– Ну, и что вы мне скажете?
Филимонов задумчиво поглядывает на Веру, постукивает пальцами по подлокотниками.
– Хороший вариант, – произносит он с авторитетным одобрением, – безопасный.
– Я вообще-то про другое, – замогильным голосом озвучиваю.
– Знаю, – наш ректор вообще-то не любит растекаться мыслью, он вообще настолько прямой, если бы не прилетало регулярно – восхищался бы им всей душой. Мне прилетает. Восхищаюсь процентов на шестьдесят души.
– Хреновы твои дела, Юл, – Павел понижает голос, чтобы занятые своими беседами дамы не особенно уловили, о чем у нас тут речь, – те члены ученого совета, с которыми я говорил, в большей степени “против” твоей кандидатуры, чем “за”.
– И это связано?..
– Сам знаешь, с чем это связано, – голос ректора падает аж до шепота, – обвинение в домогательстве, помноженное на попытку воспользоваться служебным положением, никуда не делось. Ты сам знаешь, какой ценой мы тогда добились того, что тебя на кафедре оставили и даже ставку не срезали. Если бы было хотя бы заявление в полицию – поверь, нам был бы полный трындец.
– Я работаю без осечек. Ни единого сомнительного случая за два года.
– Юл, это я добивался того, чтобы тебя не увольняли, – напомнил Филимонов цепко, – я тебя знаю. Мне ты можешь не доказывать ничего. Как мужик понимаю, почему произошел тот инцидент. Честно говоря, мне-то абсолютно похер, сам знаешь, интрижки со студентками случаются. Тот же наш Васнецов – яркий пример. Крепкая семья. В Татьяне наши души не чают. Обожают, когда Васнецов с ней на корпоративы приходит. Вот только старперам из совета до моих вольных взглядов далековато. Они считают, что ты все еще недостаточно надежен. Не остепенился. И потому – бес в ребре у тебя может обостриться.
– И что вы предлагаете?
– Женись, – Филимонов кивает на Веру, – на нормальной зрелой бабе женись. Чем быстрее – тем лучше.
Судя по всему, мое глубокое охренение как-то отражается на лице, потому что Филимонов разводит руками.
– Это не требование, Юл. Это путь решения твоих проблем с репутацией. Тем более, ты ведь давно с этой девушкой?
– Порядочно, – озвучиваю глухо. Павел Андреевич кивает.
– Это заметно. Мне заметно, значит, и другие не заподозрят ничего преднамеренного.
– И как скоро это необходимо сделать?
– Ну сам посуди, если ученый совет через две недели? Я могу потянуть время, выкроить еще неделю, но это – максимум. И все надо провернуть до этого. Чтобы на совете все уже были благостные и со всех сторон к тебе расположенные.
– Нас так быстро не поженят, – произношу мрачно.
– Да брось, – Филимонов досадливо кривится, – в ЗАГСе можно договориться. Везде можно договориться, сам знаешь. Не за деньги, так за услугу. Поженят, куда они денутся? Только сейчас за дело берись, а не потом. Потому что или так, или надеяться тебе останется только на то, что Иванова сама придет каяться в том, что намеренно очернила твое имя. С учетом ваших с ней войн – что-то мне сомнительно, что у неё вообще может настолько проснуться совесть.
Я практически не замечаю, что происходит на сцене. Не потому что постановка неинтересная, наоборот – очень даже оригинальная пьеса в современном стиле, просто…
Это ведь моя должность. Была моя. И должна быть моя.
– Ну что, поужинаем вместе? – после окончания спектакля я помогаю Вере надеть пальто, а она – смотрит на меня в зеркало со вполне понятно выраженными надеждами.
Смотрю на время. Внутренний таймер работает идеально – именно сейчас он полыхает красным перед мысленным моим взором.
Я опаздываю!
– Я тебе такси вызвал, – сообщаю спокойно, – давай уже завтра пообщаемся, я зайду к тебе после работы.
– Тогда… – Вера тянется ко мне, обвивая шею руками, – я с утра зайду. Занесу обед.
– Просил ведь завязывать с этим, – недовольно напоминаю.
– Мне не сложно, – Вера смеется, – я и Никитке в школу готовлю, он их еду не ест. По инерции готовлю много. Я столько не ем. А что, тебе не нравится? Плохо готовлю?
– Хорошо, – фыркаю невесело, а потом – чтобы заставить её улыбнуться, роняю, – ты всё хорошо делаешь.
Она смущенно улыбается. Все взрослые люди, все понимают, что можно иметь под словом “всё”.
Но если я и вправду соберусь поднимать свою репутацию через женитьбу – надо, наверное, оставить в покое традицию с её обедами.
– Твое такси подъехало, – не без облегчения сообщаю, когда в кармане с аналогичным уведомлением вибрирует телефон, – идем, я тебя до дверей провожу.
Она уезжает. Я же занимаю свое место за рулем. Дожидаюсь, пока машина Филимоновых вывернет с парковки, достаю телефон.
Чисто для того, чтобы убедиться в неизменности некоторых жизненных фактов – набираю номер холеры. Слушаю гудки, потом вежливый голос оператора сообщает мне, что абонент в данный момент занят, и лучше перезвонить ему попозже.
Интересно, она серьезно? Всерьез думает, что у неё еще долго получится не давать мне объяснений? Так ведь только хуже себе делает. Я еще даю ей время перевести дыхание.
Впрочем, ладно, у меня есть кому позвонить. Контакты студентов моего факультета остались в памяти телефона еще со времен деканства. И я ими периодически пользуюсь. И злоупотребляю иногда.
В отличие от соседки Оксана Соколова сразу берет трубку. И слава моему авторитету – заговаривает слегка с опаской.
– Здравствуйте, Юлий Владимирович.
Можно было, конечно, без имени-отчества – я уже в красках представляю, как холера сейчас подскакивает и начинает лихорадочно делать подруге знаки, что её нету и все такое. Ну, ладно, это не стопроцентная вероятность. Есть и другие.
– Оксана, я еще вчера звонил вашей соседке, хотел обсудить её курсовой проект по моему предмету. Она не берет трубку. Не подскажете – она сейчас в общежитии? Или, может быть, она работает где-то?
– Катя? – немножко удивленно, но все-таки с большим облегчением переспрашивает Соколова. – Да, Катя работает. Официанткой в клубе. Только я не знаю, в каком. И сегодня у неё смена ночная.
– Спасибо, Оксана.
Говорю спокойно, но на самом деле спокойствие то – пальцем деланное.
Не понятно, как вообще жениться, если вот такой трындец у меня происходит с этой проклятой девчонкой. Если стоит сейчас глаза прикрыть – и я перед своими глазами увижу гибкую фигурку, которая вьется вокруг блестящего шеста. Обнимающую этот пилон ногами, которые мне сейчас так жутко хочется выдернуть нахрен.
Значит, моих денег тебе не хватило, чтобы отказаться от “призвания”, да, холера? Снова пошла сотне липких взглядов подставляться ради сомнительной чистоты купюр, в трусах?
Что ж, хорошо. Значит, мы сегодня снова увидимся. И на этот раз ты мне свой эксклюзивный номер в привате до конца исполнишь.
