Она помотала головой и сказала:
— Ты не будешь ругаться, что я Марине кое-что из одежды купила? Просто нам очень хотелось…
— Буду. Но не сегодня. Потом. Придумаю, как сформулировать свое недовольство, и обязательно буду ругаться… И деньги тебе верну! Потому что ты совершенно не обязана на нас тратиться — продукты переводить, одевать-обувать!
— Это обидно сейчас…
— Обидно? — я удивленно взглянул на Катю. Судя по виду, ей было не просто обидно, а до глубины души! Даже слезы на ресницах дрожали! А я, дурак, увлеченно разглядывавший обилие всевозможных блюд на столе, говорил прописные истины… для меня прописные! И не думал, какую реакцию они у Кати вызывают! Осмотрел ее с головы до ног — стоит в полуметре, теребит полотенце кухонное в руках! И так невыносимо успокоить ее хочется! И переборщить страшно! А впрочем, я очень осторожно… Шагнул к ней, с радостью понимая, что не убегает, не дрожит от ужаса! И не трогал ее совсем. Просто склонился к тому самому ушку, волосы от которого у нее всегда были переброшены на другую сторону, маленькому, с аккуратной круглой мочкой, и прошептал, едва касаясь губами. — Невозможная моя Барышня, ну, хочешь, забирай нас к себе навсегда! Возьмешь?
Пожала плечами, но не отодвинулась, так и стояла, замерев и явно не дыша! А когда я сделал маленький шаг назад, просто чтобы взглянуть в ее лицо, маленькая ладошка вдруг взлетела вверх и легла на мою щеку! И, по всей видимости, Катя сама от себя подобного не ожидала! Такое лицо у неё было, словно ребенок впервые видит фейерверк! И я, конечно, знал, что вот сейчас, через пару секунд опомнится и уберет руку, поэтому был готов — как только она дернулась в сторону, поймал и поцеловал в ее середину.
А потом, словно ничего не случилось, уселся за стол и начал накладывать в свою тарелку все, что видел перед собой — мясо, картошку, салат…
— Марк, ты же завтра утром уезжаешь? — спросила смущенно Катя.
— Угу.
— А можно… Возьми меня с собой!
Хорошо, что успел проглотить то, что было во рту, потому что от удивления вилку уронил на пол! Но зато громкий звон от удара столового прибора по кафелю привёл в чувство.
— Серьезно? — обрадовался я.
— Ну-у, да-а! — очень неуверенно ответила Катя.
— Тогда я Олега могу не брать — заснуть за рулем ты мне не дашь! Да мы ночью уже и приедем, наверное! А вообще, так еще лучше, чем с Олегом будет — вдруг Гриша там, ты с ним пообщаться сможешь, он тебя знает… Собирайся!
Она тут же скрылась за дверью. А я продолжил запихивать в рот восхитительно сочные кусочки курицы. Да со всех сторон хорошо получается! Я ведь даже мечтать о таком не мог! И для Гриши так лучше, и мне попутчик… Ну да, ну да, ври больше, Изотов! Самое главное, что больше всего сейчас радует — двое суток с Катей вместе проведешь! За это время она так привыкнет, что… Додумать не успел — Катя заглянула в кухню снова:
— Насчет Марины можешь не волноваться — я договорилась, что её на английский и обратно моя сестра Алена отвезет. А здесь мама присмотрит.
Смешная! Я даже и не сомневался, что ты Марину мою одну не бросишь! Конечно, завтра утром неудобно будет сюда, на другой конец города, за Катей возвращаться — Инну ведь еще сначала отвезти в клинику нужно. Лучшим вариантом было бы если бы Катя у меня в квартире переночевала. Но это совершенно нереально. На такое она ни за что не согласится!
Мыл посуду, запихивал в чужой холодильник оставшиеся продукты. Вёл и чувствовал себя, как дома, в общем… А сам ломал голову и ничего придумать не мог. Как бы так все устроить, чтобы утром завтра быстрее собраться? Нет, все-таки за Катей заезжать придется! Так задумался, что и не заметил, как она вошла в кухню. Обернулся на Катин голос:
— Марк, ты долго ещё? Поехали! Я готова!
46 глава. Катя
Ох, как же страшно было вновь, второй раз за этот день, входить в квартиру Марка. Но я дала себе обещание — держать под контролем свои страхи и чувства, и очень старалась не отклоняться от намеченного пути!
И если со страхами ещё как-то удавалось справиться — в этом очень сильно помогала рука Марка, которая в особо трудные моменты легонько подталкивала, обхватив за талию, то с чувствами творилось что-то невообразимое! Я поверить не могла, что вот это все происходит со мной! До последнего была уверена, что не решусь, что отложу, что струшу в последний момент. Алене наврала с три короба! А мама спросила только о том, не с Марком ли я уезжаю. И на мой положительный ответ одобрительно покивала головой. А потом весь вечер, что бы ни делала, я чувствовала на себе ее внимательный взгляд…
О том, в какую ситуацию я сама себя поставила, поняла не сразу. Дошло, когда в прихожей Марк запер дверь изнутри. Замок в двери громко щелкнул, и в моей голове ураганом взметнулись разные мысли, пугающие и заставляющие пожалеть о последних поступках. Как он меня завтра жене представит? Как я с нею буду ехать в одной машине? А что если Инна поймет, что мы с Марком… А что, собственно, мы сделали такого? А вот они… Он с нею здесь, в этой квартире… Может быть, это мне здесь не место? Может быть, это я — лишняя? Я остановилась посередине прихожей, не решаясь иди дальше.
— Катя, только не говори, что ты передумала!
— Да, я… — а что если он решил, что мы теперь вместе спать будем?
Наверное, в моих глазах отразилась паника, которая сейчас подчинила себе все мои чувства, потому что Марк вдруг засмеялся:
— Не-е, ну я же не изверг какой-то! Я помню про твои фобии. У меня для тебя есть Маринкина комната с внутренним замком. Вон она, — Марк указал в нужную сторону. — Так что можешь сразу туда пойти и запереться! Да и, если честно, я сейчас так устал, что рухну на свою кровать и сразу отрублюсь! Так что никакой опасности для тебя не представляю. Если хочешь помыться…
— Где находится ванная, я уже в курсе, — пробормотала я, отправляясь в указанном направлении, в Маринину комнату.
— А ты, Катюша, та ещё язва! — восхищенно отозвался Марк, сворачивая в свою комнату.
Через полчаса, расстелив кровать и взяв из собранной дома сумки пижаму и полотенце, я проскользнула, как мышка, в ту самую комнату, где несколькими часами раньше видела Марка с Инной. Минут десять, войдя туда, смотрела, как ненормальная на то место, где они стояли, пол гипнотизировала… И так четко видела его, так ясно представляла себе, словно и сейчас Марк стоял передо мной без одежды.
А ведь он потрясающе красиво сложен! И пусть в канонах мужской красоты я совершенно не разбиралась, тут все было очевидно — Марка можно в фильмах снимать. Зажмурилась… Протянула руку… И потрогала… воздух там, где были его широкие плечи. Потом осторожно коснулась его груди, покрытой темными завитками волос. Потом, даже сейчас, в одиночестве, ужасаясь своей смелости, пальцем прочертила линию вдоль косых мышц, выраженных, четко прорисованных… на его животе. Стоп! Нет-нет! Ненормальная! Помотала головой, заставляя картинку исчезнуть! Стыдно-то как! И как я успела это все запомнить? И почему, то, что связано с ним в моем сознании не ассоциируется даже с тем, что когда-то было в моей жизни? Почему Марк воспринимается иначе, не так, как все другие мужчины?
