Он начинает смеяться. Истерически.
— Прекрати врать, Кристина! Сколько можно?
— Ч-что… — это даже не вопрос, это звук.
— То! — он поднимается, пинает ногой тумбочку, сильно. Все, что лежит на ней и в ней, дребезжит.
— Он! Был! Твоим! — импульсивно и громко выдаю я. — Какая же ты все-таки сука, Демьяш…
— Серьезно? А ты кто, Кристина? Шлюха, гоняющаяся за деньгами?
Такого я вытерпеть уже не могу. Вскакиваю с кровати и со всей силы одариваю Демьяна звонкой пощечиной. Алешка, спокойно лежащий все это время на кровати, начинает гавкать. Беру его на руки и отхожу от мужчины. Однако отвечать рукоприкладством Демьян не собирается, просто трет свою щеку, одаривая меня в ответ полным гнева взглядом.
— Подавитесь вы своими деньгами! От тебя и твоего братца мне ни копейки не нужно! — рявкаю я.
— А от отца? — хмыкает он. — Ты хочешь сказать, что вышла за него по большой любви?
— Не по большой, врать не буду, но любви. Он был добрым, чутким и любящим. И я была ему хорошей женой!
— Ну да, ну да, — усмехается он. — Ты просто хотела надо мной поиздеваться, небось, специально все это спланировала!
— Что спланировала? — хмурюсь. — Счет этот, заточение в гребанном подвале, издевательства твоего ублюдочного брата?
— Нет, то, что произошло значительно раньше. Вашу встречу с отцом, ваш брак…
Мне смешно в этот момент. Я качаю головой. Сказать правду? А поверит?
Нет, не сейчас.
— Ладно, хер с этим, надеюсь, ты вдоволь потешилась, во всяком случае отец был счастлив, давно таким я его не видел… — он делает шаг назад, собираясь уйти, но тут же резко вперед и громко спрашивает: — Но с какого хрена ты продолжаешь настаивать, что ребенок был моим?
Пощёчину дала я, но вот это бьет сильней и больней.
— А с чего ты решил, что это не так?
Демьян подходит ближе. Тоже садится на кровать и проводит рукой по лицу.
— Твоя подружка мне все рассказала, — отвечает он неожиданно спокойным голосом.
65
— Какая подружка? — не понимаю я.
— Танцовщица из твоего клуба, рыжая, с короткой стрижкой…
— Анька? То есть… Снежана? — удивляюсь я.
— Да.
Удивляюсь еще больше. Не скажу, что мы со Снежаной были прямо подружками. Но общались хорошо, и она первая, кто подставил свою жилетку мне тогда…
— И что же она тебе рассказала?
Демьян вновь беспокоит ладонью лицо.
— Что тебе от меня нужны были только деньги. Что о том, что ты беременна, ты сказала еще как минимум троим мужикам, с которыми ты спала одновременно со мной…
Сказать, что я в шоке — это ничего не сказать.
— Вот же сука… — произношу я. — А тебя она после этого не собиралась трахнуть?
— Собиралась, — фыркнул он. — Но мне было не до этого…
Вот теперь лицо тру я. Пытаюсь сложить в голове пазл, представить реакцию Демьяна тогда… Вспоминаю, как Снежка мне якобы сочувствовала. Что я брошенка теперь, да еще с пузом… Не, это ж пиздец!
За что она со мной так?
— Почему ты ей поверил, а мне нет? — спрашиваю я. — Я тебя обманывала когда-то? Снежана тебе никто, а я… а мы… бля… И почему, твою мать, ты мне тогда все не рассказал?
— Я был очень зол на тебя. Боялся, что не сдержусь и впервые ударю женщину… Снежана мне рассказала, что у тебя это стиль такой — строить бедную и несчастную скромницу, — заявляет брезгливо Демьян. — Я на это и повёлся. Влюбился как дурак.
— Нет. Ты не влюбился и ни хрена меня не любил, раз уж поверил Снежане.
Демьян вдруг усмехается и делает контрольный выстрел:
— А еще она мне на мужика одного указала. То ли администратор ваш, то ли управляющий клубом. И он подтвердил, что спал с тобой.
Вот это вообще финиш!
— Я ни с кем, кроме тебя, не спала. И ребенок был от тебя!
Он качает головой. Но уже с сомнением. И молча уходит. А у меня внутри все кипит. Я ненавидела все это время Демьяна, не зная, кто истинный виновник того, что произошло. Ну Снежка, ну тварина…
Найти бы ее и пообщаться. Можно даже ударить. Случайно и несколько раз.
Минут двадцать слоняюсь из угла в угол. А потом покидаю комнату, иду вниз. Демьяна нигде нет, а Костя сидит в гостиной. Увидев нас с Алешкой, он улыбается,
— Демьян где? — спрашиваю я.
— Уехал. Сказал, что до завтра.
— Ясно, — вздыхаю я. — Выйдем проветриться? — киваю ему на входную дверь, Костя кивает в ответ.
Оказавшись на улице, я долго решаюсь, сомневаясь, но все же тихо спрашиваю у Кости:
— Ты можешь найти мне одного человечка?
Костя смотрит на меня и отвечает:
— Могу попробовать. Кого?
— Анна Гарай, — называю я настоящее имя Снежаны, после озвучиваю место ее работы, город рождения и год с месяцем. Числа уже не помню.
— Как скоро надо?
— Чем скорее, тем лучше, — говорю я. Костя достаёт телефон и собирается отойти. — Демьяну не обязательно об этом знать. Заставлять тебя не буду, но прошу.
Он кивает и отходит. А я дожидаюсь, когда Алешка закончит свои дела и иду с ним в дом.
Хочу себя чем-то занять и решаю порезать овощной салат. Стругаю огурцы и думаю вдруг, что Демьян, скорее всего, отправился к своей Ане… Надо же, еще одна Аня в этой истории.
Нож скользит по пальцу, протыкая кончиком кожу. Идет кровь, и я тут же тяну ранку в рот. Солёный, металлический вкус… и мне вдруг хочется выть. Но я не вою, однако несколько слез скатываются по щекам.
Я давно смирилась, что потеряла ребенка, винила в этом Демьяна, считая его сволочью. Он, конечно, таким быть полностью не перестал… Можно же было поговорить со мной тогда? Черт, можно было бы и анализ сделать на отцовство. Я бы злилась, конечно, за это, но мы бы точно знали. Точнее он, ведь у меня действительно никого не было, кроме Демьяна. И быть не могло. Любила я. Любила, блядь…
А все вот так, оказывается. И я могу хотя бы постараться понять реакцию и мысли Демьяна. Есть оправдание у его поведения, есть…
— Через час у нас будут сведения, — вдруг слышу я. Оборачиваюсь, Костя стоит у входа на кухню. А я, задумавшись, даже не услышала, как он вошёл в дом.
— Спасибо, — киваю я. Вытираю ладонью щеки. Хочу сделать незаметно, однако Костя видит.
— Вас… тебя кто обидел? — неожиданно спрашивает он и подходит ближе.
— Нет, все нормально… лук резала, да еще палец порезала, — говорю я и демонстрирую рану.
