Девчонка забавно хмурит лоб и прикусывает губу. После чего делает шаг назад и, достав нож из подставки, начинает нарезать торт, а я дальше прислушиваюсь к разговору.
— Нрав у нее строптивый. И она далеко не дура… Ладно, а когда ты вернёшь деньги Самвелу? Он тут мне жаловался, что ты тянешь… — с упреком произносит Азамат.
— Скоро. Как получу от Демьяна свое… ежемесячное пособие.
— Он так и не доверяет тебе отцовские счета? — фыркает Азамат.
— Ага, держит все в своих руках.
— Тогда тем более тебе нужно найти… — что нужно найти Боре я так и не слышу. Все эта Ляся, она включает чайник, и его шум заглушает мужские голоса. Оборачиваюсь на девушку и качаю головой, в ответ она нагло усмехается и заявляет:
— Вот из-за таких, как ты, нас считают стервами.
— А из-за таких, как ты, женщин ни во что не ставят, — отвечаю я молодой да глупой. Отхожу от двери и достаю с полки заварной чайник.
И пока завариваю чай, думаю: что я такого должна Борьке принести на блюдечке? Деньги? Наследство отца было поделено в равных частях, у Борьки денег должно быть не меньше моего. Но если Демьян действительно ограничил ему к наследству доступ, да еще пасынок должен какому-то там Самвелу… да, блядь, если бы дело было только в них, я бы отдала сукину сыну все, что у меня осталось! А там сумма приличная, я не тратила деньги налево и направо.
— Красавицы, мы ждём не дождёмся десерта! — громко и ласково подает голос Азамат, и мы с его невестой спешим в столовую. Я несу заварной чайник, Лейсян — торт. Девушка ставит десерт на стол и садится рядом с женихом, давая мне понять, что все, ее помощь на этом закончилась. Возвращаюсь на кухню, открываю полку, на которой стоит чайный сервиз.
Аккуратно достаю, при этом слышу приближающиеся к кухне шаги.
— Привет, — рядом со мной замирает Азамат и улыбается.
— Так здоровались сегодня, — улыбаюсь в ответ, наблюдая за парнем. Ох, и странно он на меня смотрит, с противной сальной ухмылкой. — Что ты хотел?
Он делает несколько коротких шагов ко мне, заставляя прижаться к столешнице.
— Борька ослеп, но я тебя насквозь вижу, — шепчет друг пасынка и, положив мне руку на живот, начинает вести ее вверх.
— Сейчас закричу, — тихо и равнодушно отвечаю я. Азамат усмехается, убирает руку, после чего берет две чашки с блюдцами и покидает кухню.
50
Оставшийся вечер я буквально не нахожу себе места, сажаю на колени Алешку, несмотря на то, что гостям это не нравится, да и он на них иногда скалится. Что ж, я доверяю собаке, когда ей не нравится человек, но я не доверяю людям, которые не любят собак.
Нервничаю и пытаюсь это скрыть, поглаживая своего зверя. Все Азамат этот. Как бы он чего не нассал в уши Борьке, а то тот возьмёт и опять запрет меня в комнате. Нет уж, не позволю. Приму меры, надавлю на слабое Борькино… знаю же, как и чем. Уже придумала как его, блядь, побаловать.
Гости уходят, когда на улице начинает темнеть. За ними приезжает вызванное такси. Едва Азамат со своей покорной невестой покидают дом, из коридора, что спрятан за ширмой, выходит Юрасик. Свистом подзывает Алешку и выходит с ним на улицу. Меня никто ни о чем не спрашивает. Ну и ладно.
Я убираю со стола за считанные секунды. Замираю в столовой, быстро стягиваю с себя нижнюю часть белья и зажимаю их в руке.
Когда Боря заходит в дом, я сажусь на стол и кокетливо маню его к себе пальчиком. Он с лёгкой настороженностью подходит ближе, а я бросаю в него трусики, Боря их ловко ловит, а я медленно развожу ноги в стороны. Максимально широко, демонстрируя то, что скрывало кружево белья.
— Моя девочка.
Бывший пасынок меняется в лице, становится похож на довольного кота. Швыряет трусики куда-то в сторону дивана и настигает меня. Не сильно надавливая, хватает меня за шею одной рукой, а другой ныряет под юбку, лаская пальцами нежное место. Мужские губы целуют мои, ненасытно наступая. Я начинаю мурчать, томно прикрывая веки. Чтобы не видеть.
Борька возбуждается мгновенно. Через несколько секунд он начинает стягивать свои штаны, я помогаю ему с ремнем. Приспустив брюки вместе с боксёрами, Боря резко тянет меня на себя и входит, совсем на немного, буквально головкой. Трахать меня он не спешит, полагаю, что наслаждается моей инициативой. Все для тебя, сукин ты сын.
Толкаюсь вперед, что бы он проник глубже, однако Борька и вовсе выходит из меня и начинает водить членом по моей промежности, терзая набухающий клитор…
Твою же мать! Вот что ты творишь? Я же тебе хочу сделать хорошо!
Но, видимо, Борькино хорошо усиливается, когда он это самое хорошо делает мне.
Я упираюсь руками в стол с обеих сторон от себя и запрокидываю голову. Не мурчу уже, мычу. Причем не притворяюсь.
Накатывает, блядь, накатывает. Нет, не оргазм, а… банальный мышечный спазм, да! Но так оголенно, так чувственно…
Я начинаю вся трястись, как осенний лист, едва держащийся за хрупкую ветку. Вся трясусь, рукам уж тяжело упираться в стол, бедра почти сводит. Борька замечает это и просто кайфует, буквально полируя мой возбужденно донельзя клитор.
И вот, когда разрядка вот уже, совсем чуть-чуть… Борька останавливается и резко в меня входит:
— Мы кончим вместе, — шепчет он и, притягивая меня к себе за поясницу, начинает неистово трахать. Как будто всем телом напрягаясь, постанывая и делая больно пальцами на спине.
На удивление, осознаю, чувствую, понимаю, твою же мать, Борька не позволил мне получить клиторный оргазм, и вот сейчас он чересчур резко перетекает в вагинальный. Впервые так с ним… неужели я впервые так с ним кончу?
Пытаюсь выровнять дыхание и подумать о чем-то плохом, поганом, мерзком. А я еще пытаюсь чуть отстраниться, чтобы наши тела соприкасались как можно меньше. Напрягаю мышцы ног, так что их сводить начинает.
Тщетно. Потому что невозможно. Потому что там все пульсирует и начинает сжиматься.
Стон, дикий и неожиданный вырывается у меня прямо из груди. Пальцы почти в судорогах цепляются за край стола, Боря дергается, мыча, как я вот недавно, и выходит из меня. А потом он берет меня за подбородок, устало целует и победно шепчет:
— Ты станешь моей… женой.
И это не вопрос. Это констатация гребанного факта!
Ну, молодец, Крис, сама виновата. И намеком на свадьбу, и тем, что пыталась угодить сейчас Бориске. Задобрить хотела, убедить, что я его уже не только телом, как он сказал Азамату…
Боря неряшливо натягивает штаны, отходит, проводя рукой по моим голым плечам. Подходит к камину и берет с полки бутылку коньяка. Пьет из горлышка, делая ненасытные глотки. Меня аж передёргивает, я бы так коньяк пить не смогла.
— Когда? — спрашиваю я почти равнодушно, чувствуя противную, предательскую усталость и дрожь в паху. Свожу ноги и пытаюсь на них встать. Но от былого напряжения они плохо слушаются.
