Я привстала и нависла над столом, приблизившись к его лицу, он поднял взгляд.
– Даже не сомневалась, – четко выговорила я и села обратно.
– Да? А вот я сомневался.
– Значит, я тебя знаю лучше, чем ты себя.
– Ошибаешься, Пати, ты меня совсем не знаешь.
Я вздохнула, сейчас разругаемся вдрызг, а нам еще работать вместе.
– Да? Удиви меня, – устало сказала я.
Он сидел, глядя в стол, а потом поднял глаза.
– Нет, ты права. Права во всем. Я не удивлю тебя потому, что хочу еще раз пережить то, что было вчера.
– «Ну уж нет», – мелькнуло у меня.
– … Я не уберег Серхио, я доверял Саббиа, но он использовал меня – их обоих я считал своими друзьями и обоих лишился. Я спутал честность с дружбой, не так уж я умен, да? Ты просто всегда честно выполняла свою часть сделки, только и всего. Ты мой союзник – не больше, но и не меньше. У нас одни интересы, правда, Пати? Тебе ведь выгодно, чтобы главой Совета был тот, кто поклялся не делать тебе зла?
– Да.
– Ну вот и чудно, союзник.
– Вот и чудно, – эхом отозвалась я.
Да… Моя самоизоляция имеет свои минусы. Седрик очень изменился, вампы опять подняли голову, белых в городе почти не осталось, все бело-зеленые перебрались на окраины, розовых немного, и те очень слабы, я единственный белый универсал. М-да… А еще не слишком тонкие намеки Седрика на то, что надо бы разобраться с Алехандро… Оно-то, конечно, надо бы… но вновь откусывать от себя куски я не дам.
– Расскажи мне, что за личность вожак и каково положение в стае, – прервала я затянувшееся молчание.
Седрик принялся подробно отвечать. Вожак-ренегат стар, и он подготовил себе преемника, такого же ренегата, но у преемника имеется конкурент, очень сильный и агрессивный волк, этот конкурент давно бы свалил и самого вожака, да знает, что стая старика уважает и не согласится с насильственным смещением. А вот преемника считают слабоватым, поэтому конкурент ждет своего часа – ухода вожака, а тот в свою очередь тянет время, дабы подтянуть преемника.
Седрик дал мне телефоны и адреса вожака и его помощников, на этом наша встреча завершилась. Когда мы прощались, Седрик, стоя сбоку, обнял меня одной рукой и сказал на ухо:
– Будь осторожна, моя розочка, я не хочу терять такого союзника и… – он оборвал фразу.
– И кого? – спросила я, не нравятся мне такие недомолвки.
Он в ответ лишь вредно улыбнулся.
«Ну и катись ты со своими играми», – подумала я и, не сказав привычного «созвонимся», ушла.
* * *
Следующим утром, после щедрой ночи, я вернулась домой, Лиан встретил меня в дверях, глядя расфокусированным vis-взглядом. Меня это возмутило и позабавило одновременно.
– Ну и что ты видишь?
– Что у тебя все хорошо, – с улыбкой ответил он.
Я потрепала его по волосам и привычно поцеловала в лоб. Позавтракав вчерашним печеньем и компотом, я принялась за дело. Сверившись, что полнолуние еще не скоро, я вызвонила вожака Ника Стивенсона. Трубку взял он сам, так что разговор начался без предисловий.
– Здравствуйте, это Пати Дженьювин-Росео, я бы хотела с вами встретиться, уважаемый, – последнее слово я выделила, на случай если он не знает меня, такое обращение даст понять, что я не человек.
– Росео… Та самая?
– Может быть, и та, – усмехнувшись, ответила я, – уточните, что имеете в виду.
– Подстилка Седрика.
У меня упала челюсть, секунды через три я смогла ответить нормальным голосом.
– Вы считаете правильным оскорблять малоизвестную вам filius numinis, уважаемый Ник Стивенсон?
Теперь на том конце повисло двухсекундное молчание.
– Кхм… Я хотел сказать: любовница.
– Этот вариант не лучше.
– Вот как? Интересно, интересно… Так что же вам от меня нужно, уважаемая?
– Поговорить, назначьте встречу.
– Я старый, дряхлый волк, – врет все, его голос был сильным и бодрым, – я никуда не хожу, ко мне все ходят, в паб, знаете?
– Знаю. «Бочка хмельного темного».
– Так что милости прошу, я все время здесь, с утра и до позднего вечера.
– Хорошо, я буду часа через три, – вот зараза мохнатая, придется тащиться в Бруклин больше двух часов. Ладно, переживу.
Лиан, слышавший этот разговор, разнервничался, и я досадовала, что распустила его, и он теперь шляется за мной по всей квартире без спроса.
– Лиан, ты забыл, что вход в мои комнаты только по моему разрешению? – строго спросила я.
– Забыл, – он опустил голову и весь поник.
На него было жалко смотреть, грубые слова застряли у меня в горле. Раньше я б прогнала его с глаз долой, теперь же подошла и обняла, он тут же прижался в ответ. Неужели так будет постоянно? Я не выдержу.
– Лиан, все будет хорошо. Ты сейчас успокоишься и немного подкормишь меня, – он закивал. – И больше ты никогда, слышишь, никогда не будешь входить в кабинет или лабораторию без разрешения. Без разрешения можно только в спальню, ясно? – опять закивал.
Меня поражало, с какой легкостью он впадал в панику и брал себя в руки; вот он услышал что-то плохое, и сила, выплеснувшись, хаотично мечется, а через полминуты уже опять собрана в центрах и венах.
Так и в этот раз – он быстро пришел в себя, и мы, раскачивая силу между нами, в несколько приемов наполнили меня под завязку.
Добившись оптимального баланса сил, я отправилась на встречу.
«Бочка» оказалась обычным баром на добропорядочной ухоженной улочке.
Я вошла.
В баре были посетители, двое людей за столиком у окна и волки, четверо. Я огляделась в поисках вожака… это не бармен, тот волк, но слабый. Кто же? Я переключилась на обычное зрение и глянула на волков-посетителей. Так и есть: старик и его охрана. Хотя старик – это очень условно: вожак был абсолютно сед и несколько грузен, напоминая боксера-тяжеловеса, но больше пятидесяти по человеческим меркам я б ему не дала.
Я все еще была в щитах, мне не хотелось их сбрасывать при стольких свидетелях – лишние сплетни совсем ни к чему.
– День добрый, господа – поздоровалась я, подходя.
– И вам, уважаемая, – отозвался вожак и, не стесняясь, принюхался.
– Я хотела бы поговорить без лишних ушей.
Молодой парень-волк, сидящий рядом с вожаком, изучающе смотрел на меня, а двое других, явно охрана, слишком нагло раздевали взглядами. Наверное, придется снять щиты сейчас. Ситуация была двусмысленной и неприятной – я стояла возле столика, за которым не было свободных мест, и навязывалась, как шлюха, благо, что при моем скромном, но дорогом наряде меня за нее не примут.
