1
— Ты ждешь, Лизавета, от друга привета,
Ты не спишь до рассвета — все грустишь обо мне-е-е…
Помимо воли своей я рассмеялась, так старательно брат моей лучшей подруги выводил эту старинную песню! Юлька и Юрка — мои одногруппники и друзья. Они — брат и сестра, близнецы. Внешне, с поправкой на пол, очень-очень похожие. Собственно, характеры — тоже идентичны. И профессию они почему-то выбрали одну на двоих, на троих со мной — педагог, учитель истории. Мы заканчивали первый курс магистратуры — впереди экзамены и, конечно, долгожданные каникулы — целое лето!
— Юрка, ты прав, я не спала до рассвета. Только по причине экзамена по «Теории и методологии…», а никак не из-за тебя!
— Лизка, ты бессердечна! Ты же знаешь, что я тебя люблю!
Заглядывая грустными глазами мне в глаза, этот наглец стащил с моего блюдца пироженку и засунул целиком себе в рот. Я только взглядом проводила. Он, зажмурившись от удовольствия, прожевал, запил моим же кофе и, развалившись на стуле, сказал, как будто ничего не произошло:
— А где это моя сестрица?
— Поражаюсь твоей наглости, Евдокимов! Придется на семинаре сегодня сесть с Юлькой, а не с тобой!
Он поменялся в лице. Глаза снова стали грустными, он захлопал ресницами и, прижав к груди обе руки, прокричал на все кафе:
— Нет! Ты просто убиваешь меня! Не бросай! Я верну твое пирожное! Только не бросай!
Схватив мою ладонь, Юрка начал покрывать ее поцелуями, шепча между ними: «Прости! Прости! Прости!»
— Ни в коем случае не возвращай! Просто купи мне другое! — руку вырвала, демонстративно вытерла об джинсы.
В помещение вошла большая компания парней, некоторые показались мне знакомыми — с параллельного потока, наверное. А следом за ними, прижимая к груди стопку тетрадей, плелась моя кудрявая подружка. Судя по расстроенному виду, Кузнечик зачет не принял. Она плюхнулась на стул рядом со мной, схватила мою многострадальную чашку и допила кофе, недопитое ее братом. Нет, ну угораздило же меня на первом курсе связаться с этой парочкой! И эта туда же! Одни проблемы от них!
Учились они неплохо. Отличниками, как я, не были, но и до двоечников им тоже было далеко. Юрка был обычным парнем, без странностей. Периодически знакомил нас с девчонками. Повстречавшись пару недель, незаметно расставался, чтобы в скором времени представить нам с Юлей новую пассию.
А Юлька была катастрофически, просто патологически влюбчива. В преподавателя социальной психологии — Сергеева Александра Николаевича, а попросту Кузнечика, прозванного так студентами за излишнюю худобу и неправдоподобно длинные конечности, она влюбилась на самой первой паре еще в январе. Пыталась привлечь внимание молодого аспиранта хорошими знаниями и блестящими ответами. Но он не обращал внимание на студенток, и на Юльку в том числе. Тогда Евдокимова перешла к другой тактике — заработала пару, напросилась на отработку и сегодня полчаса назад, оставив меня в одиночестве пить кофе здесь, вприпрыжку отправилась соблазнять Кузнечика, то есть пересдавать тему.
— Юлечка, что с твоим лицом? — братец совершенно не сочувствовал горю единоутробной сестры. — У тебя диарея?
— Отстань, дурак! — она обратила свой взор на меня. — Лиза-а, я так опозорилась!
Я приготовилась услышать страшную историю о ее недавнем приключении, как вдруг Юлька уставилась на вход в кафе, открыв рот, и, наверное, забыв дышать. Я обернулась. Но ничего сверхъестественного не заметила.
— Юлька, муха залетит — рот прикрой! — Юрка потешался, раскачиваясь на стуле.
Она отмерла и показала ему средний палец на левой руке. Юрка, видимо, обидевшись, вместе со стулом повернулся к соседнему столику, где сидели девчонки-первокурсницы, и начал их отчаянно клеить. А его сестра снова обратилась ко мне:
— Смотри, какой красавчик! — подруга одними глазами указала мне направление.
К зашедшей перед ней компании присоединился еще один парень. Незнакомый мне даже внешне. Приятный молодой человек. Обычный.
— Лиза, зачем ты его так разглядываешь? Он же видит твой интерес.
— Знаешь что, Юлечка, я его разглядываю, исходя исключительно из твоего интереса.
Я отвернулась, увидев все, что хотела. Самовлюбленный индюк — этот ее красавчик! В дорогих шмотках. С крутым телефоном, который в целях привлечения внимания особо падких на деньги девушек, все время крутился в руках хозяина. Особо мне не понравилось кольцо-печатка у парня на левой руке. Вот не люблю у мужчин подобные украшения, особенно золотые! У мужика, по моему убеждению, вообще, на пальцах не должно быть ничего, кроме обручального кольца.
На моих глазах Юлька стремительно краснела. Мне и оборачиваться не нужно было. Я сказала в унисон с подругой:
— Он идет сюда.
Рассмеялась только я одна…
— Привет, девочки-красавицы! Что-то я раньше вас не видел. Первокурсницы, наверное?
Юлька сразу бросилась в бой.
— Не совсем. Точнее совсем не первокурсницы. Гораздо, гораздо старше…, - она поглядывала на парня из-под длиннющих ресниц. — и намного опытнее.
Он заинтересованно осмотрел ее:
— Тогда давайте знакомиться. Влад, — он протянул Юльке руку.
Она неспеша вложила свою, как бы невзначай показав красивый ярко-розовый маникюр.
— Юлия.
А я смотрела на его запястье. Там красовалась небольшая татуировка черного цвета — двойная бесконечность. Две восьмерки, переплетенные между собой. Сердце забилось с удвоенной силой, кровь хлынула к щекам… У Него точно такая же. Только на левой руке. Стоило закрыть глаза, и я видела его руки. Когда-то я даже фотографировала их. Он смеялся надо мной и называл детской глупостью этот мой поступок. Он не знал. Он даже не догадывался, что это — мой фетиш, это — мое безумие, смотреть на его руки по ночам. И да, глядя на них, я представляла себе…
Из воспоминаний вырвала Юлька, которая бесцеремонно трясла меня за плечо.
— Лиза, что с тобой?
Я встретилась глазами с парнем. Как там его? То ли не услышала, то ли, услышав, сразу забыла имя. Это все его татуировка виновата. Он насмешливо смотрел на меня:
— Тебе понравилась моя татуировка?
— Э-э, у одного моего знакомого такая же. Двойная бесконечность…
— Между прочим, девушке такая тоже подойдет. Ты не хочешь себе такую набить… Лиза? Я могу помочь, у меня есть один знакомый, — Юлька мне не простит. Парень явно клеится ко мне.
Чтобы не доводить подругу до белого каления и не давать парню бессмысленную надежду, я встала из-за стола:
— Если честно, я кольца на мужских руках терпеть не могу.
