Меня уверяли, что в Америке можно в магазине купить оружие.
Если это так, то проблем никаких кет. Но я боюсь, что это не совсем так.
Наверное, какое-то разрешение требуется. А значит, этот вариант для меня
отпадает. Остаются другие, но в любом случае я должен думать. И завтра утром
выезжать в Филадельфию. Подготовить все необходимое на месте.
Я, кажется, вывел важную формулу. Убить человека очень
легко. Но убрать его профессионально очень трудно. Так, чтобы никто не
догадался, кто, зачем и почему? Это преступление требует особого
профессионализма. Думаю, что мне придется его доказывать и в этой непонятной
стране. Их человек вполне мог вручить мне оружие, но он не сделал этого. Может,
даже не знает о моем задании, вернее, даже не подозревает. Кроме встречавшегося
со мной «заказчика», об этом могут знать еще один-два человека.
V
Нужно быть очень мудрым, чтобы долго жить. Эту фразу он
помнил еще по лагере, когда старый Трофим обучал его мастерству. Тогда он был
торжественно провозглашен «вором в законе». Это уже потом фраера и
наперсточники стали покупать почетное звание «вора». В его время все было
иначе. Чтобы получить такое звание, нужно было доказать на деле, что ты из себя
представляешь. И он все время доказывал свое превосходство, свой воровской
авторитет.
Перестройка открыла невиданные возможности. Металлы, нефть,
газ, лес, хлопок, покупаемые за бесценок по внутренним ценам на деревянные
рубли и экспортируемые за границу по мировым ценам, давали такие деньги, что
торговцы наркотиками зеленели от зависти. Именно тогда он начал делать первые
крупные дела. И именно тогда он понял — удержаться на этой пирамиде сложнее всего.
Слишком много охотников занять его место. И тогда, в девяносто Первом, он
благополучно эмигрировал в США, сумев выправить себе визу, как лицу,
подвергавшемуся преследованиям при советской власти. И вот уже несколько лет он
руководит своей «империей» отсюда, из Нью-Йорка, отдавая приказы об устранении
неугодных и поощрении отличившихся. И вот уже несколько лет он каждый день
повторяет слова деда Трофима, стараясь быть осторожным и предусмотрительным.
Предполагавшееся совещание в Филадельфии должно многое
решить. Впервые съедутся все авторитеты — Япончик, Лезгин, Матвей и другие.
Если они придут к согласию, то можно будет обойтись без крови, без выстрелов.
Если не придут, значит, кто-то из присутствующих будет похоронен с подобающими
почестями. И хотя место для себя он присмотрел на престижном кладбище, уже
оформив заявку на девяносто девять лет, переселяться туда раньше срока ему
вовсе не хотелось.
Он выбрал Филадельфию сам еще и потому, что может обеспечить
безопасность в этом городе. Уже прибывают специалисты из Москвы, Петербурга,
Лос-Анджелеса, Праги, способные обеспечить надежную охрану совещания. Во время
его проведения ничего не должно случиться, за это отвечает он сам и его люди.
Для этого он вызывает лучших специалистов охраны по всему
миру. Иначе нельзя: до него доходят какие-то нездоровые слухи о готовящемся
ударе, о том, что многие недовольны своими процентами. Каждый хочет получить
еще большую долю, и потому он должен быть всегда начеку. На его кусок пирога
есть много желающих. Но пока они всегда проигрывали. Так будет и на этот раз.
Напасть на его дом в Нью-Йорке они не смогут, слишком хорошо
укреплен и охраняется. А вот нанести удар в Филадельфии могут вполне. Это в их
стиле, тем более, что о предстоящем совещании знают уже многие. Нужно быть
очень осторожным. Он вызвал Лазаря. Если кому-то можно доверять вообще, то это
Лазарь. На его счету столько мертвяков, что любой суд даст ему сразу по полной
мере. Независимо — американский или российский. У Лазаря есть грехи и там, и
тут. Но он всегда был верен только ему. Даже когда в прошлом году его пытались
купить за миллион долларов. Тогда он предупредил Француза о готовящемся
покушении, и посланная группа боевиков жестоко расправилась не только с
предполагаемыми убийцами, но и с их хозяевами, перестреляв несколько человек в
самой Москве. Хотя Лазарь был умный человек, он знал, что деньги не дадут ему
ничего. Защита Француза — вот единственное, что помогало жить этому человеку.
Лишившись защиты, он станет трупом. Его ненавидело слишком много людей. Об этом
Лазарь прекрасно был осведомлен. Но об этом знал и Француз.
Лазарь вошел в кабинет своей обычной, немного разболтанной
походкой, словно шел крутить вальс с дамой сердца. Француз знал, что левую ногу
Лазаря помяли в одном из сибирских лагерей и эта странная походка, —
следствие того ранения.
— Все ребята прилетели? — спросил он, не
здороваясь. Они виделись с Лазарем в день по несколько раз.
— Все. Даже Мишка прилетел из Лос-Анджелеса. На него я
очень рассчитывал. У него специальный нюх на чужих, как у хорошей
собаки, — ответил, усаживаясь напротив Француза, Лазарь. Ему было лет
сорок пять. Некрасивое вытянутое лицо, большие уши, удлиненный нос делали его
похожим на паяца. Но горе было тому, кто верил в эту обманчивую внешность.
Лазарь был самым хладнокровным убийцей, кого видел Француз в своей долгой
жизни. А видел он достаточно. — В отеле все готово?
— Конечно. Заказаны номера, проверены портье, бармены,
официанты, горничные. По нашему требованию в отеле оставлены только те, кто
работает там более пяти лет. И все равно мы теперь проверяем каждого. —
Ребята уже там?
— Уже месяц. Проверяем все дома вокруг, окна, подъезды.
Там улица довольно многолюдная, ярко освещена, поэтому мы даже записываем на
пленку всех проходящих более двух раз прохожих. — Сам знаешь, какие люди
приедут. — Не беспокойся, я за все отвечаю. Совещание пройдет
спокойно. — Покажи мне еще раз карту. Лазарь достал из кармана подробный
план центра города.
— Отель «Варвик» расположен на пересечении Семнадцатой
улицы и улицы Логуса, — показал Лазарь. Соседняя параллельная улица —
Валню-стрит — довольно оживленная дорога, где ходят даже автобусы. Мы
перекрываем ее вот здесь и здесь нашими автомобилями, прямо в начале поворота
на Семнадцатую улицу. С другой стороны улица Сприга. Там мы тоже поставим свои
автомобили, хотя эта улица, менее оживленная и здесь ездят только автомобили.
Но, чтобы не рисковать, мы решили разместить своих людей вот здесь, чуть
оттянув их в сторону улицы Логуса. — А сквер? — спросил
Француз. — Обязательно. Сквер Руттенхауза находится между Восемнадцатой и
Девятнадцатой улицами, там постоянно будут наши люди. Там рядом музыкальный
институт Куртиса, куда я уже послал двоих ребят, чтобы просматривали окна. Но в
принципе подобраться к «Варвику» из других мест сложно. Для этого нужно пройти
по Семнадцатой улице, а там везде будут наши люди. Мы рассредоточим их не
только по улице. На крыши соседних домов я поднимаю пять снайперов. Япончик
обещал дать своих людей.
— Почему именно он? — насторожился Француз. —
У нас была договоренность, что он поможет своими людьми, — напомнил
Лазарь, — и потом ребята на крыше могут убрать только постороннего. Что
будет твориться внутри отеля, они все равно не увидят, конференц-зал находится
в глубине гостиницы. — Да, тогда ничего, — согласился Француз. —
А при входе я просто прикажу сменить швейцаров на наших людей. И в вестибюле
тоже будут наши люди. И на всех этажах.
