Как бы со стороны я видел, как Лиза снова придвинулась в моему плечу, только теперь прижалась губами к шее. И ее грудь толкнулась твердым соском в мою. И все… Крышу сорвало.
Я буквально накинулся на нее. Опрокинул на подушку. Распластал ее тело под собой. И впился губами в сосок, проходя по нему языком, покусывая и удивляясь тому, как неожиданно резко выгнулось ее тело дугой, как судорожно сжались ее пальцы на моих волосах, причиняя легкую боль, которая еще больше распаляла меня, хотя, кажется, больше просто некуда.
Я пробовал на вкус кожу ее живота, подрагивающего и сжимающегося под моими прикосновениями. Знал, чувствовал, что ей нравится, видел, как руки, отпустившие волосы, сжали простыню. Но и сопротивление ощутил в тот момент, когда собрался, раздвинув ей ноги, устроиться между ними, чтобы поласкать там. Она неожиданно попыталась сжаться и оттолкнуть. Что бы это значило?
Я поднял голову и всмотрелся в Лизино лицо — раскрасневшееся, обрамленное разметавшимися по подушке русыми волосами, с горящими глазами… явно испуганное лицо. Что бы это значило… блядь? Хотя, может быть, ей попадались такие партнеры, которые просто, в силу своего молодого возраста, не утруждали себя подобными ласками? И именно это для нее в новинку?
— Лиза? Я хочу поласкать тебя… Позволь мне…
Она, только что сжатая, как пружина, медленно расслабилась в моих руках и сама (!) раздвинула ноги, абсолютно доверяя мне, позволяя делать все, что захочу.
И я, действительно, хотел… Но не только смотреть, хотя ее вид был до безумия возбуждающим — юная, стройная, с широко раскинутыми в разные стороны ногами. Она была красивой везде, и даже между ног… Аккуратно выбритая, маленькая, с сомкнутыми, закрытыми складочками… Мне хотелось, очень хотелось, попробовать ее. Не для того, а точнее, не только для того, чтобы доставить удовольствие ей, а для себя. Я должен был знать, какая она… Никогда раньше с другими даже не думал об этом.
Она дрожала всем телом, когда я раздвигал эти влажные складочки языком, когда трогал чувствительный бугорок клитора. Она что-то прошептала, когда я стал водить языком вдоль всей промежности, чуть вдавливаясь внутрь, потом снова возвращаясь к клитору. Я хотел знать, что именно, но был слишком поглощен своими собственными действиями — не мог оторваться. Она была такой гладкой, упругой и розовой, такой невозможно вкусной, что, если бы я поспешил снять свои штаны раньше, никогда бы не довел ее до оргазма. Просто не сдержался бы. Я получал удовольствие сам. Как это ни странно. Как если бы это она меня сейчас… Нет-нет, не думать, не представлять себе это… иначе, просто не дождусь и кончу в штаны, как подросток.
Когда она стала неловко приподнимать бедра мне навстречу, я понял, что ее разрядка уже близка. Накрыл губами клитор и легко, опасаясь сделать больно, пососал его. Полустоном, шепотом в комнате раздалось мое собственное имя. Она шептала его, как молитву, повторяла снова и снова, пока тело выгиналось в судороге наслаждения. И это жаркое "Матвей… о-о… Матвей" было самым божественным звуком, который я когда-либо слышал во время секса.
Ждать больше не мог. Не отрывая от нее взгляда, быстро стянул штаны до колен, на большее не было сил. Нащупал в кармане приготовленный раньше презерватив. Разорвал упаковку зубами. В долю секунды раскатал по буквально дымящемуся члену.
Провел им несколько раз по влажным от ее выделений и моей слюны складочкам и попытался войти в узенькую щелочку. Но получилось совсем немного и все… Я, в недоумении, остановился, застыл, не решаясь толкнуться сильнее. Что за фигня?
Поцеловал сжатые (от страсти?) губы. Глаза Лизы были крепко зажмурены. Руки вытянуты вдоль тела и ладошки сжаты в кулаки. Почему она…? Я не мог понять, почему она так странно себя ведет сейчас?
И тут неожиданно огромные глаза распахнулись и уставились прямо мне… кажется, в душу. Пальцы разжались. Руки поднялись и легли на мои ягодицы. Она лишь слегка сжала их и чуть надавила. И я, лишившись разума совершенно, сделал сильный толчок внутрь ее тела.
Я сразу понял, что произошло. Я не мог ошибиться. Она была девственницей. Была… И уже слишком поздно.
Оправдав себя этой мыслью, я смог продержаться в одном положении совсем недолго. Тело знало, что делать дальше, хотя мозг и кричал изо всех сил, заставляя меня остановиться. Такая удивительно узкая. Такая тугая. Такая горячая. Что… ну, это было выше моих сил. Прижавшись лбом к ее лбу, целуя ее закрытые глаза, шепча ей что-то, сам не понимая что, я осторожно двигался в ее теле.
Меня накрыло очень быстро. Так быстро, что я даже не успел насладиться до предела. Но успел заметить, что Лиза вновь начала реагировать. Легонько подаваться мне навстречу, прикусив нижнюю губу. Возможно, из-за этого я и кончил так быстро. А за волной дикого, не испытанного никогда ранее удовольствия, меня накрыла волна ужаса от осознания того, что я натворил.
Сволочь, козел! Ты видел только то, что видеть хотел! Ты видел опытную женщину? Когда? В какой момент? И поверил ей! Да, су-ука-а… она же просто влюблена в тебя, идиота! В жертву себя принесла… так что ли?
Я скатился с нее. Хотел уйти совсем, но не смог. Почему? Сам не понимал. Сел на кровать, упер локти в колени и обхватил руками голову.
— Боже мой… Лиза! Что я наделал! Что же я наделал!
Она тут же оказалась рядом, обхватила сзади за плечи, прижалась горячим мягким телом к спине и прошептала на ухо:
— Нет! Ты не виноват! Это все я! Я обманула тебя. Прости, пожалуйста, прости меня! Только не уходи!
Ага, уйдешь от тебя! Чтобы ты одна тут плакала в темноте из-за моей несдержанности? И поздно уже. Все равно, слишком поздно.
Руки сами потянулись к ней. Я усадил ее к себе на колени. Прижал и стал покачивать, как ребенка, гладя по волосам.
— Матвей?
— Что, Лиза?
— Это было потрясающе.
— Что-о?
— Ну, это… секс с тобой.
Это она мне говорит. Не я ей, а она мне! Помимо воли, улыбнулся. Сумасшедшая! Но сказал нарочно грубо:
— Зачем обманула?
Опустила голову, увидела свою обнаженную грудь, засмущалась — я читал ее эмоции, как открытую книгу. Ей бы сейчас в ванную, наверное. Точно! На простыне алело небольшое пятнышко, как доказательство, как насмешка надо мной, идиотом!
— Лиза, давай я тебя в душ отнесу?
— Я сама могу. И, Матвей, я обманула потому, что знала, что никогда бы… ты не тронул бы меня, если бы знал.
— Ты считаешь это объяснением?
Она отрицательно покачала головой.
— Ты хочешь знать правду?
Хм. Хочу ли я? Она же в любви мне признаваться будет! А я? Что-то же нужно будет ответить…
— Нет, не нужно.
Она встала с моих колен. Взяла со стула, стоявшего возле кровати, халат, быстро закуталась в него и пошла прочь из комнаты. Уже в дверном проеме остановилась и спросила:
