— А что вам рассказывала Нэннси?
— Она сказала, что подала одному из своих друзей идею материала
о контрабанде наркотиков и что тот уже почти закончил работу, а другой ее друг,
мистер Колхаун…
— Минуту, — перебил ее Ньюберри, поднимаясь с места. Его
голос заполнил весь зал суда. — Это к делу не относится, и обвинению это
известно. Показания основаны на слухах, они некомпетентны. Это полностью
выходит за рамки обсуждения. До тех пор, пока не будет доказано, что подсудимый
находился там или что свидетельница сама слышала, о чем говорил подсудимый, все
рассказы Нэннси Бивер об источнике оружия являются не относящимися к делу.
— Я склонен принять протест, — сказал судья Полк.
— Можно мне? — спросил Роберте.
— Вас выслушают, но мне кажется, заявление свидетельницы
основывается на слухах.
— Безусловно, ваша честь, — начал Роберте. — Но мы здесь
имеем дело с оружием убийства. Это оружие оказывается в руках близкой подруги
подсудимого. У нас…
— Протестую! — воскликнул Ньюберри.
— Данное заявление недопустимо. Требую не заносить его в
протокол!
— Не возражаю, — распорядился судья Полк. — Господин
обвинитель, постарайтесь придерживаться только фактов, которые могут быть
приняты к рассмотрению.
— Ваша честь, мы хотели доказать факт знакомства.
Мы хотели доказать, что заявления относительно оружия
являются частью res gastal
[5]
.
Судья Полк покачал головой:
— Вы не можете руководствоваться слухами.
— Хорошо, — сказал Роберте. — Подойдем с другой стороны. Я
попрошу свидетельницу покинуть свидетельское место и вызываю для дачи показаний
миссис Джордж Хонкатт.
Миссис Джордж Хонкатт была пышной дамой с квадратными
плечами, широкими бедрами и бульдожьим подбородком. Переваливаясь, она подошла
к свидетельскому месту, как груженый корабль входит в гавань.
— Ваша фамилия, адрес, род занятий? — спросил судебный
пристав.
— Миссис Джордж Хонкатт. Я управляющая мотелем «Мэйпл Лиф» в
Калексико.
— Скажите, утром двадцатого числа этого месяца в вашем отеле
останавливалась девушка по имени Нэннси Бивер?
— Да.
— Под каким именем она зарегистрировалась?
— Под именем Нэннси Бивер. Однако она пыталась
зарегистрироваться как Нэннси Армстронг.
— Почему она изменила решение?
— Я сказала: «Послушайте, дорогуша, когда здесь селится
одинокая женщина, мне нужно кое-что о ней знать. Я хочу взглянуть на ваше водительское
удостоверение». Она показала мне свое удостоверение и сказала, что вынуждена
скрываться и не хочет, чтобы кому-нибудь стало известно, где она остановилась.
Я ответила, что если она будет вести себя хорошо, то с моей стороны не
возникнет никаких проблем. Я сказала, что у меня приличное заведение и я
надеюсь, что она будет умницей, а иначе ей лучше уехать.
— Она осталась?
— Да.
— На какой срок?
— Я не знаю, когда она покинула мотель, но плата вносится по
двадцатое число включительно. Когда утром двадцатого я пошла проверить ее
комнату, в двери снаружи торчал ключ, а ее не было. Она забрала весь багаж до
единой вещи.
— Номер был оплачен?
— Разумеется, — ответила миссис Хонкатт. — В подобных
случаях я взимаю плату ежесуточно.
— Спасибо, это все, — сказал Роберте.
— Вопросы? — спросил судья Полк у Ньюберри.
Адвокат выглядел озадаченным.
— Вопросов нет, — ответил он.
— В таком случае, — сказал Роберте, — я намерен вызвать
мистера Герберта С. Ньютона.
У свидетельского места появился мужчина средних лет, гибкий,
шустрый, с выразительными манерами. Похоже, ему льстило оказаться в роли
свидетеля.
Он назвал свою фамилию, адрес и место работы и в ожидании
повернулся к Робертсу.
Роберте спросил:
— Где вы находились вечером девятнадцатого и утром
двадцатого?
— В мотеле «Мэйпл Лиф» в Калексико.
— Не случалось ли вам ночью вставать и выглядывать в окно?
— Как раз так и было.
— Какой номер вы занимали?
— Первый. Он находится непосредственно у дороги, а окно
выходит на 12-й номер.
— Происходило ли что-либо в это время?
— Было между двумя и тремя часами ночи, когда я услышал
голоса в 12-м номере, а потом там зажегся свет.
Свет попадал в мою комнату. Голоса и свет разбудили меня, и
я не мог уснуть, что очень меня раздражало.
— И что вы сделали?
— Немного погодя я встал.
— И что вы услышали или увидели?
— Я слышал мужской и женский голоса. Похоже, они спорили. Я
услышал, как мужчина сказал: «Тебе нужно выбираться отсюда. Ты в опасности.
Идем, я отвезу тебя в другое место, где тебя не достанет твой дружок».
— Что-нибудь еще?
— Да. Он сказал: «Собирайся. Встретимся у машины. Я заберу
револьвер, чтобы у тебя не было с ним проблем в Мексике».
— Повторите его последние слова.
— «Я заберу револьвер».
— А что было потом?
— Потом он сказал: «Собирайся как можно скорее».
— Еще что-нибудь?
— Да. Он сказал: «Ты по глупости влипла в эту историю. Я обо
всем позабочусь и сниму тебя с крючка, но будь любезна порвать с этим спятившим
писателишкой».
— Что случилось потом?
— Потом дверь открылась и мужчина вышел.
— Вы видели его?
— Да, конечно. Свет из номера падал прямо на его лицо.
— Нет ли этого человека в зале суда?
— Он находится здесь. Это — подсудимый.
— Он тот самый человек, что вышел из номера?
— Тот самый, которого я видел. Тот самый, который говорил:
«Я заберу револьвер, чтобы у тебя не было с ним проблем в Мексике».
— Что случилось потом?
— Потом дверь закрылась, через несколько минут свет погас и
какая-то женщина, лица которой я не мог рассмотреть, открыла дверь и поставила
на порог сумку и чемодан. Этот человек ждал ее в большой машине. Он вышел,
поднял сумку и чемодан и отнес вещи в машину. Потом они уехали.
