Ньюберри бросил на меня взгляд, полный ненависти:
— Не собираетесь ли вы учить меня, как вести дело?
Я посмотрел прямо ему в лицо и твердо сказал:
— Да, собираюсь.
— Бросьте эту затею, — предупредил Ньюберри. — Я не знаю,
Лэм, какую роль вы сыграли в этом деле, но думаю, вы сами по уши в дерьме. Вы
уверены, что не вы были тем человеком, которого Колхаун видел бегущим от
прицепа?
— Я в этом уверен, — ответил я. — И если бы вы немного
пораскинули мозгами, мы могли бы посадить их в калошу за несколько минут.
— Вы сошли с ума, — сказал он. — В криминалистике это
аксиома: не высовывайся на предварительном слушании. Ты допрашиваешь
свидетелей, изо всех сил сражаешься с обвинением, а в результате только
раскрываешь свои карты и в дальнейшем благополучно проигрываешь процесс.
— К черту ваши аксиомы! — возмутился я. — Я веду речь о
конкретном случае. Стоит вам допустить передачу дела в суд, и об этом все
газеты страны тут же сообщат на первых полосах.
— Прессу нельзя контролировать, — сказал Ньюберри. — В нашей
стране она свободна. Можно печатать любые новости, лишь бы они оказались
правдой.
— Но теперь в деле появился след женщины. Представьте, какой
простор вы открываете для журналистов:
«Обвиняемый в убийстве миллионер на тайном свидании…» — Я
посмотрел на Колхауна. — Вы хотите, чтобы адвокат начал действовать?
— Я хочу выпутаться, — ответил он.
— Не важно, чего хочет Колхаун. Важно, чего я хочу, — сказал
Ньюберри. — Я веду дело и не допущу никакого вмешательства со стороны клиента.
Я предупреждаю и вас, Лэм, что не стану терпеть поучений от какого-то
выскочки-детектива.
— Я не выскочка, — сказал я ему. — Я детектив высокого
класса.
Колхаун молча следил за нашей перепалкой.
— Что вы намерены предпринять, Колхаун? Хорошо подумайте, —
обратился я к нему.
— Полагаю, ничего уже не изменить, — ответил Колхаун. —
Ньюберри уже принял решение.
— А на кого работает Ньюберри?
— Ну… полагаю, он работает… работает на меня.
— Я ни на кого не работаю, — сказал Ньюберри. — Я —
профессионал. Я — адвокат. Иногда я позволяю, чтобы меня нанимали. В суде я
улаживаю дело, как считаю нужным. Запомните: как я сам считаю нужным.
Колхаун пожал плечами и беспомощно посмотрел на меня.
— Хотите услышать мое мнение, Колхаун? — сказал я. — Мне
кажется, вас можно вытащить. Больше того, я в этом почти уверен.
— Ставлю тысячу против одного, что это невозможно, —
поспорил Ньюберри.
— Так почему бы вам сразу не дать мне сотню долларов? — спросил
я.
— Я не собирался делать материальных ставок, — сердито
возразил он. — Какой смысл заключать пари, если я сейчас поднимусь и скажу, что
мы согласны передать дело в суд?
Я взглянул на Колхауна и сказал:
— Увольте его!
— Что? — не веря своим ушам, переспросил Колхаун.
— Увольте его! — повторил я.
Ньюберри посмотрел на меня и воскликнул:
— Ах ты, самоуверенный сукин сын!
Не глядя на него, я продолжал обращаться к Колхауну:
— Он ваш адвокат. Сделайте как я вам говорю. Увольте его, и
вы сможете выскочить из этого дела.
— Вы уже стали практикующим адвокатом? — с издевкой спросил
Ньюберри.
— Я советую Колхауну, как поступить. Он может взять защиту
на себя. Делайте как я вам говорю, Колхаун, и мы спокойно вернемся домой.
Колхаун колебался.
Дверь судейской комнаты открылась, и судья Полк вошел в зал
суда. Судебный пристав объявил о начале заседания.
— Итак, — начал судья Полк. — Слушается дело:
«Народ штата против Колхауна». Слово имеет защита.
— Увольте его, — прошептал я Колхауну. — Сейчас же!
Колхаун вдруг решился. Он встал с места и сказал:
— Ваша честь, я хочу защищать себя сам.
Судья Полк был поражен. Роберте резко повернулся и посмотрел
на нас так, будто мы все лишились разума.
— Вы желаете отстранить от дела своего адвоката? — спросил
судья.
Ньюберри схватил свой портфель:
— Меня не нужно отстранять. Я сам отказываюсь вести это
дело.
— Одну минуту, — вмешался судья Полк. — Вы не можете
отказаться без согласия суда.
Ньюберри заколебался, а потом сказал:
— Я не хочу далее иметь дело с этим клиентом. Мне не нужен
ни он, ни его самонадеянный частный детектив.
— Успокойтесь, — призвал судья Полк. — Мистер Колхаун,
будьте добры, объяснитесь.
— Я намерен выдвинуть аргументы защиты и хочу сделать это
самостоятельно, — объявил Колхаун.
— Вы хотите отстранить адвоката?
— Я хочу его отстранить.
Судья Полк посмотрел на Ньюберри:
— Вы хотите выйти из дела?
— Я выхожу из дела. Я уже вышел. Я действительно выхожу. Я
больше не хочу иметь с этим ничего общего.
Судья Полк вздохнул:
— Итак, согласно установленному порядку, подсудимый будет
сам защищать себя propia persona. А теперь, мистер Колхаун, вы желаете вызвать
свидетеля?
— Вызовите Колберна Хейла, — шепнул я.
Колхаун взглянул на меня, а потом на спину выходящего из
зала суда Ньюберри.
— В качестве первого свидетеля я вызываю Колберна Хейла, —
сказал Колхаун.
Пока Колберн Хейл ковылял к свидетельскому месту и поднимал
для присяги правую руку, демонстрируя при этом непереносимое страдание, Колхаун
прошептал в мою сторону:
— Черт побери, о чем мне его спрашивать?
— Садитесь рядом со мной, — скомандовал я. — И задавайте
вопросы в таком виде, как я буду их диктовать.
Пока судебный пристав записывал фамилию, адрес и занятие
Хейла, я прошептал Колхауну:
— Вы должны формулировать вопросы кратко и всячески вызывать
его на разговор. Прежде всего спросите, видел ли он когда-нибудь оружие,
занесенное в протокол как вещественное доказательство «Б». Пусть дадут его
свидетелю в руки. Спросите, видел ли он его когда-нибудь, а если он ответит
утвердительно, спросите, когда это было в последний раз. Заставьте его
говорить.
