— Не стоит отторгать тех, кто в трудную минуту может стать единственным путём к спасению.
Староста оскалился, точно зверь, у которого попытались отобрать добычу:
— Да я скорее сдохну, чем приму помощь от этого!
— Что же ты в коридоре-то его тискал? — прогудел чей-то насмешливый, тягучий, точно карамель голос откуда-то с задних рядов.
Оскорблённый до глубины души староста и его приближённые вскочили на ноги, меж их ладонями заплясало, стремительно разгораясь, магическое пламя.
— Кто посмел?! — потряс лекционный зал оглушительный рык, едва не раскрошивший стёкла в мелкое крошево.
Со скамьи лениво поднялся невысокий худощавый парень, улыбнулся снисходительно, точно перед ним не разъярённые маги, а раскапризничавшиеся малыши стояли:
— Что, правда глаза колет?
Староста взревел и запустил в насмешника магическим пульсаром, а следом за командиром отправили в полёт свои пульсары и его приспешники. Абигайл вскрикнула, понимая, что от дерзкого юноши в лучшем случае останется лишь жалкая кучка пепла на полу, взмахнула руками, спешно выплетая цветочный щит и с ужасом понимая, что не успевает. Вызвавший же переполох студент спокойно смотрел на летящие в него пульсары, а когда они приблизились на расстояние не более ладони, сложил губы трубочкой и… со свистом втянул в себя магические шары, проглотив их, точно удав глупых кроликов, смачно облизнулся и расплылся в широкой улыбке:
— М-м-м, как вкусно!
Недоделанный цветочный щит лопнул, разлетевшись зелёными искрами, студент взмахом руки направил их к себе, проглотил, зажмурившись от наслаждения и отвесил Абигайл изысканный поклон, которому и представители королевской фамилии позавидовали бы:
— Благодарю вас, леди, Ваша магия несравненна, а забота обо мне весьма мила.
— Магический вампир, — охнул староста, отшатываясь назад и вытягивая из-за ворота причудливый серебряный медальон. — Сгинь, проклятый пожиратель магии!
Магический вампир громко расхохотался, запрокинув назад голову:
— Вы ещё святой водой на меня побрызгайте или чесноком кидаться начните.
— Те…тебе здесь не место! — вякнул кто-то из студентов.
Поверить в боевой задор говорившего мешали трясущиеся, едва ли друг о друга не стучащие, колени, да и голосок его больше походил на тявканье щенка, чем на грозный рык воина.
Пожиратель магии белозубо улыбнулся, скользнул к скукожившемуся студенту, выдохнул прямо в его посеревшее от ужаса лицо:
— А ты меня выгони.
— Хватит! — Абигайл звонко хлопнула ладонью по кафедре. — Выяснять отношения будете во время практикумов, а у нас сейчас лекция по целительству, так что сели на места и продолжили записывать!
Будущие Стражи и боевые маги посмотрели на целительницу со смесью недовольства (как это она смеет командовать?), облегчения (хвала Триединому, до побоища дело не дошло) и даже интереса (о, а у леди-то, оказывается, даже командирские замашки имеются!).
— Слушаюсь, леди, — поклонился вампир, прижимая ладонь к груди и беспрекословно возвращаясь на своё место.
— Ещё пожалеешь, тварь, — прошипел староста, прожигая противника пламенным взором и неохотно возвращаясь за стол.
Следом за своим командиром вернулась на места и его свита, бросая сердитые взгляды на вампира, но от комментариев благоразумно воздерживаясь. В конце концов, не они эту свару начали, не им её и заканчивать, командира своего они, само собой, поддержат, но делать его врага своим личным глупо. Вампиры — магические существа хитрые и злопамятные, а как с ними бороться никто толком и не знает, а потому лучше не будить лихо. Героем-то быть, спору нет, почётно, да уж больно жить хочется!
Лекцию Абигайл закончила в гробовом молчании, после звонка староста сухо поблагодарил леди за занятие и первым покинул лекционный зал. За ним потянулись и остальные студенты, последним вышел магический вампир, ехидной усмешкой провожавший каждого одногруппника. Целительнице показалось, что пожиратель магии хотел ей что-то сказать, потому и ждал, пока все выйдут, но парень лишь смотрел на неё молча какое-то время, потом как-то странно плечами повёл и ушёл, не проронив ни слова. Абигайл, у которой от усталости и пережитого магического и эмоционального напряжения подкашивались ноги, в расспросы пускаться не стала. Потом как-нибудь, чай, не последний день она этого паренька видит.
Десятиминутный перерыв пролетел как один миг, Абигайл только и успела на клочке бумаги написать вопросы, ответы на которые необходимо поискать в архиве или, за неимением оного, в библиотеке. Список получился не такой уж и большой, первым пунктом, разумеется, стоял поиск сведений о таинственном мужчине с огненными крыльями, затем шёл пожиратель магии, декан Доминиция и последний пункт выглядел самым расплывчатым и неопределённым: секреты Академии. Леди готова была собственной свободой и даже жизнью ручаться, что не только преподаватели, но и студенты Межрасовой Академии Магии знают какую-то страшную тайну, возможно, даже не одну, напрямую связанную с самой Академией. Знают, но ей, Абигайл, почему-то не рассказывают. Леди задумчиво покусала кончик пера и внесла в список ещё одно имя, с которым тоже была связана масса недомолвок: Даниэль Соулс. Больше ничего добавить леди не успела, в аудиторию чинно, точно представители королевской фамилии на прогулке, вошли будущие светлые маги и целители и остановились на пороге, с любопытством рассматривая Абигайл. Стоящая самой первой симпатичная шатенка с гордо задранным вверх носиком кнопочкой вежливо улыбнулась и пропищала:
— День добрый. Вы у нас лекцию по целительству читать будете, да?
— Совершенно верно, — Абигайл ответила улыбкой на улыбку и указала на ряды лавок. — Присаживайтесь.
Студенты начали занимать места, причём парни выбирали парты повыше и подальше от кафедры, а девушки, наоборот, старались сесть поближе. Все, кроме шатенки, упрямо стоящей у дверей. Целительница в упор посмотрела на девушку и выразительно приподняла брови, мол, ну, чего же ты, но девчушка ещё выше задрала нос и пропищала:
— А где леди Лютерция? Мама сказала, что обучать меня будет сама леди Лютерция, она лучше всех разбирается в целительстве.
Абигайл и рта раскрыть не успела, как на весь лекционный зал прогремел голос белобрысого крепыша, забравшегося на самый верх длинных рядов лавок:
— Померла твоя Лютерция, уж третий год как.
Губы шатенки обиженно задрожали, на глаза навернулись слёзы.
— Как же так? Матушка же обещала…
Крепыш оглушительно расхохотался, безмерно довольный тем, что оказался в центре внимания (а такое, стоит заметить, случалось гораздо реже, чем хотелось бы):
— Не знаю, что там тебе мамашка твоя наобещала, но леди Лютерция три года назад померла, это я тебе точно говорю. Сверзилась с лестницы Академии и сломала шею.
Крепыш повернулся к Абигайл, впился светло-серыми глазами ей в лицо и медленно, старательно выделяя каждое слово, произнёс:
