И не в стиле Ырки красть дитя из-под носа. Он мог утащить кого-то из деревни, но под покровом темноты и с надеждой, что в его владения придет больше жертв.
Да и как можно не заметить в комнате черного мертвеца со светящимися глазами? Мать запомнила бы его.
Гленна начала что-то говорить безутешным родителям. Слова соболезнования перемежались с вопросами о случившемся. Пожалуй, даже я не смогла бы опросить их лучше.
Мне оставалось лишь проверить комнату. Следов когтей и магии не было. Я проверила стены и пол в надежде отыскать оккультные символы или хотя бы метки Темнобога. Ничего не было, только треснувший оберег над дверью.
Мой. Я присмотрелась. Этот оберег должен был защищать от колдовства. Необычный выбор, ведь чаще люди выбирали что-то от сглаза или неудачи. И почему оберег треснул? Я не видела ни единого следа волшбы в доме: ни проклятий, ни благословений, ни остаточного шлейфа от отвода глаз или другой маскировки. Комната была чиста.
Разве что под столом, рядом с детским стульчиком, валялись черепки в луже жидкой каши. Я осторожно подошла чуть ближе, стараясь не привлекать внимания родителей. Мать пропавшего снова уткнулась лицом в ладони. Ее плечи мелко подрагивали.
Чужое горе всегда смущало людей. Я и сама по первой отворачивалась, чтобы не напрягать безутешную мать своим вниманием. Гленна так и вовсе говорила только с Вакулой.
Вдруг кусочек пазла стал на место. Я пристально посмотрела на лужу каши. Как она оказалась под столом, если мать, кормя свое дитя, ставит тарелку на стульчик? Ведь так удобнее. А здесь чашку будто специально смахнули вниз.
— А вы были в комнате, когда пропал ваш сын? — спросила я.
— Да, жена его кормила, а я в сенях пытался сладить ему лошадку, как у соседского ребятенка.
— А можете подойти ко мне? Я хотела что-то спросить, но боюсь разволновать вашу жену…
Вакула кивнул. Он погладил подрагивающие плечи жены и подошел ко мне. Я кинула предостерегающий взгляд Гленне. Она поняла мою просьбу и принялась без умолку осыпать женщину соболезнованиями.
В сенях послышались тяжелые шаги. Набойки сапог стучали по дереву. Скоро в доме появится инквизитор, с вестями или новыми вопросами.
— Она с вами говорила? — прошептала я.
— Кто? — басом спросил Вакула.
— Ваша жена с того момента сказала хоть слово?
— Нет…
Я повернулась к рыдающей женщине. Та, несмотря на старания Гленны, все же подслушала наш разговор. Она отняла руки от лица. Ее глаза были все такими же красными. И абсолютно сухими. Она не проронила ни слезинки.
Я быстро сунула руку в карман и загребла в горсть листки эстрагона. В этот же миг в комнату вошел темноволосый инквизитор и с недоумением посмотрел на нас.
Она воспользовалась заминкой и подскочила со стула. Ее глаза закатились. Теперь мы видели истинное лицо прадставительницы дивьего народца: узкие хищные черты, обнажившиеся в улыбке зубы-иглы и пустые белки глаз с сеткой воспаленных капилляров.
То, что мы воспринимали как рыдание, оказалось смехом. Тварь развлекалась, наблюдая за нашими потугами найти ребенка.
Инквизитор выхватил короткий меч. Она метнулась прочь, собираясь выпрыгнуть в окно. Я швырнула эстрагон. Тварь зашипела и отшатнулась от окна. Этой короткой заминки хватило, чтобы продумать дальнейшие действия.
— Три загадки расскажи, в них всю правду доложи! — крикнула я.
— За тобой придет петух, танцевать отправят двух, — с хохотом ответила она.
Инквизитор полоснул ее мечом, но сталь просвистела мимо. Дивьи люди боялись только чистого железа.
— Стоит кому-то молится прямо за околицей. Ты сожги того попа, и появится тропа!
Темноволосый кинулся ловить тварь. Та с гиканьем скакала по комнате. Вакула протянул к ней руки и получил ожог. Я оттолкнула его к стене, продолжая слушать загадки.
— Если нам не заплатить, род свой можно загубить. Королю его отдай, или пусть придет грабарь.
Она выполнила свой долг, рассказав мне положенные три загадки. Ее тело изменилось. С чудовищными звуками нечто, когда походившее на жену Вакулы, кинулось к печке. Оно протолкнуло себя трубу, руки и ноги с хрустом складывались в разные стороны, помогая задвинуть тело внутрь.
Я с ужасом слушала, как один из дивьего народца ползет по дымоходу. Гленна упала в обморок. У самого пола ее подхватил инквизитор, а потом посмотрел на меня.
Глава 18
— Что это было? — спросил бледный как полотно Вакула.
— Они похитили не только вашего сына, — пояснила я, — но и жену.
— Откуда ты знаешь про загадки?
Последний вопрос мне задал инквизитор. Его темные глаза буравили точку у меня на лбу, словно мечтали разбить мой череп и покопаться в его содержимом.
— Тетушка часто рассказывает мне сказки, когда мы вместе готовим травы к сушке.
Инквизитор отвел взгляд. Его лицо сохраняла маску безразличия, приличествующую члену ордена, но это еще ничего не значило. Скорее всего, темноволосый запомнил меня. Однажды эта осведомленность мне аукнется.
Бледная Гленна пришла в себя и отшатнулась от мужчины. Я подхватила ее под руку и пощупала лоб. Кожа девушки была ледяной.
— Давай-ка на улицу, — решила я. — Ты совсем бледная.
— Оно переломало себе руки, залезая в дымоход, — слабым голосом произнесла Гленна.
Я не знала, спрашивала она или утверждала. На всякий случай решила промолчать и обойти инквизитора по широкой дуге. Он мог и дальше торчать в доме, но нам больше нечего было там ловить. Загадки уже у меня.
— Дивьи люди, — проговорила Гленна. — Это те самые, которые живут в глубине Чащи?
— Нет, — вздохнула я. — Они выходят из Чащи. Живут они под холмами. Не мешай, дай подумать. Она сказала, что королю надо отдать “его”. Род? Нет, наследника Вакулы они уже получили.
— Его, — повторила Гленна. — Может, что-то, раньше принадлежавшее королю? Его вещь?
Я выгнула бровь. Пришло осознание. Хлопнув себя по лбу, я влетела обратно в дом Вакулы и его семьи. Инквизитор придерживал мужчину за плечо. В стороне я заметила лужу рвоты.
— Вы находили что-то в лесу? — выпалила я. — Золото? Игрушку? Украшение? Безделушку?
— Не помню, — ответил Вакула.
Его лоб покрылся испариной. Глаза мужчины бегали, словно он боялся сосредоточить свое внимание хоть на чем-то.
— Вспоминайте. Что-то старинное. Может, оно выглядело так, словно его кто-то потерял, выронил из кармана. Вы приносили что-то подобное в дом?
— Может, один амулет, — сказал Вакула. — Простой такой, бронзовый. Он ничего не стоил, я его подарил жене. Она любит такое.
