Пришлось тащить книги к себе в комнату. Там же и засел. Соседи ушли, своими делами занимались. Пусть день и свободный, но это лишь означало, что он отводится на самоподготовку.
Я Шупу отдельно попросил разузнать, что у второго набора происходит, да про тех парней, что больше всего на меня бочку катят. Он сказал, что сделает.
Чего-то принципиально нового, чего я не услышал от Стропо, чтение мне не принесло. Правда, и осилил я не все семь книг. Пробежался бегло, выбирая самые интересные на первый взгляд места. Когда время обеда настало, ушёл в столовую. Потом снова чтение. А вечером попросил Тича меня погонять. Что он и сделал, выдав мне пару десятков разрядов, прямо не выходя из комнаты.
В общем, типичные развлечения в среде брутальных шиноби.
***
Уже ночью перед отбоем Шупа вернулся в комнату и рассказал, что там происходит парой этажей ниже.
— У них там не всё так дружно, как у нас, — сказал он для затравки. — Меньше кислороду, мозги хуже работают. Коллектив поделился на несколько групп…
— Тогда чем это от нас отделяется? — заметил Тим, валяясь под одеялом.
— Ну… — Шупа задумался. — Да, пожалуй, ничем. Их больше. Поэтому и страстей больше кипит. Да в целом они мне какими-то дерзкими показались.
— Так, а выяснил, что за парень бучу поднял?
— О, тут самое интересное начинается, — многообещающим голосом ответил Шупа. — Он в этом году назвался Сантой. До этого у него номер Второй был. Вроде как бывший уличный авторитет. Улицу держал или что-то такое. Сейчас его звезда закатилась. Слабаком его не называют, но, мягко говоря, у парня сложный характер.
— Сложный — это мелочный и гадкий? — уточнил я.
— В яблочко, — Шупа быстро скинул одежду, сложил её, да сам под кровать забрался. Дело-то ночью было, он припозднился, вот и пришёл уже к отбою., — Также говорят, ему рыжая дюже приглянулась. Он к ней клинья подбивает. А тут ты такой красивый нарисовался и опустил его жестко.
— Прямо так и говорят? Что опустил? — спросил Верс.
— Прямо так и говорят.
— Тогда плохо дело, — сказал парень. — Если авторит, с болезненной гордостью, гадким характером, да ещё на почве любовного интереса…
— Ну, не знаю насколько любовного, — сказал Шупа. — Но похотливого — это точно.
— Не это главное, — вставил Тим. — Что собираешься делать, Спар? Такие парни обычно будут гадить всеми способами.
— Такен сказал разобраться и разрешил действовать любыми способами.
— У-у, — протянул Шупа. — Боевое всепожирающее ядро выходит на тропу войны…
— Да пошёл ты! — разозлился я на эту подначку. — Спать давайте, шутники!
— А мы что, — засмеялся Верс. — Мы ничего.
Шутки шутками, а если Шупа ни в чем не ошибся, то такие вопросы мирно в принципе не решаются. Но посмотрим, что можно сделать.
***
Следующий день был посвящен полноценным тренировкам. Мы уже выбегали из крепости, когда появилась Мария Гроза, преградив нам путь. Из-за чего всем пришлось остановиться.
— Я забираю ученика, — сказал она Стропо.
Я был впереди, поэтому хорошо услышал эти слова.
— Спар, — повернулся ко мне Стропо. — Пойдешь с ней?
— Побегать хочу. Без бега жизнь не жизнь. Подождете же? — спросил я с максимально доступной, непосредственной искренностью.
Напрочь фальшивой.
— Буду ждать после пробежки, — пожала Мария плечами.
И это напрягло куда больше, чем начни она угрожать и принуждать. Ох, чую, сегодня день тяжелым выйдет.
— Бегом! — крикнул Стропо. — Спартанец! Сегодня не халтурить!
Как скажешь, наставник. Встреча с Грозой, и то, что от её общества не удалось откосить, придала мне настроение висельника. Подбежав к Тамаре, которая снова неслась с нами, я предложил ей наперегонки. Она и согласилась, рванув вперед.
Ну и я поднажал.
Отныне для меня подход к любым нагрузкам менялся. Нужно исходить из того, что организм будет адаптироваться. На что я и сделал ставку. Пусть камень всего вторые сутки ношу, но ничего, привязаться он успел, надо тренироваться.
Мчались мы от души. В одной из книг я прочитал, что в мире Тамары гравитация тяжелее. Не критично, но обычным людям там сложновато. Это компенсируется камнями, но всё равно ощущается. Аналогично с воздухом. Он есть, но сильно загажен, поэтому дышать там тяжело. Стало понятно, что имела в виду девушка, говоря «легко». Легко дышать, легко двигаться.
Обогнать я её не мог. Сбил дыхалку, перевыложился, пришёл вторым, а её не обогнал.
Легкая. Как будто сам ветер бежит.
— Я знаю, скоро ты станешь сильнее, братик! — обрадовала-утешила она меня, отчего я скис ещё больше.
Стропо по поводу моих издевательств над бегом ничего не сказал. Про камень он уже должен знать. А раз так, он понимает важность изменения подхода. Иначе бы тоже высказал про важность того, чтобы трезво оценивать силы и беречь дыхание. Потому что какой толк с бойца, который вот-вот легкие выплюнет?
Отработав стандартную программу с растяжками и спаррингами, побежали обратно. На этот раз я отказался соревноваться с Тамарой. Хотел часть сил сберечь на главного монстра — Марию.
И не зря.
Та дожидалась меня на том самом месте, где в прошлый раз болтали.
— Спар, — указал мне Стропо. — Удачи.
Последнее он сказал тихо, на бегу, поэтому я не уверен, что расслышал именно это слово.
Ученики скрылись, а я поплелся к этой не самой приятной женщине в мире.
— У тебя силы остались? — спросила она.
— Смотря на что.
— На тренировку со мной. Давай сразу проясним ряд моментов, — говорила она сухо, без какой-либо неприязни. — Я тебе не нравлюсь. Ты мне тоже. Ты не хочешь заниматься у меня. Я тоже не хочу тратить на тебя драгоценное время. Но так вышло, что учиться придётся. А если я что-то делаю, то делаю это хорошо, уж поверь на слово. Такен попросил развить твою чувствительность. Этим и займемся.
— Внимательно слушаю.
— Слушаешь? — гадко усмехнулась Гроза. — О нет. Рассказывать я тебе ничего не буду. Такен заверил, что ты способный ученик. Вот и посмотрим. Если покажешь прогресс… кхм… в процессе дрессировки, тогда, быть может, и до разговоров доберемся.
«Дрессировки?» — нахмурился я.
На женщину я поглядывал с опаской, но и так с трудом различил движение. Вот она стоит в паре метров от меня, а вот уже рядом. Я было дернулся, но мою руку легко перехватили и отвели в сторону. Гроза оказалась сзади, её холодные пальцы легли чуть ниже висков.
— Зрение, — сказала она.
