– Нет, Оль! - твердо сказала я. – Он с тобой поговорить хочет. Не стану я в это лезть.
– Ну, спасибо! Еще подруга называется! - Ларичева поджала губы. – У меня тут катастрофа вселенского масштаба, Колька этот дурацкий под окнами лютует. Сосредоточиться мешает! А ты даже помочь не хочешь.
– Что случилось? – я нахмурилась. – Ты ж сказала все хорошо, первое испытание прошла…
– Первое прошла, а второе, боюсь, не пройду! – со слезой в голосе воскликнула подружка.
А потом схватила фирменный фиолетовый пакет с золотистым логотипом шоу и вывалила прямо мне на колени ворох какой-то материи.
Блестящее изумрудное платье вызывало восторг. Но когда я развернула его, то ахнула. Прямо посреди богатой ткани, на животе виднелась отвратительная рваная дыра от утюга с обгорелыми краями.
– Это для завтрашней фотосессии! – всхлипнула Оля. – Оно страшно дорогое. Мне померить дали и подогнать по фигуре. Я погладить его хотела, и вот… Они обязательно это отснимут. Теперь зрители ни за что за меня не проголосуют! Считай, я провалилась! Еще и оплачивать стоимость платья придется!
Я принялась утешать несчастную подругу, но бесполезно.
– Слушай, Уль! - вдруг просветлела лицом заплаканная Оля. – Кажется, я придумала! Твоя тетка Параскева – она ж мастерица на все руки! Да и ты с иголкой и ниткой лучше меня обращаться умеешь! Помнишь, какое вы с ней платье тебе на выпускной отгрохали? Может, на пару придумаете что-то?
– Да что тут можно придумать-то? – удивилась я. – Материал испорчен, Оль, - такая дыра… Тем более, по правилам нельзя, чтобы тебе кто-то помогал.
– Улечка, ну миленькая, ну родненькая, – умоляюще сложила руки Олька. - Никто не узнает! Ну, Уля!
Я было отказалась, но потом подумала, насколько это обидно – пройти в такое шоу и провалиться на втором же этапе.
Пришлось согласиться, хотя я слабо представляла себе, как можно к завтрашнему дню реанимировать это чудное платье. Даже при помощи тетки Параскевы. Для конспирации попорченную одежку переложили в старую авоську. Олька с благодарностью расцеловала меня, а после выпроводила.
Слава богу, оранжевой Колькиной «Нивы» нигде видно не было. Не хотелось мне с ним встречаться. Жалко его было.
Я облегченно перевела дух и… Нос к носу столкнулась с Глебом Рудным.
– Привет, Бэмби, - улыбнулся он.
Я знала, что он снял комнаты в соседнем с Олиным доме, и она каждый вечер носила ему парное молочко. Но все равно его появление было для меня как гром среди ясного неба.
– Здравствуйте, - зарделась я.
Одет с иголочки, у нас в Ларюшино у парней отродясь таких костюмов не было! Кудрявые каштановые волосы аккуратно уложены. Золотые часы ненавязчиво блестят корпусом из-под рукава куртки. Дорогой парфюм настолько стойкий, что перебивает запахи расположенного неподалеку курятника. И улыбка - на миллион долларов.
В целом – пришелец с другой планеты. Очень красивый пришелец, роскошный. Снова и снова вдыхаю запах его духов и одергиваю себя, прежде чем сунуть в рот кончик своей косы.
– Как ваше шоу? - несмело спрашиваю, чтобы занять неловкую паузу.
– Шоу, как шоу. Это для зрителей магия, а для нас – работа, - отозвался Рудной и доверительно поведал, склонившись к самому моему уху. – Я уже седьмой сезон веду, и как-то, знаешь, стало надоедать. Все четыре последних сезона девушки проигрывали. Не набирали нужное количество зрительских симпатий. У нас ведь все честно – результаты голосования сразу выводятся на экраны. Такое ощущение, что зря снимали, честно. В этот раз Ольга… Интересная. В ней чувствуется стержень. Посмотрим, как справится.
– Оля обязательно победит! - улыбнулась я, гордая за подругу.
– Будем надеяться, что твоя подружка сделает классное шоу, - кивнул Глеб и дотронулся до моего плеча. – Послушай, Бэмби, можно тебя кое о чем попросить?
«Все, что угодно!», - чуть не вырвалось у меня.
Что творится, мамынька, что со мной делается? Мне нельзя заглядываться на Глеба Рудного, просто нельзя! Какой бы он ослепительный, чудесный, милый и обаятельный не был! В Олином журнале было сказано, что совсем недавно он разошелся с девушкой и сердце его теперь свободно.
Фотография там тоже была. Ослепительная блондинка, известная модель и блоггер. Я там и рядом не стояла со своим лишним весом, челочкой и русой косой, которую постоянно грызу!
– Нам для съемок места красивые нужны, - серьезно сказал Глеб. – Что-то сказочное, заповедное. Шоу же с уклоном в сказку. Наверняка тут такие есть. Покажешь?
– Покажу… - как во сне отозвалась я, начисто забыв про его шикарную бывшую и зачарованно глядя в милые карие глаза. – Конечно, покажу.
– Спасибо, Бэмби. Ты – прелесть.
И Глеб, сам Глеб Рудной легонько коснулся теплыми губами моей щеки, которая словно огнем полыхнула.
– Меня Ульяной звать… - прошептала я, мучительно покраснев.
– Спасибо, Бэмби, - засмеялся он. – Теперь буду знать.
Не думать о Глебе Рудном! Я не должна думать о Глебе Рудном! Для него это ничего не значило, а я тут уже навоображала себе и никак не могу остановиться…
Дурочка!
В полном разброде чувств я топала по Ларюшино, прижимая к себе пакет с испорченным платьем. Нет, не так! Не топала - летела.
Чего я никак не ожидала – так это оранжевой «Нивы» у ворот собственного дома. К «Ниве» прилагались пьяный Колька и его угрюмый друг головорезного вида, который был за рулем.
Мамынька, кажись, все-таки придется мне за Ольку оправдываться!
– Ульян, поговори с ней, а? – Коля опустил голову. – Может, тебя послушает? Она теперь в этом шоу, я ей не нужен стал. Даже видеть меня не хочет. А я люблю ее, Ульян, давно люблю. Больше жизни. Все для нее сделаю… Вот… У нас на комбинате новые йогурты выпустили, я ей привез. Хотел, чтобы она первой попробовала. Возьми их ты, Ульян. Скажи, что нет мне без нее жизни.
И он протянул мне яркие зеленые и желтые бутылочки. Я взяла, не зная, куда девать глаза. Коля – хороший парень, простой, добрый, работящий. А напился, это он с горя, за ним не водится такое.
За что Оля так с ним?
Наверное, надо было ему сказать, что у него нет ни единого шанса, а Оля уже планирует соблазнить Глеба Рудного или продюсера шоу Сергей Сергеича и забеременеть от одного из них. Но я не смогла. Пообещала, что поговорю и помогу, чем смогу. Но на сердце было тяжело.
– И чего это от тебя Жилину Кольке понадобилось? – прямо с порога встретила меня вопросом Варенька. – Он же по Ларичевой сох вроде… Ой, а это что там у тебя? Он тебе и йогурты привез? Ну-ка дай сюда!
Врожденное ехидство Варьки – это еще полбеды. Наталья Семеновна не слишком нагружает свою дочку от первого брака работой по дому, чтобы Варя читала, училась и смогла поступить в институт по окончании одиннадцатого класса. Варе учиться скучно, поэтому она везде сует свой нос.
