— Только тормози меня всеми возможными способами, если я начну танцевать, — попросила я, протягивая Никите бутылку рома.
— А мне понравилось, — хмыкнул он, — ты хорошо двигаешься, — он присмотрелся ко мне внимательней, и выдал: — И, кстати, тебе очень идёт это платье. Я же говорил тебе, что ты красивая?
— Спасибо. И да, говорил. Буквально вчера, — засмущалась я ещё больше и задергалась, не зная куда деть свои руки. В конце концов одну я положила на стол, а другой обхватила бокал уже наполненный коктейлем.
— Ну, за нас, Улька, — предложил Никита и мы чокнулись стаканами.
Выпили. Закусили. Выпили ещё. Я цедила по чуть-чуть, не хотела захмелеть быстро, а вот Никита пил ненасытно.
Не похож он на пьющего человека: ухоженный, здоровый цвет лица. Его просто глодало все случившееся, я это понимала. Меня саму до сих пор глодало. Да, алкоголем ты не поможешь, но он может на время помочь забыть. Главное, чтобы временное, не стало постоянным.
Да и Никита взрослый человек. Зачем я буду лезть и одергивать, тем более сама сижу рядом и выпиваю?
— Как сходила в гости? — решил спросить Никита, наливая второй стакан.
— Отлично. Карина будет моим адвокатом.
— Я и не сомневался. И очень рад за тебя, — кивнул он. Глотнул и закусил бутербродом из хлеба и колбасы. — Твой тебе звонил?
— Вчера. Жаловался, что я ему не тех вещей с собой собрала. Подумаешь, перепутала шкаф и корзину грязного белья, — невинным тоном ответила я и пожала плечами. Никита хохотнул. — А Анжела звонила тебе?
— Да. И тоже вчера. Я попросил её тещу к телефону позвать, мол, поздороваться хочу, и Анжелка смутилась, отмашки нелепые начала говорить. Забавно, — он фыркнул, но забавно Никите точно не было. — А знаешь, мне ж бумеранг вернулся. Я Анжелу у брата отбил. Мы до сих пор с Димкой не общаемся, — поведал он.
— Пусть ты и отбил, но если бы она сама не захотела отбиться, у тебя бы не получилось, — философски заявила я. Никита задумчиво нахмурился и кивнул.
— А с братом помирись. Жены и мужья могут приходить и уходить, а братья и сестры остаются, — я сделала глоток и зажевала виноградом. — И, смотри, допустим, в твоём случае это бумеранг… а в моем? Я никогда никого ни у кого не отбивала.
— Видимо, слишком правильная ты, Улька, — без упрёка и иронии заметил Никита, — дай угадаю: в школе и в ВУЗе ты отличницей была?
— В школе да, была. Но у меня был стимул. Если я получала хорошие оценки, мама с её мужем возили меня заграницу. Я много путешествовала. Но вот правильной я себе не назову. В университете я училась… нормально. И то потому что мне нравилась та профессия, которую я выбрала. А вот поведение у меня уже было не совсем удовлетворительным, — призналась я.
— Бунтовала? — с легкой интонацией уважения, поинтересовался Никита.
— Экспериментировала. Во многом, — уклончиво ответила. — Но не в любви, там я была всегда верной. Не терпела обмана. И все равно оказалась обманутой, — я задрала голову, чувствуя, как глаза становились мокрыми. Нет, не плакать! Юра моих слез недостоин.
— Давай, за правду, — предложил Никита, протягивая ко мне свой стакан, — чтобы дальше обман и предательства обходили нас стороной, — мы чокнулись, выпили, а затем Никита выдал: — И раз уж такое дело, то я хочу кое-в-чем признаться, — он загадочно улыбнулся, — прости, но я… в общем, обманул я тебя, Улька.
После этих слов я насторожилась. А в голове пронеслось стадо из мыслей и предположений. И одно хуже другого.
Я уставилась в карие мужские глаза с ожиданием и вопросительно прошептала:
— В чем обманул?
Никита звучно поставил свой пустой стакан на стол и произнес:
— Помнишь утром, когда ты проснулась в моей постели, я сказал тебе, что между нами ничего не было…
— Так все-таки что-то было? — перебивая, ахнула я.
— Ну… — Никита усмехнулся. А у меня пальцы онемели — так сильно я вцепилась ими в свой стакан.
— Ну! — рявкнула я сипло, ведь Никита, словно издеваясь, медлил с ответом.
— Мы целовались, — наконец ответил он.
И я выдохнула.
Но только сперва.
Спустя пару секунд, я нахмурила брови и задала вопрос:
— Как целовались?
— Обычно, — пожал плечами Никита.
— Расскажи как именно это было, — попросила я сквозь зубы.
— Ты сказала, что хочешь спать и уже начала раздеваться. А потом подошла ко мне и просто попросила тебя поцеловать.
— Зачем? — этот вопрос я скорее задала себе, чем ему. Но Никита все же на него ответил:
— Я тоже самое у тебя спросил, а ты ответила, что просто хочешь и все. И довольно напористо полезла ко мне, выпячивая губы. Я посопротивлялся сперва, но потом… Ты не волнуйся, это было не долго и даже скромно.
— Без языка?
— Без.
Опять нахмурилась. Причём в этот момент мне было не стыдно, а обидно. Что я ничего не помнила!
Я допила ром с колой, на самом дне, судя по вкусу, было больше первого, чем второго — крепость защипала во рту. Я вытерла губы, решительно поднялась с места.
— Встань, — попросила я Никиту.
Хоть и слегка удивляясь, но мужчина тоже поднялся. Посмотрел на меня сверху вниз.
— А поцелуй меня, — произнес кто-то, но точно не я, хотя сказано это было моим ртом и голосом.
— Вот точно с такой же интонацией и такими же словами ты попросила меня и в прошлый раз, — с улыбкой сказал Никита и резко наклонился, моментально касаясь своими губами моих.
Не скажу, что осторожно, но и без напора. Скорее нежно, при этом чувственно и, с желанием, что ли?
А я закрыла глаза, пытаясь вспомнить. Вспомнить наш тот первый поцелуй. И казалось что что-то прояснялось в голове, но…
Но спустя несколько мгновений, я перестала пытаться. Потому что этот поцелуй, став глубже, полностью завладел всеми моими мыслями.
Мне нравилось?
Да!
Настолько, что не хотелось останавливаться. Настолько, что руки потянулись к мужской груди, расположились на ней. Я почувствовала биение чужого сердца. А потом почувствовала даже сквозь платье горячие ладони на моей талии.
Юра целовался не так. Да и не любил он целоваться. Самым мучительным, по словам ещё пока действующего моего мужа, было то, что нас с ним буквально заставляли целоваться на свадьбе, крича "горько" чуть ли не каждый десять минут в первые пару часов застолья.
Поэтому и я особо на поцелуях с Юрой не настаивала. Ну не любил он это, я не любила что-то другое… Только вот целоваться я любила. И мне нравилось сейчас делать это с Никитой.
Казалось, что время замерло. Или же наш поцелуй длился уже слишком долго. Но никто из нас не спешил его останавливать. Губы капризно ласкали губы, языки, подключившись не сразу, но так синхронно, не уступали, сплетались, а дыхания наши участились.
