы. Демонстрировать слёзы Мира не хотела никому. Благо, желания догнать её и доказать свою правоту Рома не изъявил. У него были куда более важные «дела».
