Я посматривал на Лизу и каждый раз встречался с ее взглядом. Она краснела, на мгновение прикрывала глаза своими длиннющими ресницами, а потом снова вскидывала их, чтобы пронзить меня своей синью. Она была такой потрясающе естественно красивой — без тени косметики, в простой домашней одежде, что я невольно ждал, когда же эти незваные гости уйдут.
Мы сидели рядом, чуть касаясь ногами. И когда ладошка Лизы легла на моё запястье, я с трудом сдержался, чтобы при ее друзьях не приложиться к ней губами. Она стала легко поглаживать мою руку. Я просто млел от этой невинной ласки. Совершенно потерял нить разговора. Но они смеялись, и я улыбался, правда, больше в ответ на свои собственные мысли, чем на их болтовню.
Мои размышления плавно сводились к одному — к тому, что час назад произошло в прихожей. Да, это было потрясающе! Такой безумный, такой необходимый мне секс имел только один-единственный недостаток — нас прервали. Я хотел ещё. Я хотел много. Всю ночь. С Лизой.
Член предательски натянул джинсы. Вставать из-за стола сейчас было просто противопоказано — мое состояние очевидно. Отвлечься, подумать о чем-нибудь другом. Взял ее ручку в свою. Хотел убрать, чтобы успокоить, усмирить свое тело, но не смог. Сжал в ладони, поглаживая большим пальцем тоненькие пальчики. Понимал, что в глазах Лизиных друзей, наверное, выгляжу влюбленным идиотом, но ни сил, ни желания скрывать свои чувства у меня больше не было. Более того, мысленно я удивлялся, как мог столько лет отталкивать ее, как мог держаться на расстоянии от этой девочки!
Я просто идиот! Столько времени потерял! Которое мог бы провести с ней! И если бы тогда не поехал искать себе подружку на ночь, ничего бы не случилось. Вновь, как много раз в тюрьме, подумал с ужасом, что дружки Влада могли сделать с ней, если бы я вовремя не вернулся. И вдруг понял, что ни грамма не жалею о своем поступке. Я и сейчас поступил бы также, если бы подобное повторилось. Не-ет, сейчас бы я, наверное, за Лизу запросто мог убить…
***
Он был какой-то не такой. Непривычный. Задумчивый. Ласковый. Я то и дело ловила на себе его взгляд. И смотрел он как-то… незнакомо. Не могла отвести глаз от его рук, от пальцев — длинных, немного шероховатых, с мозолями на ладонях. От рук, которые впервые за всю мою жизнь так открыто, при других людях, сжимают мои пальцы. У меня перехватывало дыхание от мысли, что еще могут сделать со мной эти руки. А обещание того, что сделают непременно, я видела в его карих глазах.
Он улыбался. В уголках глаз собирались морщинки-лучики… Я сдерживалась из последних сил… Мне мало было его пальцев на моих ладонях. И в какой-то момент (благословенна Юлька, болтающая без умолку!) я, неожиданно для себя, подхватилась со стула, зашла за спину Матвею и обняла его за плечи. Он замер. Я поцеловала его в коротко стриженную макушку. Он расслабился. Боже, какое счастье, что он сидит на табурете, а не на стуле! Я могу запросто прижаться всем телом к его спине. Это было странно, но даже такое простое действие доставляло мне удовольствие. Я даже чувствовала возбуждение, легкими, сладкими волнами поднимающееся, накатывающее откуда-то снизу.
— Лиза! — возмущенный Юлькин голос, кажется, проник не только в мои уши — он иголкой воткнулся в мой мозг.
Я испуганно взглянула на нее.
— Что?
— Мы вас не смущаем?
Мне стало стыдно. Я прямо чувствовала, как краска заливает мои щеки. Я не знала, что ответить. И очень обрадовалась вначале, когда Матвей сделал это сам.
— Ребята, вы очень милые, и я буду рад… то есть, мы с Лизой будем рады, общаться с вами. Так сказать, дружить семьями. Но сейчас будет лучше, если вы поедете домой.
Блин! Юлька же обидится! Я не могла даже поднять глаза, чтобы посмотреть на ее реакцию. Но неожиданно они с Владом рассмеялись. Влад сквозь смех сказал:
— Я же говорил тебе, что у них все хорошо. И ты проиграла!
— Хорошо. Я проиграла. Но это не значит, что ты теперь будешь подкалывать меня!
— Буду-буду! Ты считала себя непревзойденным психологом! Ха! Я же говорил, что они выставят нас за дверь!
Влад поднялся, протянул руку Матвею. Тот пожал ее, чуть привстав со стула.
— Извините! Я уже давно пинаю ее под столом, чтобы закруглялась. Но эта женщина просто невыносима!
И, сопровождаемый возмущенными Юлькиными криками, он быстро зашагал к двери. Я пошла провожать. Уже у самой двери Юлька поманила меня пальцем, прижалась губами к самому уху и прошептала:
— Он потрясающий! Такого мужика можно было ждать целую вечность, не то что два года! Я позвоню!
— Ты не обиделась?
— Вот еще! Влад говорил, что вам не до нас пока, но я должна была увидеть… Ну, и я переживала за тебя. В общем, я очень рада, что у вас все хорошо.
— Вообще-то, я еще сама не знаю, как у нас…
— Зато я знаю.
Она поцеловала меня в щеку и выпорхнула на лестничную площадку вслед за Владом. Когда я замкнула дверь и повернулась, Матвей стоял, прислонившись к дверному проему.
— Лиза, нам, наверное, нужно поговорить?
Да, конечно, нужно было. Мне очень хотелось понять, чего ждать от него, каким он видит наше будущее. Но ещё больше мне хотелось обнять его. Что я и сделала. Прижалась, вдохнула родной запах и прошептала:
— Поговорим, только потом… Завтра.
Он отстранился и заглянул мне в глаза.
— А сегодня?
— Я хочу тебя.
Он со стоном подхватил на руки и понес в спальню. И так нетерпеливо, так нежно целовал в шею… Но мне не давала покоя одна мысль. И я понимала, что если сейчас не спрошу, потом просто забуду обо всем на свете.
31
Никогда бы не подумал, что несколько слов способны выбить почву у меня из-под ног. А у Лизы получилось. А ведь она просто озвучила то, что хотела и одновременно то, чего безумно желал я сам. Но знать о том, что и она меня хочет… это просто… Подхватил на руки — чтобы не передумала. Целовал куда-то по пути в спальню. Ну теперь-то я могу не торопиться! Пусть хоть камни с неба!
Положил свою ношу на кровать и хотел было поцеловать, но она ладонью закрыла мне рот.
— Матвей?
— Угу, — нельзя в губы, так я с радостью и пальчики эти поцелую!
— Подожди!
— Не могу.
— Матвей, а куда ты Даню дел?
Вот ведь! Переживает о нем. Как настоящая мать!
— Он с Алей. Она предложила оставить на ночь.
— Он больше любит дома ночевать. Может быть, заберем его?
Я взглянул на часы. Восемь вечера. В принципе, еще не поздно — полчаса всего ехать. Разочарованно вздохнул и сразу же почувствовал себя мерзавцем, который не желает видеть своего собственного сына.
— Да. Давай заберем. Собирайся!
