Но он и сегодня не позвонил… Целый день я ждала звонка. Целый день волновалась и нервничала. И понять не могла — что со мной, почему никак успокоиться не могу. Ведь этот разговор у нас с Марком будет (если он всё-таки будет) далеко не первый, и мне бы уже привыкнуть пора к нему самому и к нашему общению. Но все не привыкалось. Наоборот, чем дольше я ждала, тем сильнее накручивала саму себя. Перебирала в уме, что скажу ему, как отвечу, когда услышу в трубке знакомый голос. И додумалась до того, что ждала звонка на каком-то надрыве — с дрожащими руками и пересыхающим горлом… Даже вязать не могла — только Марине подсказывала…
И когда телефон все-таки зазвонил, вскочила, роняя на пол и клубок, и запчасти для следующей куклы, и сам телефон, который держала на коленях!
— Катя, что ты? — испугалась Марина.
А я даже не расстроилась трещине, ровно по центру разделившей защитное стекло мобильника, ухватила его, боясь только одного — что Марк сбросит вызов, что не успею!
— Катя-я! — донеслось оттуда привычно протяжное, низкими нотками царапающее сознание. А я истуканом застыла, забыв разом все слова, которые придумывала. — Эй, ты там вообще? Катюша! Отзовись!
— Да, здесь… Привет, — шепотом проговорила в трубку.
— Маринка спит уже? Или нет… Постой! Дай-ка я угадаю! Вы на кухне сейчас? Борщ едите? Мы с нею часто в это время ужинали…
— Нет, мы не на кухне. Мы вяжем. И у нас борща больше нет. Съели. Есть суп.
Я снова ощущала себя глупой и ни на что неспособной — не знала, о чем с ним говорить, что спрашивать. Забыла напрочь, зачем и куда он поехал! В голове только одна мысль крутилась — вот же рядом, буквально у моего уха… Его голос!
— Катя, представляешь, а Гриши здесь, у отца, нет. Мы пообщались со Святославом. Нормальный мужик оказался, кстати. Мне кажется, он знает, где мальчик. Только почему-то не признается. Завтра еще одну версию проверим, связанную с Радуловым, и домой отправимся! Мерцалов говорит, что с радостью бы забрал сына к себе, но в настоящий момент ему никто этого сделать не позволит, потому что малейшее нарушение, и он снова окажется за решеткой. Слушай, давай о Григории я потом в подробностях расскажу тебе, когда вернусь, а? Неудобно как-то — мы ночуем у Мерцалова в доме, обсуждать эту ситуацию некрасиво даже…
— А гостиница? Я ж заказывала…
— А вот об этом я и хотел с тобой поговорить сейчас. Ты, Катерина, заказала нам та-акую гостиницу, что ни в сказке сказать, ни пером описать! И я, как твой, пусть и временный, начальник выражаю тебе порицание!
Он шутил, но я привыкла свою работу всегда выполнять хорошо! Да и стыдно было как-то выйти в агентство к Марку, чтобы помочь, и неожиданно что-то сделать не так!
— А что не так с гостиницей? — спросила, чувствуя, как краска стыда покрывает щеки.
— Лучше спроси, что не так с этим городом! В Смоленске, представляешь, проводят мировой конкурс собак мелких пород. Как же конкурс этот называется? "Псина года"? "Шавка мира"? Забыл… Так во-от… В самом областном центре не нашлось ни одной гостиницы, которая бы согласилась принять всех участников этого потрясающего события. А в городе Десногорске одна такая есть… Догадываешься, что за гостиница?
Он шутил. Я уже научилась понимать, когда он шутит, даже не видя реакции, даже по телефону, только по голосу одному! Да и меня никто не предупредил, что там собаки будут! Внезапно вспомнились странные взгляды Марка, которые он бросал на моего Джонни, как с опаской проходил мимо… И меня осенило!
— Слушай, Марк, ты, кроме высоты, еще и собак боишься?
Он хмыкнул в трубку, потом тяжело вздохнул и грустно сказал:
— Плохого же ты обо мне мнения! Я боюсь только одиночества. Вот как сейчас. Без тебя…
39 глава. Катя
Я боялась ложиться спать. Была уверена, что меня ждет продолжение ночного кошмара, в котором я представляю себя Катенькой Малейкиной (где же в реальности я слышала это имя?). Именно поэтому не спешила прекращать разговор с Марком — и Марина уже улеглась на разложенном в зале диване, и я сама сидела на расстеленной постели… Мы сначала разговаривали, потом, решив не мешать моим домашним, переписывались. И в какой-то момент я решила признаться:
"Марк, мне каждую ночь снятся ужасные сны. Вот прошлой ночью, например, было о том, как меня, то есть Катеньку Малейкину, (помнишь, я говорила тебе?) унес с бала в охотничий домик молодой человек".
Марк:
"Катя, представь себе, что ты фильм смотришь! И воспринимай свои сны именно так — посмотрела и забыла!"
"Не могу! Всё настолько реально, что мне кажется даже, будто на самом деле происходит! Я иногда, просыпаясь, понять не могу, где настоящее, а где сон! Я порой думаю, что могу там, во сне, навсегда остаться — просто не проснусь однажды утром и всё!"
Марк:
"Ты пугаешь меня. Это же невозможно! Так не бывает! Но если что, я знаю один замечательный способ, чтобы тебя расколдовать!"
"Какой?"
Марк:
"Ты что, книжек не читаешь? Поцелуй, конечно! Или снова в обморок упадешь?"
И конечно, он решил, что я шучу, а может быть, не поверил своим собственным глазам — ответа мне пришлось ждать очень долго — но я написала то, чего мне, действительно, очень хотелось.
"Тогда меня срочно нужно заколдовать. Я очень хочу попробовать…"
И спустя двадцать бесконечно долгих минут.
Марк:
"Что попробовать?"
"Твой поцелуй"
И тишина. Ну вот, Катерина! Отпугнула мужика! Я долго гипнотизировала погасший экран мобильного телефона. Написать, что пошутила? А впрочем, может быть, ему не нужно все это — не нужна головная боль по имени Екатерина Семёнова! Может быть, он передумал вообще! Может быть, ему просто удобно сейчас так — Марина под присмотром, пока он сам в командировке. Самой стало неприятно от таких мыслей. Но они все равно, как тараканы какие-то, упрямо заползали в голову! Видеовызов по WhatsApp заставил перепугаться до дрожи! Но ведь звук мог разбудить Марину, спавшую в соседней комнате! Пришлось принять…
— Это как понимать? — фраза звучала с претензией. Она могла бы означать, что Марк решил отчитать меня за что-то, но голос-то голос звучал так бархатно, так нежно! Но взгляд с экрана из-под растрепавшейся челки — он явно, как и я, лежа в кровати разговаривал! Глаза улыбались… — Я ведь могу и поехать к тебе сейчас! К утру как раз успею!
Смотрела на него — такого удивительно близкого, такого неожиданно родного… Смотрела на человека, которому я по необъяснимой причине нужна, и знала — позови его сейчас, он не посмотрит на расстояние, не посмотрит на усталость — ведь явно весь день на ногах! Он приедет КО МНЕ! И я хотела этого! Чтобы Марк, как угодно — через одеяло, через дверь или… даже без всего этого, без преграды всякой, просто был сейчас рядом!
