– Ну знаете, – я начинаю придирчиво изучать собственные ногти, – некоторым мужчинам, знаете ли, нравится, что из бабы в постели песок не сыплется. Вам не говорили? Ну, так это они чтобы вас не обидеть.
– А ну-ка отойди с дороги, дрянь, – вдруг свирепеет моя соперница, – где Юлий? Я хочу его видеть!
Она прет как танк, но… Весовые категории у нас одинаковые, только я поспортивнее буду. Не двигаюсь с места, разворачиваю плечи, враждебно щурю глаза. Вывожу на лоб мысль: “Сейчас вцеплюсь в волосы”.
Я-то готова драться, а вот эта курица, кажется, уже отвыкла от таких прямых методов решения проблем. Как начинает напирать на меня, так и сворачивает все свои наступательные маневры.
– Шли бы вы отсюда, тетенька, – шиплю я яростно, подаваясь вперед, – пока ваш супчик с вермишелькой у вас на ушах не оказался. Где ему самое место.
– Это… Это… Я обо всем расскажу Юлию, – задыхаясь шипит женщина, а я бесцеремонно отдираю от дверного косяка её пальцы.
– Обязательно расскажите. Я ужасно этого боюсь. А сейчас – валите уже наконец. Дайте человеку выспаться.
Закрываю дверь, запираю замок как можно тише. Слушаю медленно удаляющиеся шаги – будто ушедшая баба не сразу уходит к себе, а останавливается, оглядывается на дверь Ройха и гадает – не примерещилась ли я ей? Не приснилась? А если не приснилась – так может, как-то по-другому можно объяснить мое поведение?
Слушаю эти шаги, а уши-то горят.
Господи, что на меня нашло? Зачем подошла, зачем открыла чужую дверь, зачем наговорила этой незнакомой тетке всякого?
С другой стороны, в вопросе, что я задала себе перед тем, как открыть, больше нет никаких свободных вариантов ответа. Баба эта точно с Ройхом трахается. Слишком моложавая для его матери, слишком ревнивая для другой родственницы. И уже это отбивает у меня желание вообще думать о ней. Сама дура, что на кобеля запала.
А он-то… Не профессор, а просто секс-гигант. И медсестричку нахлобучивает, и эту вот Мисс Средний Возраст, и на меня потенция остается. Что ж, значит, не ему предъявлять мне претензии. Хотя… Может, он и не подумает мне их предъявлять? Ну, вдруг ему будет плевать, что я послала эту наглую бабу, с этим её супчиком в круглом контейнере?
Нет.
Ему было не плевать. И он явно слышал почти весь наш разговор.
Это становится очевидно, как только я оказываюсь в комнате. Там буквально у самой двери я натыкаюсь на Ройха. Сам он – голый абсолютно, но в руках у него ворох моих вещей. И их он швыряет мне.
– Одевайся, – рычит он совершенно яростно, – одевайся и убирайся вон.
15. Нежданные сложности
Я смотрю на него ошалело, с оторопью.
Вся моя жгучая злость, что кипела внутри меня, когда я глядела в глаза явившейся с обедом тетке, подевалась куда-то, бесследно сгинула.
Меньше всего я ожидала, что он меня выгонит, да еще вот так. Это после всего что было ночью? После данного им разрешения называть его по имени? После этих его “моя девочка”, будто огненными клеймами на моем теле отпечатавшихся? После…
– У тебя со слухом проблемы, Иванова? – глаза Ройха выглядят как узкие, яростные бойницы, из которых на меня льется чистая незамутненная злость. – Убирайся из моего дома. Или ты думаешь, я должен поаплодировать твоему выступлению перед моей соседкой?
А. Так в этом дело. У меня снова вспыхивает лицо.
– Интересно, сколько ваших соседок носят вам супчик перед рабочей сменой, – шиплю я сквозь зубы.
– А это, – Ройх окидывает меня презрительным взглядом, – не твоего ума дело, Иванова. И с чего ты взяла, что вправе задавать эти вопросы?
У меня во рту пересыхает. И действительно. С чего я это взяла? Подумаешь, ночь напролет трахались. Для него это, похоже, в норме вещей. “Для здоровья”.
– Я подумала… – лепечу бессильно, пытаясь начать возражать. Хоть что-то бы сказать. Вот с ушедшей теткой не приходилось искать слова, они сами из меня лились, до того отчаянно я хотела, чтобы она убралась. А сейчас…
– Тебя никто не просит думать, Иванова, – безжалостно перебивает меня Ройх, – я плачу тебе за то, чтоб ты раздвигала ноги. Ни за что больше.
Мне кажется – у меня деревенеет лицо. Где-то внутри меня что-то чпокает, наверное – мои иллюзии, которые сейчас в кровавые клочья разлетелись…
Что ж…
Это было полезно. Говорят, если раненую конечность поразила гангрена, её в ином случае лучше ампутировать, чтобы спасти жизнь.
Вот и тут. От гнилых эмоций к этому мудаку мне надо было избавиться. А то… Одна ночь бурного секса, и мне совершенно снесло крышу. И вот, пожалуйста, скальпель, справедливый и беспощадный, отрезает от меня то, что убило бы меня непременно.
Я одеваюсь. Руки неуклюжие, деревянные. Внутри от тяжелого взгляда наблюдающего Ройха разливается антарктический холод.
Будем считать, что курица с супчиками ему дороже.
Он наблюдает за мной, не останавливает, захлопывает дверь сразу за моей спиной.
И выйдя во двор я бессильно задираю голову и показываю фак темным окнам. Даже не знаю, выходит ли квартира Ройха на эту сторону дома. Но пусть все равно будет. Хоть маленькая капелька удовлетворения падает в черную бездну, что сейчас распахнулась внутри меня.
Зря я, конечно, вышла. Зря наговорила незнакомой тетке кучу гадостей. Но внутри меня такой ураган бушевал – никак не смогла остановиться.
В кармане телефон вибрирует. В первую секунду сгребаю его так отчаянно, будто если это и вправду Ройх звонит – я сейчас же брошусь обратно. Конечно же, нет. Я так на него зла, что и шага навстречу ему не сделаю. Даже если он там в петлю уже залез и если я не вернусь, с табуретки шагнет.
Это я размечталась, конечно. Ройх и не думает звать меня обратно. И вообще – это не звонок, а СМС. Из банка.
“На ваш счет зачислены средства, в размере…”
Бля…
Одновременно гудит в висках и режет в глазах. Мозг не может понять, как Ройх так бездумно швыряется в меня такими суммами. А глазам… А что глаза. Из них пытается вытечь боль. Потому что это… Деньги, оставленные на тумбочке. То, чего я заслуживаю.
Конечно. Сама себя так с ним поставила. Девственность за двести штук продала, ночь бурной любви – за четыреста…
Первая реакция – отправить ему деньги обратно. С припиской: “Да подавитесь вы ими к чертовой матери”.
А потом… Внутри меня шевелится практичность.
Во-первых, если отправлять ему деньги – нужно отправлять и за первый раз, и за второй. Потому что только в этом случае жест будет смотреться действительно красиво и четко. А я не могу вернуть ему деньги за первый раз. Я ими уже вперед за содержание мамы счет оплатила.
Ну, а во-вторых…
