Покидаю комнату, мысленно с ней прощаясь. И чувство у меня такое, что все, в эту комнату я больше не вернусь. Хороший знак. На душе радостно… Но все так же не спокойно.
Зверь следует за мной. И он как будто чувствует что-то. Поскуливает, трётся о ноги, как кошка. Выхожу тихо в коридор и беру Алешку на руки:
— Успокойся, мой хороший, пожалуйста, — шепчу я ему, прижимая к себе, и наглаживаю его шейку. Зверь от удовольствия вытягивает мордочку, замолкает, а я дохожу до лестницы и сажусь на пол. Аккуратно выглядываю. Юра так и сидит ко мне спиной, уставившись в телевизор. Ну, ничего, подождем. А пока жду, обматываюсь платком, чтобы запихнуть потом в него Алешку.
Долгожданное начинает происходить уже через пару минут. Юра ерзает на месте, а потом сгибается, издавая странные звуки. Я замираю в ожидании, а Юра вдруг вскакивает с места и, схватившись за живот, начинает водить взглядом по помещению, а потом несётся в сторону ширмы, не замечая, кажись, ничего вокруг. Я спускаюсь, подлетаю к окну, нервно дёргаю ручку, она поддаётся, слава богу, и окно открывается. Мысленно ликую, распахиваю створку максимально широко. Аккуратно бросаю Алешку и вылезаю сама. И только оказавшись ногами на земле, выдыхаю. Дождь, твою мать, усиливается, где-то вдалеке уже грохочет гром. Не мешкая, пихаю Алешку спереди в слинг и бегу к дереву у забора. Не знаю, как я это делаю, словно пребывая в прострации, но вскоре уже сижу на ветке, собираясь с духом. Два метра до земли — и свобода.
Алешка недовольно рычит и брыкается, я шикаю на него, потому что нервничаю. Успокаивать буду потом, когда окажусь по ту сторону забора.
Осталось только спрыгнуть с этой ветки, и надо спешить, хрен знает, когда Юрасику там полегчает.
Делаю глубокий вдох, группируюсь, обхватив Алешку на груди, и прыгаю. Не скажу, что приземляюсь мягко, но во всяком случае без травм. Оглядываюсь.
Не дорога, а колея в обе стороны. Одна заканчивается лесом, другая ведет прямо, затем обрывается — поворот. И вокруг лес. Срываюсь во вторую сторону и несусь по дороге. Вскоре пробегаю мимо пары ветхих и явно заброшенных домов, стоящих на той же стороне, что и родовое гнездо Борьки.
Спотыкаюсь пару раз, да и дождь не играет мне на руку, земля становится скользкой. Но меня ничего не остановит. Бегу и бегу, сворачиваю и вдруг… Слышу сзади странный рёв, то ли мотоцикла, то ли мопеда. Он звучит так громко в этой тишине. Оглядываюсь, за поворотом пока никого не вижу, но понимаю, что бежать по дороге явно не безопасно, если Юра пустился в погоню, то обнаружит меня быстро. Рев усиливается, и я сворачиваю с колеи в лес.
Ветки бьют по рукам и лицу, но я стараюсь не зацикливаться, игнорирую боль. Прижимаю Алешку к груди так сильно, что руки от напряжения немеют. Ноги хлопают в жиже, тонкие балетки быстро промокают, ведь дождь уже идет практически стеной.
Ничего-ничего… Мне бы только добраться до дороги. Или до жилых домов…
53
Кажется, я прилично отдалилась от колеи, углубившись в лес. Ничего не слышу, дождь заглушает все. А ног я уже не чувствую и не вижу ничего, такая темень.
Но мне почему-то не страшно. Адреналин, наверное, вальяжно гуляет в крови. Мёртвой хваткой держу Алешку, он, моя умница, молчит, лишь тяжело дышит, обжигая жаром шею.
Веток, которые иногда все также летают по лицу, я уже и не замечаю. Похер, просто похер… Когда там этот лес уже закончится?
Наконец впереди, между стволами, что-то мелькнуло ярким светом. Фары! Точно, там дорога. Ускоряюсь, сама не зная, откуда только силы взялись. И вскоре я выхожу из леса, поднимаюсь между зарослями кустарника на пригорок. И вот я уже стою на асфальтированной дороге.
Тяжело дышу, склонившись в три погибели. Переизбыток кислорода и активного движения… А потом выпрямляюсь и мотаю головой. Никого и ничего, кроме леса. Дождь стал чуть тише, отголоски грома где-то за спиной. И никаких других звуков.
Блядь! И вот в какую сторону идти? Где здесь вообще люди? Или хотя бы указатели…
Прикрываю глаза, прислушиваясь к внутреннему голосу. А он, падла, молчит. Забился где-то в угол и боится что-то ляпнуть. Паника накатывает, да такая, что голову ведет. А еще мне холодно.
Странно, но ощущения полной свободы нет. Человек такая тварь, что ко всему привыкает. И вот мне вдруг сейчас захотелось оказаться в теплой комнате, под одеялом…
Мысли такие прочь. Совсем обнежилась. Трахаться с пасынком тоже хочется? Нет? Ну так вот терпи, Крис.
Если здесь асфальт, то и машина по нему когда-нибудь проедет.
Ждать. Надо просто ждать попутки с надеждой, что водитель не окажется извращенцем, на одного такого я уже нарвалась на свою голову… Должен же этот ад закончиться? Хватит с меня.
Проходит минут десять. Дождь идет уже едва ощутимый, а я так и топчусь на месте, бедный Алешка уже вовсю дергается. Выпускаю его, позволяя зверю немного пройтись. Но он далеко от меня не отходит и принюхивается. И вдруг — шум, пока гулкий и далёкий, едет машина. Я вожу головой по сторонам и вскоре вижу, как с пригорка съезжает автомобиль. Улыбаюсь, думая: «Наконец-то!»
Выбегаю на дорогу, машу руками. Хоть бы остановился. Тачка приближается, черная, дорогая. Водитель сбавляет скорость, а я хватаю подбежавшего ко мне Алешку и жду. Машина останавливается в метре от меня, пытаюсь рассмотреть водителя, а под ложечкой начинает противно сосать. Странное ощущение. Дверь открывается, на проезжую часть вступает человек…
Меня даже парализует на несколько секунд. Все из-за уверенной поступи и улыбочки, которая расползлась на мужском лице. На Борькином лице.
Блядь!
Какого?
Как он здесь вообще?
— Ты решила погулять? Погода не подходящая, — усмехаясь, произносит он. Вроде бы выглядит спокойным, но хаотично играющие мышцы на его шее говорят об обратном.
Я резко разворачиваюсь и пускаюсь в бег. Мне тяжело. Этот марш бросок даётся уже с трудом, я устала до этого. Чувствую, как ноги слабеют, как пульс учащается и стучит в ушах. Не только от физической нагрузки, а еще от страха. Я боюсь. Очень боюсь, что же будет с нами, если Борька сейчас меня догонит.
Мозги, видимо, тоже хреново работают. Дура же, ведь как объяснить то, что бегу я вдоль дороги с собакой на руках. Алешка скулит, вырывается. А сзади я слышу тяжёлые, но частые и быстрые шаги. Спуститься надо, к лесу, бежать там, в надежде затеряться между деревьев.
Подумав об этом, я мешкаюсь, чуть замедляюсь. Несколько потерянных секунд позволяют Борьке догнать меня, схватить за плечо. Он резко разворачивает меня к себе и бьёт по лицу. От силы удара я отлетаю на асфальт, царапая руку от плеча до запястья.
— Ну что, сука, сбежать хотела?
Он снова замахиваться, а Алешка начинает истошно лаять, пытаясь укусить Борю. Пасынок со злобой отшвыривает собаку, зверь отлетает на приличное расстояние на проезжую часть и начинает скулить. Жалобно, истошно, мне так больно от этого, так страшно, но я беру себя в руку и, вкладывая все оставшиеся силы, пихаю Борьку ногой. То ли он не ожидал от меня такой прыти, то ли еще что, но мужчина все же падает. А я, не теряя времени, вскакиваю и бегу к машине, свистом подзывая Алешку. К счастью, мой белоснежный зверь сильно не пострадал и довольно легко бежит за мной.
