— Лиза, ты девственница?
Глаза опустила, щеки покраснели. Хм.
— Нет, — и твердый взгляд прямо мне в глаза.
Так я и думал. Аппетит пропал. Отложил вилку в сторону. А ты-то сам? Кобель еще тот! Так чего ждёшь от нее? Зачем вообще думаешь о ней в таком ключе? С другими бабами так по хер было, сколько мужиков через них прошло! А тут девочку подавай тебе! Зато, если посмотреть на этот вопрос с другой стороны, угрызения совести мучить не будут! И даже к лучшему….
Она спокойно ела. Разглядывала то, что лежит в тарелке, отрывала кусочки мяса руками и отправляла в рот. И облизывала пальцы… Облизывала. Языком. Нет, Аверин, ты не просто мудак, ты — озабоченный мудак! Ты вообще о чем-нибудь, кроме секса, рядом с Лизой думать можешь? И внутренний голос тут же отвечал: "Нет. Не могу. Пока не могу. Пока не трахну ее!"
Но не сегодня. Завтра. Чтобы на трезвую голову. И чтобы у нее возможность передумать была…
— Лиза, иди спать!
— Посуду помыть нужно…
— Иди, прошу тебя! Я сам помою.
Встала. Но возле двери замерла в нерешительности.
— Матвей? Ты придёшь ко мне?
С такой надеждой, с таким призывом в глазах… Невыносимо, просто… Не смог обидеть, хотя сначала хотел ответить резко и грубо.
— Завтра.
14
Нельзя, вот нельзя спать вечером — ночью не заснешь! Предыдущие ночи спала спокойно и все было хорошо. Но сегодня… Мне было страшно. Нет, не так. Мне было дико, безумно страшно. Я, как в детстве, укрылась с головой одеялом, но чего-чего, а этого делать ни в коем случае нельзя. От этого ещё страшнее. Накроешься и кажется, что кто-то чёрный и жуткий стоит рядом.
Я всегда немного боялась темноты. Но в общежитие всегда много народу — даже ночью кто-то не спит, ходит по коридору, болтает за стеной. В доме у мамы и Сергея, новом и уютном, окруженном со всех сторон такими же домиками, постоянно просыпаются дети, слышны голоса успокаивающих, укладывающих их снова родителей. А тут…
Не спалось и в голову лезли дурные мысли. Лес… Пьяные мужики с нехорошими намерениями бродят… и скрипы…
Я покрылась холодным потом, когда вдруг в полной тишине услышала скрип половиц. Что это? Кто-то ходит в доме? В данную минуту меня не сильно бы испугали даже эти гады — друзья Влада. Сейчас я боялась чего-то необъяснимого, чего-то потустороннего.
Эти странные редкие скрипы слышались будто бы из гостиной. Дверь в мою комнату была чуть приоткрыта, и я слышала отчётливо эти пугающие звуки. Они то приближались, то удалялись. Я осмелилась немного приподнять край одеяла, так, чтобы было видно хотя бы то, что находится возле меня.
Лунный свет, проникавший в комнату сквозь незашторенные окна, и освещавший ее, не успокаивал ни капельки — мне мерещились какие-то тени за окном.
Я была в ужасе. Мне было так страшно, что то, что случилось дальше, я толком не запомнила. Услышала только шлепок в мое окно, как если бы в него ударилось что-то мягкое, и мгновенно высвободившись из одеяла, уже неслась в сторону кухни.
Я не помню, кричала я вначале или нет, но когда в центре гостиной врезалась в кого-то, заорала точно. Только мой рот был закрыт чьей-то рукой еще на вдохе. Спокойный голос, который в моем шоковом состоянии я даже не узнала сразу, прошептал на ухо:
— Тихо, тихо, все в порядке, не бойся… Только не кричи — Даньку разбудишь.
— М-м-матвей? — обхватила его руками и обернулась проверить, не гонится ли за мной кто-нибудь. Не гнался.
— Да я, я, кто же ещё? — он гладил меня по голове. И потихонечку волна ужаса откатывала, отпускала меня. — Чего ты испугалась? Что случилось?
— Что-то в окно ударилось. И скрипы эти…
— Я ничего не слышал.
Я с подозрением уставилась на него.
— Это ты скрипел. Точно, ты! — напугал меня и говорит теперь, что ничего не слышал. В сердцах, да ещё и от обиды — сама себя дурочкой выставила! — стукнула его кулаком в плечо. — Чего ходишь ночью? Не спишь?
— Заснешь тут после твоих обещаний! А что в окно-то стукнулось? Пошли, посмотрим.
О, нет! Я совсем не хотела туда возвращаться… Но Матвей уже, отпустив меня, шел в спальню, а одной в гостиной тоже как-то не хотелось быть. Поплелась за ним, с ужасом оборачиваясь, каждую секунду ожидая нападения сбоку или сзади. Когда он включил свет в комнате, страх меня отпустил в одно мгновенье!
Мы осмотрели комнату, окно, но, понятное дело, ничего не обнаружили. Выглядеть глупым ребенком, боящимся темноты, в его глазах, совсем не хотелось.
— Может быть, что-то снаружи ударилось?
— Завтра утром посмотрим. Не бойся. Дом замкнут. Я еще не сплю, — он уговаривал меня, а я сгорала от стыда. — Если хочешь, можно свет не гасить.
Он не смеялся надо мной. Был спокоен и серьёзен. И я невольно чувствовала благодарность за это отношение. Только меньше всего на свете я хотела бы, чтобы Матвей сейчас уходил. Такого — доброго, ласкового, не пытающегося обидеть, я любила его вдвойне. Я не могла его отпустить.
— Матвей, — на этот раз я и сама почувствовала ту самую хрипоту, то возбуждение в своем голосе, о котором он мне говорил. Только сейчас, в данную секунду, я была безумно смелой, словно не я только что боялась каждого шороха. И благодаря этой неожиданной смелости, я сказала то, что сказала. — Останься со мной. Сегодня. Сейчас.
***
Я бы и сам уже не ушел. Даже если бы она меня прогоняла. Даже если бы она, испуганная и разгоряченная в одной коротенькой ночной рубашке не выбежала и не упала в мои объятья, я бы пришел к ней сам.
Я ходил кругами по гостиной хрен знает сколько времени. Останавливался возле двери в ее комнату и изо всех сил боролся с самим собой, чтобы не войти. Я бы все равно проиграл…
И дело тут было не только в физическом желании, хотя, оно, конечно, присутствовало. Она влекла меня, как что-то запретное, как что-то сбивающее с толку, непонятное.
Я раздумывал над нашим разговором и понимал, что что-то важное в ее поведении ускользает от меня, что-то не так, но что? Ее неуместный смех. Ее странные взгляды. О чем она думает? Почему так легко соглашается на мои мерзкие предложения? Если бы она просто хотела соблазнить, то по-другому вела бы себя, учитывая наличие хотя бы минимального опыта — какие-то позы вызывающие принимала бы, смотрела бы с намеком… Да просто из ванны вышла бы голой, когда я еще посуду мыл! А она — нет, шмыгнула, как мышка в норку, в спальню и притаилась.
Странная, милая, красивая Лиза. И эта тряпочка с розовыми мишками на ней… коротенькая… а под ней, естественно, ничегошеньки нет. Я молча рассматривал ее, чувствуя целую смесь из разных эмоций.
— Теперь если и прогнать решишь, не уйду.
Шагнул в ее сторону, раскинув руки. И она, улыбнувшись, бросилась навстречу.
