— Лиза, давай в ванную. Я сейчас избавлюсь от этого самоубийцы и приду к тебе.
Она смущенно опустила лицо. И мне почему-то казалось, что Лиза с трудом сдерживается, чтобы не прикрыться, не спрятаться от меня. И мне это не нравилось. Хотя… если она смущается, значит, не так уж и часто ей приходилось раздеваться перед другими мужиками. Подумав об этом, я сильно повеселел, подтолкнул ее к двери в ванную. Быстро собрал разбросанные по комнате вещи и запихнул их в шкафчик для верхней одежды.
Потом подхватил свое полотенце, обернулся им и шагнул в двери.
29
Я был даже рад увидеть за дверью именно этого человека. Нет смысла тянуть кота за хвост — мне нужно было однажды и навсегда прояснить ситуацию и дать понять этому… мудаку, что ничего больше в отношении Лизы ему не светит.
Открыл дверь. Увидел. Затянул внутрь квартиры, не обратив никакого внимания на девчонку за его плечом. Где-то фоном звучали ее испуганные крики. Но я все равно прижал парня к стене и занес кулак.
— Слушай, ты, мудила, еще раз появишься рядом с Лизой, убью!
Он что-то бормотал в ответ. Я слышал. И разбирал слова, но не мог понять смысл — настолько он вывел меня из себя своим появлением.
— Лиза — моя! Это ясно?
— Да. Ясно, ясно! Я и не претендую! Отпусти уже!
Мне все еще хотелось ему врезать от души, но сдержался — последняя фраза насторожила. Да ещё по голому плечу стучала чья-то наманикюренная ручка. Обернулся и увидел за спиной кудрявую рыжую девчонку, которая испуганно говорила:
— Отпусти его, пожалуйста, Отелло, блин!
***
Когда я оделась и, поплескав в лицо ледяной водой из-под крана, нерешительно посмотрела на себя в зеркало, просто поразилась своим возбужденно блестящим глазам. Ну, вот почему я такая? Почему на моем лице, как в зеркале, отражаются все эмоции, все чувства, переживаемые мной? Только слепой не поймёт! Да, и то — не факт! Неизвестно еще, как мой голос звучать будет…
Я прислушалась. В прихожей явно что-то происходило — шум, крики, причем, как мне показалось — женские! Выдохнула перед дверью — словно собиралась войти в аудиторию, где сдают экзамен, и распахнула дверь.
Да-а-а! Ужас! Взгляд уперся в обнаженный торс Матвея, все так же, как и до этого, одетого в одно лишь полотенце. Он прижал к стене испуганного, хоть старающегося держаться невозмутимым, Влада. Юлька, как рыжая фурия, лупила моего мужчину кулаками по спине и плечам, но на нее никто не обращал внимание:
— Ты, слышишь? Отпусти его! Ненормальный!
Конечно, у Матвея есть веский повод набить рожу Владу — как-никак именно последний виноват в том, что случилось с нами. Именно из-за Влада, по сути, Матвей потерял два года своей жизни. И, конечно, Аверин не знает, что Влад раскаялся, что пытался нам помочь, что два года возил нас с Даней в больницу, если некому было, в развивающий центр и даже иногда по магазинам!
— Матвей! Прекрати! Отпусти его, пожалуйста!
Подбежала к ним и повисла на занесенной для удара руке. Он обернулся — в глазах искры, желваки на скулах двигаются, а под моими пальцами перекатываются тренированные тугие мускулы! Я зависла, как подхвативший вирус компьютер.
— Да-а, ребята, у вас тут прямо высокое напряжение! Влад, мы явно не вовремя…
Юлька, несмотря на ситуацию, улыбалась. Матвей, наконец-то, отпустил несчастного Влада, который начал поправлять одежду и волосы, всегда аккуратно уложенные, но сейчас упавшие на лицо. Юлька протиснулась к нему, прижалась сбоку.
Матвей, сделав шаг назад, в мою сторону, прищурившись смотрел на них. Я решила прояснить ситуацию, заглядывая ему в глаза:
— Матвей, Влад нам с Даней очень помогал, пока тебя не было — в больницу, например, возил…
Но меня перебила Юлька:
— Лиза, стоп! А-то он снова психанет! Не нужно рассказывать ему сейчас о вашем с Владом общении! И мы, наверное, лучше пойдем… потом, когда-нибудь познакомишь нас…
У Матвея, действительно, сжались в кулаки руки.
— Да в чем дело-то? Что происходит?
— Да твой Отелло ревнует!
О-о! Как же это… замечательно! Вот даже так? Я так обрадовалась, что, забыв о друзьях смотрящих на нас, обняла своего мужчину за талию, прижалась к нему, с радостью вдыхая его родной запах и ощущая, как сильные руки обвивают меня, как расслабляется его тело. Его, между прочим, голое тело! На которое сейчас пялится Юлька! А она не имеет права! Встала на цыпочки и прошептала ему на ухо:
— Матвей, давай ты оденешься, а-то Юлька язык проглотит от зависти!
И потом добавила уже для всех:
— На самом деле, Влад с Юлей встречается, а не со мной. А Юля — моя подруга, мы в институте вместе учились.
— Ты с ним встречалась?
— Нет, никогда.
— Вы целовались в беседке у Пылёвых два года назад.
Я сразу вспомнила тот случай и быстро взглянула на Влада. Юлька тоже смотрела на него, причем губы у нее дрожали, а глаза моментально наполнились слезами. Влад поднял вверх руки и проговорил:
— Ну, допустим, не мы целовались, а я ее поцеловал. Она не ожидала этого и не давала повода считать, что я ей нравлюсь. Это я вам, Матвей, объясняю, — сказав это, он повернулся к Юльке, заглянул ей в глаза. — Юлечка, мы же тогда не были вместе. И я потом понял, что Лиза мне просто симпатична, но не более. Не так, как ты.
Слезы моей рыжей подруги моментально высохли. Она игриво выдохнула:
— А как я?
— Я тебе потом, наедине, расскажу. Хорошо?
Она кивнула. И тут же с улыбкой повернулась к нам:
— Нам уезжать или вы все-таки чаем напоите? Мы тут торт привезли… А, кстати, где торт?
Они посмотрели друг на друга и рванули к двери. Торт стоял на лестничной площадке возле входа в квартиру.
… Когда через пятнадцать минут мы сидели за кухонным столом, и я на правах хозяйки резала торт и разливала по чашкам чай, мне казалось, что ничего плохого и не произошло. И я даже на секундочку перестала вслушиваться в Юлькину болтовню и представила себе, что мы с Матвеем — семья, что к нам пришли гости, что вот сейчас он войдёт на кухню и….
— Ну, что, давайте начнём наше знакомство, так сказать, с чистого листа? Прошу извинить меня за несдержанность. Я думаю, Влад, ты, как мужчина, можешь меня понять.
Одетый Матвей прошел в кухню и протянул руку Владу. Тот с улыбкой пожал. Я же снова подвисла от красоты своего любимого. Надо же, как ему идет белый цвет! В тонком свитере под горло и джинсах он смотрелся потрясающе!
30
Конечно, между мной и ее друзьями лежала пропасть — разница в возрасте давала знать о себе. Не все мои шутки воспринимались правильно. И я не каждый раз "въезжал" в то, о чем идет речь. Но может быть со временем это само собой наладится? Опять же в тюрьме отточить юмор возможности не было…
