– Я здесь, если что.
– Угу.
Я заскочила обратно в кабинет, постаравшись поскорее прикрыть дверь. Вылазка за пультом заняла меньше минуты, и волк все так же грыз ковер, чтоб заглушить крик. Выставив кондиционер на максимум, я вспомнила, что в уборной есть освежитель воздуха, которым я никогда не пользовалась, потому что, как и все не-люди, не выношу синтетических запахов. Ничего, потерплю. Я принялась разбрызгивать эту гадкую вонь, отдаленно напоминающую запах хвои. Стоны волка стали как-то по-особому жалостными.
– Терпи, собака, сам тут…
И тут до меня дошло, что вбухала я в него столько, что запросто могу и покалечить, а Седрику очень не понравится, если я лишу его сильного волка.
– Так, блохастый, а ну… завались на бок. Давай! – и я, не дожидаясь, пнула его. Так и есть, надо отбирать силу… если еще не поздно.
– Не дергайся. Убью, – серьезно предупредила я.
Ловить взбесившиеся потоки – дело не из легких и требует сосредоточения. Кое-как я все же пришла в себя, отогнав боевой транс и связанную с ним придурь. Через несколько минут кропотливого труда я извлекла все красные ленты силы и вытерла непонятно откуда взявшийся пот. Переключив зрение на нормальное, я посмотрела волку в лицо, ставшее враз каким-то детским и обиженным.
– Ну что? Кто здесь старший?
Он вдруг молча опустил голову, вжавшись щекой в пол, и посмотрел на меня снизу вверх. Более дикого зрелища себе невозможно представить: здоровенный мужик вжимается в пол и молча умоляюще глядит.
– Ну и правильно. Ну и молодец.
«Да что ж так жарко-то?»
Кондиционер выставлен на обогрев, а на улице лето.
Молодец я. Умница. Особенно в боевом трансе.
Поменяв настройки, я еще раз осмотрела место побоища – мебель цела, бумаги разбросаны, в ковре за шесть тысяч – дыра, оборотень со спущенными штанами все так же лежит посреди кабинета. Красота.
– Дай еще раз гляну, – я опять переключилась на vis-зрение, опасаясь увидеть черную тучку некроза над самым дорогим волку органом. Но нет, вроде бы без последствий. Все же, для гарантии, что щенята у этого придурка все-таки будут, я, не касаясь, влила чуть светло-зеленого.
Волк тихонько и тонко проскулил.
– Да лечу я тебя, не скули, – я убедилась, что сила не пошла кружить без толку, а растеклась там, где надо, переключилась на нормальное зрение.
М-да… Выглядело все просто ужасно.
– Не бойся, поболит и перестанет. Не покалечила. Успела утянуть лишнее.
Он все так же молча смотрел снизу вверх, меня это уже начало раздражать.
– Надевай штаны, садись в кресло.
Через пол минуты волк медленно и аккуратно раскорячился в кресле.
Поймав мой взбешенный взгляд, он тут же потупился.
– Извините… я…
– Да сиди, как сидишь…
Я злилась не на него, а на себя за то, что опять позволила себе наломать дров. Ну да, хотела опробовать дистанционные удары красной силой. Опробовала. Опять переключилась на vis-зрение – нет, нормально, нормально все. Хвала Свету.
– Итак, ответь мне, пожалуйста, как ты ощутил мою силу, когда увидел, не далее как… четверть часа назад.
«А быстро все случилось…»
– Гм… Ну, розовая…
– Ты что, силу видишь?
– Нет.
– Так откуда узнал, что розовая?
– Ну… такая тепленькая… пушистенькая… мягкая… – все эти эпитеты были ругательными в его устах, – розой несло… цветком…
– Не звенела?
– Звенела. Но… радостно, не страшно совсем.
– Сейчас ты способен чуять силу?
– Нет, я… – он махнул рукой, напоминая о синтетической вони освежителя. – Я сейчас ничего не чую.
– До завтра оклемаешься?
Готова поспорить, что он прижал уши, не знаю, как, но он прижал уши!
– До завтра?
– До завтра.
– Оклемаюсь…
Я набрала Седрика на прямой телефон.
– Да, – осторожно так, нейтрально произнес он.
«Сучонок заматеревший».
– Дорогой, merci за книгу и за волка, только я не успела сделать сегодня все, что хотела, ты отпустишь его еще завтра ко мне?
– Не знаю, не знаю, – озадачен и чует подвох.
– Ну не будь букой! – я надула губки. – Ты и так из меня много вытянул!
– Две кормежки – это не много, – ага, оклемался и принялся торговаться.
– Но условия этих кормежек… Если будешь вредничать, дорогой, то я тоже начну, и в итоге мы разругаемся, – с легким намеком на угрозу произнесла я.
– Ладно, моя розочка, ты из меня веревки вьешь. Мне прям стыдно за себя, но отказать тебе я не могу.
– Вот и чудно. Созвонимся.
– Созвонимся.
Седрик явно надеется допросить этого Румански и узнать все в мельчайших подробностях, но я постараюсь не дать ему такой возможности, поставив на волка печать молчания-неразглашения.
Помоги мне Свет не превратить его в молчащего идиота, а то, как показывает практика, страшнее дурноватой бело-красной filius numinis, любящей ставить опыты, ничего и нет.
Я сосредоточилась, обдумала словесную формулу ограничения и поставила печать. Волк не сопротивлялся и даже не скулил, хоть, наверное, было немного больно.
– Меньше болит? – на прощание спросила я.
Он на мгновение задумался и согласно кивнул головой.
– Ну вот видишь. Жду завтра. Сразу после полудня.
– Да… леди-divinitas.
– А, еще… Прости, но…. – и я обрызгала его освежителем. Волк состроил страдальческую рожу, но промолчал. Да, я знаю, что вонь ужасная, но когда он будет идти по коридору, я хочу, чтоб люди слышали хвою, а не…
Когда Румански ушел, я горестно осмотрела ковер – только выбросить… Мне делали его на заказ, с еле заметным рисунком. Настоящий персидский, шелковый… Седрик, скотина, купит мне новый! Точно такой же! Или я за себя не отвечаю!
– Родж!
– Да, мэм, – взгляд на меня, на бардак в комнате, на ковер.
– Да, Родж, мой любимый ковер безвозвратно испорчен. Я хочу, чтобы его скатали и отвезли по этому адресу, – я писала адрес Седрика, – хотя нет. Пока просто скатали и положили в подсобке.
Седрика нахрапом не возьмешь, чуть подожду удачного момента.
– Да, мэм. А… что это за вонь?
– А что за вонь?
– Э… может, кондиционер завонялся, с ними такое бывает.
– Может.
– Вызвать мастера?
